– Это немыслимо!

Стоявший неподалеку Вильгельм наклонился вперед, чтобы рассмотреть груз. В ящике лежало кипенное, без единого украшения солнце с отпечатком трех пальцев ровно в центре. Штурман почувствовал, как дыхание застряло у него в горле, и с трудом удержался от богохульного поминания разом Младших Богов и святых Белой Церкви.

– Капитан… мы влипли…

– Еще как, – буркнул Кейтид.

Пехотинцы начали перешептываться. Диров ослабил воротник, словно ему стало трудно дышать.

– Вы должны немедленно препроводить свой корабль на «Вентас Аэрис», – произнес лейтенант. – Немедленно. Ваш… груз будет изъят со всей почтительностью и осторожностью.

– Капитан… – неуверенно начал штурман.

– Я родилась в Альконте. Я там выросла. Мне не нужно рассказывать, что такое церковные реликвии, Виго, – она поежилась. – Я сейчас же посажу корабль на «Вентас Аэрис» до дальнейших указаний. Подобная драгоценность заслуживает подобающего обращения.

Лем старалась говорить почтительно, хотя безопасность реликвии волновала ее куда меньше, чем безопасность команды, корабля и себя. Головоломка сложилась, и расклад выглядел, как эпитафия. Единственное, чего капитан хотела, чтобы эта эпитафия оказалась для Измаила и Милоша, а не «Аве Асандаро».

Это солнце она видела – и не раз. «Уж лучше бы мы и правда попались с королевским золотом», – капитан убрала руки в карманы жакета, тоскливо смотря на сияющий диск.

В столице его называли «Дланью», и оно украшало алтарь главной церкви Альконта на Арконе. Прежде реликвия никогда не покидала храм. Вор, решившийся на подобную кражу, был сумасшедшим и самоубийцей в одновременно.

– Кас, – тихо попросила Лем, – балансиры… Иди, переключи их в посадочный режим.

Согласно летописям Альконта Церковь Белого Солнца была основана 10 сентября 1342 г. В ее истоках лежат проповеди Элиаса Чистого, называвшего себя пророком истинного Бога, якобы явившегося служителю в сиянии полдня и наказавшего нести людям настоящую веру.

Учениками Элиаса Чистого были Артемий Мудрый и Кирий Сильный. Со временем все три имени стали соответственно синонимами благочестия, разумного поведения и доблести.

Отсюда берут начало основные заповеди Церкви. Их тоже три.

Заповедь первая. Почитай Белое Солнце, молись Ему и изучай Его книги.

Заповедь вторая. Непрестанно развивайся, преумножай свои знания и делись ими.

Заповедь третья. Относись с почтением к предкам и заботься о потомках, храни память и славу рода, и защищай его.

В «Книге Солнца» говорится, что когда Элиас увидел Бога, то от слепящего света закрыл глаза руками и пал ниц. В наши дни наложение ладоней на веки является жестом почтения по отношению к Белому Солнцу.

Своему пророку Бог пообещал, что блюдущие церковные заповеди после смерти обретут в Чертогах Солнца новую жизнь; неверующие же будут забыты навсегда. Взяв кусок белоснежно-белого металла, он приложил к нему указательный, средний и безымянный пальцы и сказал: «Видишь, Элиас, эти следы? Когда их затопит моя кровь, я вернусь. И предки встретятся со своими потомками».

Мария Гейц

Лем покинула корабль в сопровождении лейтенанта и двух пехотинцев – рыжего и великана; остальным Диров приказал охранять священную Длань.

На палубе «Вентас Аэрис» четверку встретили вооруженный отряд и облаченный в белый капитанский мундир с коммандерскими полусолнцами Леовен Алеманд. Он выглядел еще большим альконцем, чем Диров: светлая кожа, очень светлые, почти снежного оттенка, волосы и ярко-зеленые глаза – настолько типичной внешности высокородного аристократа следовало еще поискать.

Лейтенант отдал честь, и Алеманд вежливо наклонил голову в ответ.

Капитан тоже остановилась. Она выглядела, как попавший под дождь воробей, взъерошенной и потрепанной. На едва-едва загорелом узком лице с чистыми, будто отрисованными заточенным карандашом, чертами хмуро блестели серо-стальные глаза. Несмотря на безвыходность ситуации Лем уверенно, даже с вызовом, смотрела на Алеманда.

Пока «Аве Асандаро» заходил на посадку, капитан привела мысли в порядок и приготовилась к неприятному разговору о реликвии. Прошлое прошлым, но вначале она должна была разобраться с подставой Измаила. Что касается альконцев, Лем десять лет назад сама до предела усложнила свои отношения с королевством.

Она уже сожалела, что поддалась на провокацию Дирова и высказалась насчет Маркавина. Ей давно следовало придушить собственную гордость и вообще забыть о том случае.

Но не помнить о нем капитан не могла.

– Добрый день, капитан Декс, – обратился к ней Алеманд. – Мне жаль, что мы повредили ваш корабль.

– С каких пор альконские военные извиняются за то, что являются военными?

Офицер, не ожидавший подобной резкости, дернул щекой.

– Мисс! – не выдержал Диров, шагнув к ней; соломенная прядь упала на густые брови. – Сэр, это «дно»…

– Спокойно, лейтенант Диров, – натянуто ответил Алеманд. – Выбранное дело приводит одних на порог тюрьмы, а других – в Игорендский дворец. Капитан Декс, нам необходимо поговорить.

– С тем, кто признает, что благодаря общественному положению поступки выглядят по-разному, человеку вроде меня есть о чем разговаривать. Правда, тебе, наверное, будет интереснее поболтать с тем пареньком, которого мне дали в сопровождающие. Он едва не устроил перестрелку.

– Перестрелку? – Алеманд взглянул на Дирова.

– Мальчишка запаниковал. Мы его нейтрализовали. Никто не пострадал, сэр.

– Разумеется. Отчитаетесь позже. Капитан Декс, полагаю, мы побеседуем после допроса вашего спутника.

– Я не имею отношения к этой реликвии. Честно.

– Я склонен вам поверить. По тому, что мне о вас известно, вы обычно не враждуете с влиятельными силами.

– Я, между прочим, всего лишь выполняла условия сделки, – слова «по тому, что мне о вас известно» заставили капитана напрячься. – Мне прилично заплатили. Хотя, знай я, что везу, запросила бы раз в пятьдесят больше.

– Мы еще обсудим вашу работу. На какое-то время вы и ваша команда можете считать себя гостями на борту «Вентас Аэрис».

– Гостями? – теперь поморщилась Лем. – Я думала, мы под арестом. То есть, я могу играть с твоими парнями в карты и устраивать пьяные дебоши?

– Боюсь, это недопустимо, – бесстрастно извинился Алеманд. – Вам ли не знать устав Флота.

Диров посмотрел на него с недоумением, но Лем поняла, о чем тот говорит. Значит, полминуты назад она не ослышалась. Алеманд точно знал не только, что за груз на «Аве Асандаро», но и кому корабль принадлежит на самом деле.

«Мы раньше встречались? – капитан в замешательстве вновь окинула офицера взглядом. – Нет, не похоже. К тому же я не афиширую, под каким именем теперь живу. Неужели за мной следили?.. Бред. Я практически никто».

– Вы останетесь здесь, пока мы не выясним все детали и не получим распоряжения, – закончил Алеманд.

– Сколько часов, дней… месяцев? – вынырнув из своих мыслей, уточнила Лем.

– Это стандартная процедура при подобных обстоятельствах, – ответил он; намек, что случившегося достаточно, чтобы задержать «Аве Асандаро» до начала следующего тысячелетия, повис в воздухе.

– Тогда схожу за Милошем, – чтобы выиграть время и обдумать проблему со слишком много знавшим офицером, капитан двинулась к «Аве Асандаро». – Чтоб тебе Хозяйкины псы приснились…

Алеманд повернулся к Дирову.

– Сэр, почему вы?..

– Лейтенант Диров, вас это не касается. Отдайте распоряжения своим людям и можете идти.

Внутри капитана ожидали Вильгельм, Константин и Устин. Милош, несчастный, сидел в дальнем углу кубрика, подтянув колени к груди, и всхлипывал. В другой ситуации Лем бы посочувствовала оказавшемуся в сложном положении молодому человеку, но не сейчас. Из-за него Крылатая пехота едва не перестреляла ее команду.