– Не отходите далеко одни. Держитесь возле нас. – Тетушка посмотрела на Куойла с выражением, говорившим: ерунда, просто ребенок разнервничался.

Она обвела взглядом бухту, береговую линию, фьорды, тысячефутовые утесы, нависавшие над вязкой водой. Те же птицы по-прежнему взлетали с них, словно сигнальные ракеты, вспарывая воздух своими пронзительными криками. Горизонт начинал темнеть.

Старое семейное гнездо Куойлов, полуразрушенное, уединенное, со стенами и дверьми, словно пемзой, отшлифованными безжалостно суровой жизнью ушедших поколений. Тетушка почувствовала горячий укол в сердце. Ничто не заставит ее уехать отсюда во второй раз.

Костер догорал. Угли, похожие на кости домино, отдавали свой последний жар. Банни лежала, прижавшись к Куойлу, укрытая полой его куртки. Саншайн, присев на корточки с другой стороны костра, складывала камешки один на другой. Куойл слышал, как она бормотала им: «Иди сюда, мой сладкий, хочешь оладушков?» Больше четырех камушков сложить ей не удавалось, пирамидка рушилась.

Тетушка что-то считала, разгибая пальцы, и обугленным прутиком ставила черточки на скале. Они не смогут жить в доме, сказал Куойл, может быть, еще долго. Они смогут жить в нем, возразила тетушка, делая выпад словом «смогут», словно рапирой, хотя это будет нелегко. Даже если бы дом был как новенький, сказал Куойл, он не сможет каждый день ездить на работу и обратно по этой дороге. Первая ее часть чудовищна.

– Купи лодку, – мечтательно сказала тетушка, будто речь шла о торговой шхуне. – С лодкой дорога тебе будет не нужна.

– А в шторм? А зимой? – Куойл сам слышал, как по-идиотски звучит его голос. Он не хотел никакой лодки, его пугала мысль о воде. Было стыдно, что он не умел плавать, что так и не смог научиться.

– На Ньюфаундленде такие штормы, чтобы нельзя было переплыть бухту, редки, – сказала тетушка. – А для зимы есть снегоход. – Она продолжала чертить прутиком на скале.

– И все же дорога могла бы быть и получше, – сказал Куойл, представляя себе, как бурлящий кофе льется из носика кофеварки в чашку.

– Ну, учитывая, что некоторое время – может, месяца два-три – в доме мы жить действительно не сможем, – сказала тетушка, – нужно найти съемное жилье в Якорном когте, недалеко от твоей работы. Пока не починим дом. Давай съездим туда сегодня днем, снимем два номера в мотеле и поищем подходящее пристанище. А заодно наймем плотников, чтобы начать здесь ремонт. Нам понадобится няня или детский сад для девочек. У меня, как ты знаешь, – своя работа. Нужно найти рабочее помещение и приступать к делу. Ветер усиливается.

Из тлеющих углей фонтаном взметнулись искры.

– А что у тебя за работа, тетушка? Мне очень неловко, но я так и не знаю. То есть я даже не удосужился поинтересоваться.

Надышавшись горем, как сернистым газом, он совершил промах, когда пустился в невероятное путешествие, не ведая, что их ждет впереди. Надеялся, что скоро начнет поступать кислород.

– Это вполне понятно в сложившихся обстоятельствах, – ответила тетушка. – Обивка мебели. – Она показала свои пожелтевшие мозолистые пальцы. – Инструменты и ткани уже упакованы и отправлены сюда на пароходе. Прибудут на следующей неделе. Знаешь, пока мы здесь, нужно составить список работ, которые необходимо произвести. Потребуется новая крыша, надо починить дымоходы. У тебя есть бумага? – Она знала, что у него ее целый ящик.

– В багажнике машины. Схожу принесу блокнот. Нет, Банни, оставайся здесь. Грей мое место.

– Поищи там крекеры на переднем сиденье. Думаю, Банни взбодрится, если съест крекер.

Девочка нахмурилась. Какая забавная мордашка, подумала тетушка. Ветер, дувший с моря, заметно крепчал. На горизонте скопились тучи, черно-белые волны напоминали унылые рулоны грубошерстного сукна.

– Итак, посмотрим, – сказала тетушка. Она подбросила в костер несколько поленьев, и языки пламени взметнулись вверх от порыва ветра. – Оконное стекло, теплоизоляция, внутренние стены придется ломать, поэтому нужны новые древесные плиты, новые двери, в том числе двойная входная, починка дымоходов и печной трубы, защита от весенних наводнений. Эти дети умеют пользоваться удобствами во дворе?

Куойлу была ненавистна мысль, что маленькие попки его дочерей будут прижиматься к стульчаку с двумя очками, а снизу будет задувать штормовой ветер. Да и своему волосатому заду он такого не желал.

– Полы на верхнем этаже придется заменить, кухонный пол кажется вполне крепким.

В конце концов Куойл заметил, что было бы дешевле построить новый дом в каком-нибудь другом месте, хоть на Ривьере. Даже с учетом страховки и того, что было у тетушки, средств им явно не хватит.

– А я думаю, уложимся. Но ты прав: вероятно, нам следует расчистить дорогу от загадочной парковки к дому. Возможно, власти провинции как-то помогут. Но может статься, что платить придется самим. Это наверняка дорого. Намного дороже, чем лодка. – Она встала, запахнула свое черное пальто и застегнула его до подбородка. – Становится и впрямь холодно, – сказала тетушка. – Гляди! – Она указала рукой: на поверхность шерстяной ткани оседали снежинки. – Пора уносить ноги. Здесь не самое лучшее место для пребывания во время метели. Уж мне ли не знать!

– В мае?! – удивился Куойл. – Тетушка, дай передохнуть.

– В любое время года, мой мальчик. Здешняя погода общим законам природы не подчиняется.

Куойл осмотрелся. Бухта померкла, словно он смотрел на нее теперь сквозь марлю. Острые снежинки кололи лицо.

– Не могу поверить, – сказал он. Но это было именно то, что ему требовалось. Буря, ураган, опасность. Трудные задачи. Изнеможение.

На обратном пути ветер едва не сбивал машину. Тьма стремительно надвигалась по мере того, как сплошные тучи заволакивали небо, крупчатый снег молотил в ветровое стекло. Шоссе уже замело. Куойл опять свернул к магазину «Ай-Джи».

– Пойду возьму кофе, – сказал он тетушке. – Тебе принести?

– Там большой дом, и перед ним – парковка.

– А, ну да. Перчаточная фабрика была. Давно закрылась.

Мужчина пододвинул ему два картонных стаканчика с отгибающимися ручками по бокам.

От резкого порыва ветра горький кофе в них задрожал.

– Погода, – сказал мужчина вслед Куойлу, уже стоявшему в дверях с мокрыми стаканчиками и старавшемуся сохранить равновесие.

Он согнулся против ветра. Небо раскололось, безумная вспышка. Вывеску над бензоколонкой – от руки разрисованный круг листового железа – сорвало, и она круглым лезвием пронеслась над магазином. Мужчина вышел на улицу, дверь вырвалась у него из рук и повисла на одной петле. Ветер швырнул Куойла на бензоколонку. В окне машины маячило испуганное лицо тетушки. Потом, изменив направление, ветер погнал на них с востока снежный буран.

Куойл с трудом открыл дверцу. Кофе он выронил по дороге.

– Ты только посмотри на это! Только посмотри! – крикнул он. – Мы не сможем проехать двадцать миль до Якорного когтя сквозь такую пургу.

– Кажется, когда ехали сюда, мы видели неподалеку мотель?

– Да, видели. Но он уже остался позади, в Проклятых берегах. – Он поводил ногтем по карте, на его руке поблескивал тающий снег. – Вот, видишь? До него обратного ходу тридцать шесть миль.

Машина сотрясалась от ветра.