— Наконец-то, — прошептал он.

— Ага, — кивнула Рей, проводя рукой по его мягким волосам, и притягивая для очередного поцелуя.

— У меня кое-что есть для тебя, — сказал Бен, когда они оторвались друг от друга. Из кармана толстовки он достал небольшую синюю коробочку, перевязанную белой лентой. — Увидел это и тут же подумал о тебе.

— Странно, — сказала Рей, — ты второй человек, который говорит мне это.

— А кто был первым? — нахмурился Бен.

— Кира, — ответила Рей. — Она приходила вчера.

— Чего она хотела? — спросил Бен.

— Поговорить, — ответила Рей, теребя ленточку на подарке, — и просила прощения. И не вела себя в этот раз, как законченная стерва.

Бен хмыкнул.

— Это отрадно.

Рей потянула за конец ленты, открывая коробочку. И застыла в изумлении. На белой подложке красовался тонкий серебряный браслет с подвесками в виде пятиконечных звезд. Украшение было не вычурным, но бесконечно изящным в своей простоте.

— Мне очень нравится, — сказала Рей, поднимая взгляд на парня. — Спасибо, Бен.

— Я рад, — ответил он негромко, и от тепла и эмоций, что таились в глубине его глаз, сердце Рей пропустило удар.

Достав украшение из коробки, девушка протянула его Бену.

— Поможешь надеть?

— Конечно.

Бен взял браслет из ее рук, и легко застегнул его на ее левом запястье. Его горячие пальцы касались ее кожи, и это просто сводило Рей с ума. Черт, она помешалась на тактильном контакте с этим парнем.

— У меня для тебя тоже есть подарок, — сказала она охрипшим голосом, и откашлялась. Отойдя от Бена к шкафу, с одной из полок Рей достала сверток в зеленой упаковочной бумаге. Она долго думала, что бы подарить Бену, рассматривала разные варианты, но все казалось не тем. В конце концов, вспомнив его увлечение рисованием, остановилась на альбоме в твёрдом кожаном переплете с хорошей бумагой. Да, не особо оригинально, но практично.

— Это тебе, — сказала Рей, протягивая сверток парню, — надеюсь, тебе понравится, потому что выбирать подарки — не мой конек.

— Боюсь, эта проблема настигла не только тебя, — улыбнулся Бен, принимая сверток из ее рук. Рей с некоторым волнением глядела, как тот срывал обертку, наконец открывая черный корешок альбома. Парень с шорохом пролистал белоснежные страницы и взглянул на нее.

— Это то, что нужно, — сказал он, — спасибо.

Они глядели друг на друга,и Рей чувствовала, как изменяется атмосфера между ними. Казалось, воздух, которым они дышали, в одночасье загустел, а кровь в венах Рей достигла температуры кипения. Бен отложил альбом на ее письменный стол, не отрывая от нее взгляда, и сделал шаг вперед.

— Я так люблю тебя, что иногда мне кажется, что это разорвет меня на части, — сказал он, и Рей еще ни разу не видела у него настолько потемневшего взгляда. Но это не пугало, совсем нет. Рей лишь судорожно вздохнула, когда сделала шаг к Бену, чувствуя, как ее тело хочет быть как можно ближе к его, будто какой-то магнит неумолимо притягивает их друг к другу. Она приложила свою ладонь к его груди, чувствуя под пальцами гулкие удары сердца.

— Это абсолютно взаимно, — сказала она негромко.

Своей большой ладонью Бен невесомо провел по ее волосам, тут же зарываясь пальцами в распущенные пряди. Он наклонился к ней, вновь втягивая ее в поцелуй. Поцелуй, полный невысказанных мыслей, для которых просто не существует подходящих слов. Глубокий, медленный, пропитанный столь пронзительными чувствами, что в какой-то миг Рей показалось, что она вот-вот лишится сознания.

Когда парень оторвался от нее, она почувствовала его тяжелое дыхание на своей щеке. Коснулся губами ее макушки, а после прислонился своим лбом к ее.

— С Рождеством, Рей.

— С Рождеством, Бен, — отозвалась она, растягивая губы в счастливейшей из улыбок.

Почти весь день они провели в доме. Оби-Ван ушел к приятелю, так что они были предоставлены самим себе. Рей была немного удивлена тем, как легко дедушка отставил их наедине. Особенно, если вспомнить родителей и дядю Бена, которые следили за подобными вещами с упорством помешанных.

К вечеру, после просмотра третьей части Гарри Поттера, которая оказалась их общей любимой частью, доеденных сладостей, и бессчетного количества поцелуев, они решили, что неплохо было бы прогуляться. Если честно, они и фильм смотрели не особо внимательно, поглощенные вниманием друг к другу. Рей ощущала себя озабоченным подростком. Дорвавшись до парня, и учитывая то, что вчера они не виделись, она просто физически не могла от него оторваться. Как и Бен, судя по тому пылу, с которым он сминал ее губы и кожу на шее.

Что ж, они оба действительно были просто двумя озабоченными подростками, познающими близость друг с другом, и потому, Рей перестала рефлексировать, и пыталась получить максимум удовольствия от их времяпрепровождения.

Еще, они говорили. Удивительно, но им всегда было о чем поговорить, с темами для разговоров проблем не возникало. Но, что более всего удивляло Рей, как быстро и незаметно переходит их телесное общение как возлюбленных к общению словестному, как друзей.

Вечером, прогуливаясь, они решили заглянуть с «Сады Алдераана», где они признались друг другу. В кафе, как и в прошлый раз, было очень уютно и атмосферно из-за большого количества комнатных растений, к которым теперь присоединились рождественские атрибуты.

— Гляди, омела, — сказала Рей, указывая на небольшой букет, свисающий прямо над их столиком, пока они ждали свой заказ.

— Что это? — спросил Бен, разглядывая белые ягоды.

— Ты что, правда не слышал? — удивилась Рей.

— Нет. Просвети.

— Считается, что влюбленные, оказавшись под омелой в Рождество, обязательно должны поцеловаться. Якобы, это укрепляет их чувства. Это такая традиция.

— Ты на поцелуй сейчас намекаешь? — ухмыльнулся Бен, приподнимая бровь.

— Не намекаю, а говорю прямо, — закатила глаза Рей.

— Что ж, — сказал Бен, подаваясь ближе к ней через стол, — кто мы такие, чтобы нарушать традиции?

Рей с улыбкой приблизила к парню свое лицо, и в следующую секунду их губы соприкоснулись в легком коротком поцелуе.

Позже, прогуливаясь по набережной, Бен вдруг спросил:

— Как ты думаешь, все это всерьез? И как надолго?

— Что? — недоуменно спросила Рей.

— Мы с тобой.

— Я не знаю, как надолго. Этого никто не может знать, — сказала Рей. — Но сейчас все всерьез.

— Будет обидно, если,скажем, уже через год от всех этих чувств не останется и следа. Думая об этом, мне кажется, что в таком случае обесценивается все, что происходит сейчас. Каждое чувство, каждая эмоция, каждое слово и каждое действие будто теряют свой смысл.

— Так по по-твоему, либо навсегда, либо никогда?

— Я знаю, что это не верно, — сказал Бен, — Я понимаю, что человеческие чувства изменчивы. Я знаю, что нам всего по восемнадцать лет, и сейчас смешно говорить о том, что ты встретил человека, с которым не прочь провести весь остаток жизни. Но мне страшно терять то, что я приобрел с тобой. Потому что никогда в жизни я не испытывал того, что я чувствую к тебе и рядом с тобой.

Шагавшая по левую руку от парня, Рей остановилась.

— Я тоже боюсь, — сказала она, переплетая свои руки с пальцами Бена. — Однажды проснуться и обнаружить, что все исчезло. Обнаружить, что все было напрасно. Черт, да я до сих пор не могу поверить в то, что ты у меня есть! Нам остается только надеяться, что у наших чувств более продолжительный срок годности, чем неделя, месяц, или год. Я не боюсь быть с тобой, Бен. И я верю,что у нас все получится.

— Ты как всегда права, — сказал Бен, сжимая ее пальцы в своих.

Уже прощаясь у дома Рей, сидя в автомобиле Бена, парень сказал:

— У меня для тебя есть еще один подарок.

Вытянув руку, Бен открыл бардачок, и достал оттуда сверток в обычной коричневой бумаге, очертаниями смутно напоминающий книгу. Рей озадаченно взглянула на парня, принимая в руки сверток, но как только она собралась открыть его, парень неожиданно накрыл ее руки своей ладонью и сказал: