Но не сейчас, совершенно точно нет.

Однако, оставаться одной она тоже не могла. Ей катастрофически было нужно рядом чье-то присутствие. Присутствие одного конкретного человека.

Рей полезла в карман за телефоном.

Бен ответил на звонок уже после первого гудка, будто в это время телефон был у него в руках.

— Алло, — раздался из динамика голос парня.

— Привет, — сказала Рей. Голос ее осип, даже она сама слышала, как по-другому он звучит.

— С тобой все в порядке? Где ты?

В голосе Бена явно читалась тревога, отчего Рей улыбнулась. На глаза вновь навернулись слезы, только теперь уже от того, каким же это оказалось облегчением для нее — услышать голос Бена.

— Да, все нормально, — сказала она, пытаясь держать голос более ровным. — Ты не занят? Можно я приеду к тебе?

— Конечно, приезжай. Я ничем не занят. Если честно, я весь день ждал твоего звонка.

Рей всхлипнула в трубку.

— Ты плачешь? — тут же спросил Бен.

— Нет, — поспешно ответила Рей, еще и покачала головой, будто парень мог ее увидеть. — Не плачу. Буду у тебя через двадцать минут.

— Хорошо. Буду ждать.

Рей скинула звонок.

И когда девушка выехала с парковки, она наконец почувствовала, что слезы отступили.

========== 14 ==========

Бен минут десять стоял у окна в гостиной, глядя на пустынную улицу. На улице было солнечно и на удивление безлюдно. Никаких собачников, никаких детей. Судя по всему, даже для них сегодня было слишком морозно.

Парень стоял не шелохнувшись, сцепив руки за спиной, с тех самых пор, как ему позвонила Рей. Да, она сказала, что будет только через двадцать минут, но он так разволновался от того, что девушка вот-вот будет здесь, что просто не знал, куда себя деть.

Время текло слишком медленно.

Он был дома один, и это было ему только на руку. Сейчас Бену меньше всего требовалось излишнее внимание родителей, а Рей точно находилась не в том состоянии, чтобы контактировать с его непростыми в общении родственниками.

Бен страшно за нее беспокоился.

Он уже тысячу раз назвал себя придурком за то, что сам же настаивал на том, чтобы Рей поехала к своим родителям. Ему казалось, что в этой ситуации это единственно верное решение, так оно и являлось на самом деле. Но боль, что он слышал в ее голосе, когда она звонила ему, пронзила его собственное сердце.

Меньше всего на свете он бы хотел, чтобы она испытывала боль.

Да, он сам был причиной ее немалой боли, но ведь теперь все иначе. Одна только мысль о том, что что-то, или кто-то заденет ее, обидит, заставляло его нутро вскипать.

При воспоминании вчерашнего вечера в груди Бена разлилось тепло. Он признался девушке в любви и оказалось, что все его чувства взаимны. Даже больше, Рей сказала, что влюблена в него уже очень давно. Это обескураживало, выбивало из колеи. Бен никак не мог перестать думать о том, как же он не заметил ее чувств. Конечно, сделать это было практически невозможно под броней недоброжелательности по отношению к Бену, что так прочно выстроила вокруг себя Рей. Все эти годы, с самого детства, что они учились вместе, они же толком и не общались. Только собачились друг с другом все время. Как же он упустил тот момент, когда она влюбилась в него? Ведь пойми он, что она неравнодушна к нему, и если бы он сам пригляделся к ней получше, не было бы всей этой истории с Илайн.

Боже, а что Рей чувствовала, когда видела его с Илайн?!

Он вспомнил, как мучился он сам, видя вместе Илайн и Хакса. Это ужасно, что Рей пришлось пережить то же. И все из-за него!

А еще эта глупая, дурацкая, абсолютно тупая затея с тем, чтобы вызвать ревность Илайн с помощью Рей! Господи, ну почему он такой идиот! Бену отчаянно хотелось ударить самого себя.

Да, Рей сказала, что ничего сверхъестественно страшного во всем этом нет, и она сама решила не открываться ему, а потом и с Илайн решила ему помочь тоже сама. Но по отношению к ней все это было жестоко. Он из раза в раз поступал с ее чувствами отвратительно, даже сам о том не подозревая.

И Бена это дико терзало.

Удивительно, как легко по незнанию разбить чувства другого человека.

Бен сжал кулаки, все продолжая вглядываться в окно. Ему отчаянно, до боли в груди хотелось, чтобы девушка оказалась здесь прямо сейчас, сию секунду. Он бы наконец обнял ее, так, как хотел это сделать с того самого момента, как проснулся этим утром. Он бы вообще с ней не расставался.

Парень знал, что это просто гормоны ударили в его голову, заставляя ту кружиться и вращаться, точно карусель, но ему было плевать. Он был готов кричать о своей любви к Рей Кеноби на весь гребаный мир, и ему было бы абсолютно плевать, что он выглядит влюбленным придурком.

В нем бурлило столько чувств, что это было больно.

Он с удивлением понимал, что к Илайн его чувства были другими. Не было столько нежности, что он испытывал по отношению к Рей, не было потребности защитить любой ценой, не было настолько сильной эмоциональной привязанности. С Рей не было нужды прятать свои истинные чувства и настроения. С Рей вообще не нужно было прятаться.

Любовь к разным людям так же имеет различия, как и сами люди.

Бен вынырнул из своих мыслей, когда к дому подъехал и остановился автомобиль. Вскоре из салона выбралась Рей. Бен наблюдал за тем, как она по дорожке подходит к дому, и сделал шаг за штору — не хотел, чтобы она заметила, что он наблюдает за ней. Когда девушка подошла к входной двери, Бен вышел в коридор и открыл дверь, едва прозвенел звонок. Рей слегка отпрянула от неожиданности, когда дверь раскрылась так скоро.

На Бена повеяло холодом из раскрытой настежь двери. Какой-то миг они просто стояли и смотрели друг на друга, а потом Бен вымолвил:

— Привет.

— Привет, — ответила ему Рей.

— Проходи, — сказал Бен, спохватившись, что он все еще держит девушку на пороге. Парень посторонился, и Рей вошла в дом.

Не глядя на него, девушка принялась стягивать с себя шарф, шапку и куртку. От Бена не скрылось то, что движения ее были медленными и вялыми. Лицо девушки было болезненно бледным, только легкий румянец от мороза скрашивал белизну. Брови нахмурены над покрасневшими глазами, а в изгибе губ явно читалось напряжение. Она молчала, и Бен спросил несмело:

— Как все прошло?

— Лучше, чем могло бы быть, — ответила девушка негромко, вешая куртку на крючок, а после, наконец, обратила свое лицо к Бену. — Но мне от этого не легче.

Она глубоко вздохнула и прислонилась о противоположную от Бена стену. Они вновь глядели друг на друга в полнейшей тишине, но это молчание и глаза Рей сказали Бену намного больше, чем если бы она немедленно стала изливать ему все, что произошло с ней в доме ее родителей.

Он чувствовал ее тоску, ее горечь, что заставляла кривиться ее губы, ее боль так, как если бы это были его собственные ощущения. Ему и было больно от того, что ее глаза вновь были полны слез.

Бен шагнул к ней, и она тут же отозвалась на его движение, делая шаг к нему. Он обвил ее руками, закрывая собой, и она потонула в его объятиях. Он обнимал ее именно так, как хотел. Держа в руках ее тонкое тело, он только сейчас понял, насколько она хрупкая по сравнению с ним. Она дрожала и льнула к нему, крепко стискивая его ребра.

Никто из них ничего не говорил. Бен слушал, как она негромко всхлипывает, уткнувшись в его плечо, и не находил, что сказать. Возможно, и не нужно было сейчас ничего говорить, потому что любая фраза, что могла бы прозвучать в этот момент, казалась ему глупой и неуместной.

Через некоторое время Рей сама отстранилась, поднимая к нему заплаканное лицо.

— Черт, прости, — голос ее звучал сипло, — я залила слезами всю твою рубашку. А думала, что слез во мне уже не осталось.

— Ничего, высохнет, — отозвался Бен, легко касаясь пальцами ее волос на затылке.

Девушка издала нервный смешок, вновь утыкаясь куда-то между его плечом и шеей, и оголенной кожей он почувствовал ее теплое дыхание. По телу пробежали мурашки.