– Мусорщица мне никогда не нравилась. Она была неприятной, психованной, заносчивой и слишком острой на язык персоной. Пока, однажды, я не оказался в паршивой ситуации и мне не понадобилась ее помощь. И тогда я познакомился с Рей. И я бы так много хотел сказать тебе сейчас, но боюсь, что скачусь в банальщину, – парень смущенно прикрыл глаза рукой, усмехнувшись.

– Напиши мне позже, – сказала Рей, прикоснувшись к его кисти, что лежала на столе. – Я хочу знать.

Бен кивнул, а потом спросил:

– Прогуляемся?

– Конечно.

Расплатившись и одевшись, они вышли из кафе. Поначалу они шли молча, совсем рядом, соприкасаясь локтями. Бен не делал попыток взять ее за руку, и она тоже, хотя, она не чувствовала сейчас в этом необходимости.

– Так это я – тот мудак, который тебе нравится? – спросил Бен.

– Да, это ты, тот самый мудак, – хохотнула Рей.

– И как давно? – спросил Бен, остановившись у перил моста. В его взгляде читалось напряжение.

– Давно, – призналась Рей, – три года.

– Три года?! Господи, Рей, ну почему ты молчала?!

– Ты сам сказал, что я тебе не нравилась. От одного моего признания ты бы не влюбился в меня, – сказала Рей.

– Ты права, – вздохнул парень, после недолгого молчания. – И это ужасно.

– Нет в этом ничего ужасного, – сказала Рей, глядя вниз, на темную незамерзшую гладь реки. – Влюбиться в тебя было одним из самых лучших вещей, что со мной происходили.

– Почему?

– Ну, ты представь, если бы мне нравился Дэмерон. Хуже не придумаешь!

Бен засмеялся.

– Отрадно, что ты сравниваешь меня с Дэмероном.

Рей улыбнулась ему. Он стоял так близко, что она могла бы сейчас легко провернуть то, что сделала в школе, и вновь ощутить его губы на своих. Теперь она могла сделать это, но что-то сдерживало ее.

Бен хотел что-то сказать ей, она видела это по его глазам и по раскрытым губам.

– Я рад, что твой первый поцелуй – мой, – сказал он негромко.

– Он и не мог принадлежать никому другому.

–Кажется, я тебе сильно задолжал, – горечь проскользнула в его голосе. Рей сняла перчатку и подняла руку, тут же накрывая холодной ладонью щеку парня. Он подался навстречу ее движению.

– Наши чувства – это только наши проблемы, – твердо сказала она, глядя на него. – И не говорить тебе о том, что ты нравишься мне, было только моим решением. Не переживай об этом.

– Но я называл тебя мусорщицей, и чокнутой, и всякие гадости тебе говорил!

– Бен, успокойся! – сказала Рей, хватая его за руку. А потом улыбнулась: – Но кое-что ты мне действительно должен.

– Все, что угодно.

– Нормальный поцелуй.

Лицо парня тут же расслабилось.

– Конечно, ведь кто-то должен научить тебя, как это правильно делается, – ухмыльнулся он.

Рей не успела ничего возразить. Или она просто упустила тот момент, когда ей следовало что-то сказать, потому что все ее внимание было обращено на лицо Бена, склонившегося над ней. Он вопросительно приподнял брови, будто спрашивая разрешения. Рей кивнула.

И это было стократно лучше того, что Рей себе представляла. Губы парня были мягкими и обжигающе горячими на контрасте с морозным зимним воздухом. Движения его губ были умелыми и аккуратными, в то время как Рей чувствовала себя полнейшей неумехой. Она приоткрыла рот, и в тот же миг почувствовала, как язык Бена коснулся ее губ. Она ахнула от неожиданности. На мгновение они оторвались друг от друга, но уже в следующую секунду Рей сама подалась к Бену, с готовностью раскрывая рот. И теперь ее движения были увереннее.

Они отстранились друг от друга, когда воздуха стало катастрофически не хватать. Рей тяжело дышала прямо в губы парня, и тот сказал:

– Ты способная ученица.

Рей засмеялась, и, повинуясь чувству невероятного счастья, что наполнило каждую клеточку ее тела, она обхватила парня руками, прижимаясь к нему всем телом.

– Ты даже не представляешь, как сильно я хотела сделать это, – сказала она.

– Поцеловаться?

– Нет. Обнять тебя, – Рей подняла взгляд на Бена, и добавила: – ну, и поцеловать, конечно.

Грудь Бена сотрясалась от негромкого смеха рядом с грудью Рей. Он коснулся губами ее щеки, и в его взгляде было столько нежности, что Рей едва не задохнулась от нахлынувших на нее чувств.

– В моей голове сейчас играет одна песня Джона Леннона, – сказал Бен. – Знаешь, эта: « Oh my love for the first time in my life, my eyes are wide open … Oh my lover for the first time in my life, my eyes can see…»

Парень напевал слова, и звук его бархатистого голоса заставлял сердце Рей трепыхаться в ее груди, словно пламя свечи.

– Ты еще и петь умеешь, – сказала она.

– Немного, – парень пожал плечами.

– Боюсь, так я совсем потеряю из-за тебя голову.

– А ты против?

– Нет.

Бен обнимал ее, и даже сквозь слои одежды его тепло стало просачиваться к ее телу. Рей сглотнула ком в груди, который образовался там от слов парня. Она так долго ждала этого – всего этого – что не могла поверить в то, что это правда. Но вот он, Бен, который держит ее в своих руках, который целовал ее несколько минут назад.

Он влюблен в нее.

Она влюблена в него.

Здесь и сейчас Рей не хотела думать ни о чем другом, кроме них.

========== 13 ==========

Дрожащими руками Рей сжимала руль дедушкиного автомобиля. На светофоре горел красный свет.

Она направлялась в дом своих родителей.

Адрес, который ей назвал Оби-Ван, был в совсем другой части Корусанта, не там, где жили Рей с дедушкой. И добираться туда было прилично, потому, Оби-Ван одолжил ей свою машину. Сам он не поехал, потому что он уже виделся с Кирой. Он не рассказывал Рей, как прошла его встреча, но судя по тому, что в последние дни дедушка был не в самом лучшем расположении духа, все прошло не очень хорошо. И, глядя на отрешенный взгляд Оби-Вана и его хмурое лицо, в Рей вновь вскипала злость на Киру.

Даже сейчас, несмотря на взвинченное состояние, заставлявшее все ее тело дрожать с головы до пят, она чувствовала, как гнев затаился в ней, не глубоко, где-то за углом, и ждет своего часа, чтобы нанести удар.

Это было плохо, потому что Рей не хотела устраивать сцен и дешевых драм. Ее целью было прийти в дом своих родителей, выслушать, что они хотели ей сказать, и уйти в закат. Даже еще не встретившись с этими людьми, Рей знала, что больше не захочет видеть их вновь.

Рей отвратно себя чувствовала. Голова была тяжелой из-за недосыпа, а глазные яблоки будто кто-то потер наждачкой. Этой ночью она не спала ни секунды, и теперь девушке казалось, будто все ее тело обвешали неподъемными гирями.

Сначала эйфория и адреналин в крови из-за прошедшего вечера с Беном не давали ей заснуть, а потом мысли о том, что каждая минута приближает Рей к ее родителям.

Как бы она хотела сейчас думать только о Бене, и ни о ком больше! Чтобы не было всей этой вымораживающей канители с Кирой и ее прошлым.

Что ж, ей нужно всего лишь пережить сегодняшний день. Сказать проще, чем сделать.

Наконец, загорелся зеленый.

Вчера они с Беном еще долго гуляли, и Рей вернулась домой довольно поздно. Но ей казалось, что в тот момент она была не способна расстаться с ним ни на миг. Лишь насилу она заставила себя войти в дом.

Это все было так странно, так незнакомо, так на нее не похоже, что у Рей до сих пор не укладывалось в голове то, что теперь она и Бен Соло — вместе.

Еще больше у нее не укладывалось в голове то, что она нравилась Бену.

Однако, несмотря ни на что, Рей верила в его искренность. Ставящая под сомнение все на свете, Бену она доверяла. Пусть, завтра его чувства к ней могли измениться, но сейчас он говорил ей правду — он действительно влюблен в Рей.

В ней самой что-то изменилось. Даже сейчас, не осознав все до конца, девушка уже ощущала это. Она казалась себе более целостной и, несомненно, менее одинокой.

Боже, как она любила Бена Соло! Нельзя любить настолько сильно — так и разорваться можно.