Да, странная штука судьба. Инесс раздраженно покосилась, на не умолкающую ни на секунду соседку справа. Лерье столько лет гонялись за решением проблемы, причём, считая, что эта проблема должна быть решена именно насилием, перерыли столько литературы и породнились со столькими семьями, и только потеряв всякую возможность добраться не только до кого-нибудь из членов рода Леруа, но и снять с их помощью родовое проклятье, так как род был прерван, пересеклись именно с родом мамы. Родом истинных магов Крови. То, что сделал когда-то герцог Леруа по отношении к своей непутёвой дочери, ни чем иным как безумием назвать было нельзя. Ибо это самое сильное и почти необратимое проклятье, которым он наградил Моник и весь её род, ударило и по самому Леруа, сделав представителей этого рода подозрительными, мнительными и всего боящимися. Отсюда и куча запретов, клятв взятых с вассалов…

— Он просто красавчик, да?

— Что? — Инесс недоумённо посмотрела на соседку. Кажется Падму.

— Ты уже минут пять, как смотришь на Поттера влюблёнными глазами! — склонившись к ней, доверительно прошептала Патил. — Но совершенно напрасно. Он просто нереально стеснительный. Во всяком случае, был раньше. И, кроме того, еще с четвёртого курса в него влюблена половина девушек Хогвартса.

— Да неужели? — протянула Инесс. Облизнув губы и задумчиво улыбаясь, она обвела взглядом зал, впрочем, ни на ком конкретном не задерживаясь, и посмотрела на индианку. Какая прелесть! Да её, похоже, предупреждали, чтобы не лезла на их территорию! Только вот зря. На сердце и тело Поттера она не претендовала. Её было нужно гораздо более ценное и трудно добываемое. Улыбка стала холодней и, слегка прищурив глаза, девушка поинтересовалась: — А в кого влюблена вторая половина? — Однако ответ она слушала уже в пол уха, так как ужин закончился и она, с подхватившей её под руку «подругой», двинулась к выходу из Большого зала. Краем глаза Инесс видела как Гарри, окруженный со всех сторон гриффиндорцами, поднялся из-за стола и скрылся из виду.

***

По полу и стенам гостиной красно-золотых, поползли продолговатые тени. В камине, служившем единственным источником освещения округлой комнаты, потрескивали дрова, создавая уютную домашнюю атмосферу. Вот только оценить старания домовиков Хогвартса было некому, ибо несколько минут назад, не испытывая особого желания уснуть на диване, пожелав оставшимся в гостиной друзьям спокойной ночи, Гарри поднялся в спальню для мальчиков. Минуты через две, разошлись по комнатам и остальные.

— Мерлин, как всё сложно! — выдохнула Гермиона, садясь в кресло. Рон, после беглого осмотра и вердикта, что её комната, как две капли походила на его, уселся напротив. — И как мадам Помфри не поместила Гарри на месяц в больничное крыло? Но радует одно, она поставит в известность всех преподавателей о том, что несколько недель Гарри не сможет колдовать из-за нестабильности магии.

— И оправдание вполне правдоподобное. Вхождение в наследие и последующее нападение. Правда, о нём знают только члены ордена, а это не считая директора, только МакГонагалл. Ну и Помфри, теперь тоже. Хм, какое у неё было лицо! — хмыкнул Рон, широко зевая и потягиваясь.

— Гарри так непринуждённо об этом сообщил. Вот уж не замечала за ним… актёрских способностей, — девушка покачала головой. — Это конечно хорошо, только через несколько дней об этом всем станет известно.

— Значит, ни на шаг от него не будем отходить! И вообще, нам надо в эти выходные всё обсудить. Хорошо, что завтра пятница, — снова зевая, простонал Рон. — Хотел бы я знать, какого дементора понадобилось именно в этот вечер Дамблдору? И вообще, что произошло с Гарри за те несколько дней, пока мы не виделись.

— А мне, что делает… — тут девушка запнулась и обвела комнату задумчивым взглядом. — Знаешь, Рон, я ведь очень хорошо знаю историю Хогвартса, — четко проговорила она, выразительно глядя на небольшую картину над камином.

— Ага, вот и расскажешь, когда у меня будет бессонница, а сейчас я, пожалуй, сваливаю к себе! — после небольшой заминки проворчал Рон и, бодренько вскочив с кресла, направился к выходу.

Гермиона некоторое время хмуро смотрела на изображение молоденькой девушки в чепце, делавшую вид, что спит. Возможно это паранойя, но рисковать она точно не собиралась. Особенно после того, что ей рассказал Рон. Слава Мерлину, он сообразил, что к чему, и не стал задавать ненужных вопросов. Гермиона поднялась с кресла, сняла мантию и повесив в шкаф, взялась за пуговицы блузки, но замерла. Несколько секунд она стояла, словно что-то раздумывая, потом схватив со столика льняную салфетку, наложила на неё чары «Не просвечивания» и лёгким движением набросив на картину, удовлетворённо улыбнулась. Вот теперь можно и спать!

Вокруг стояла тишина, ночь была уже на исходе, но утро еще не вступило в свои права, и пока что лишь полупрозрачные приведения бесшумно скользили по тёмным коридорам, впрочем, не нарушая безмятежного, самого крепкого сна обитателей старинного замка. Молодая луна, серебристым светом освещала долину, словно прощаясь, заглядывала в окна, вылавливая спокойно спящих или мечущихся на своих кроватях студентов. Но она ни разу за всю историю существования Хогвартса не видела того, что происходило в подземельях замка. А в эту, самую ночь, в одной из комнат беспокойно спал юноша. Стиснув зубы он глухо стонал, вытянувшись на кровати и комкая шелк простыни.

— Ты предатель, Малфой! — гнусное хихиканье, раздавшееся из-под маски Пожирателя смерти, послало волну холода и тело оцепенело. А в голове набатом стучала мысль: Это конец…

Полумрак круглого зала. Звенящая тишина, разбавленная возбуждённым дыханием окруживших Пожирателей смерти, и собственный стук сердца.

Секунда и тёмные фигуры начали таять, превращаясь в тени.

— Ты совершил ошибку, юный Малфой. Впрочем, как и твой отец, — шипящий голос пробирался под кожу, вызывая дрожь ужаса. Его непроизвольно передёрнуло, и он стиснул челюсти, стараясь не показать своего страха.

— ТЫ предатель! Но все ещё можно поправить, просто останься живым к исходу этой ночи, и я тебя… может быть, прощу.

Тени задвигались, и он с ужасом увидел белые, покрытые струпьями руки, тянущиеся к нему. Бежать! Наперегонки с несущейся по его венам кровью и мечущимися в голове мыслями! Тьму разрезали разноцветные лучи. Красный пролетел над головой, взъерошив волосы. Уклониться! Поворот. Нога подламывается. Руки заскользили по мокрому каменному полу, оставляя на нём кожу и кровь. Ладони онемели. Дыхание сбилось.

Встать! Быстрей, быстрей! Шаги приближались. Оглянуться назад! Тени гораздо плотнее, чем окружавшая его тьма надвигались. Коридор кажется бесконечным. Мгновение, краткий миг и в голове взорвался разноцветный фейерверк от стремительного падения. Сильная боль, пронзившая руки от пальцев до самых плеч, не шла ни в какое сравнение с вонзившейся в спину…

— Нет! — Драко резко сел. Сердце громыхало в груди, ударяясь о рёбра, словно хотело выпрыгнуть. Шум, стоявший в ушах и напоминавший океанский прибой, оглушил. Несколько долгих минут он сидел на кровати и, обхватив себя дрожащими руками, хрипло дышал. В голове не было ни одной связанной мысли, только невыносимая боль, и привычная за прошедшее лето, тягучая тьма перед глазами. Постепенно мышцы перестали дрожать, шум стих и до Драко, наконец, долетел до боли знакомый за последние шесть лет, храп Гойла и Крэбба, причмокивание и громкое сопение Блейза. Перед глазами прояснилось. При тусклом освещении Драко отметил не менее привычные за много лет детали: брошенный ботинок Блейза, через который друг обязательно споткнётся утром и комнату огласит вопль гиппогрифа в период гона; наполовину сброшенное одеяло Гойла и торчащие из-под одеяла ступни в белых носках… Всё знакомо. Леденящий ужас постепенно отступал, и Драко почувствовал знакомую за последние недели тошноту. Ни одно зелье крёстного не помогало. Каждый раз после очередного кошмара его выворачивало наизнанку.

Сглатывая подкатившую к горлу желчь, Драко медленно сполз с кровати и поднялся на дрожащие ноги. Его тут же швырнуло в сторону, и он едва успел уцепиться руками за столбик. Несколько секунд Драко стоял, прижавшись щекой к гладкой поверхности, поминая Мерлина и еже с ним, не то в проклятии, не то в молитве. Кое-как отлепившись от стойки и преодолев расстояние до ванны, он захлопнул за собой дверь, устремляясь к самому нужному в данный момент предмету.