Шепотом, боясь потревожить сон друга, лицо которого постоянно морщилось, Рон стал пересказывать все события произошедшие с ними за лето. Он рассказал о нападении и о том, как и, главное, где Гарри был несколько дней после этого. Упомянув, что Дамблдор два дня держал всех в неведении, Рон оторвал свой взгляд от сцепленных рук и взглянул на Гермиону. Он и Гарри ей доверяли, и поэтому решили ещё при первой своей встрече посвятить во все события. Девушка смотрела на него очень внимательно, в карих глазах плескалось недоверие и вопрос. Тогда он поведал о том, что когда-то услышал сам. Осознав и приняв рассказ Рона, Гермиона задохнулась от переполнявших её эмоций. Несколько минут они молчали, наконец, девушка пошевелилась и, повернувшись к Рону, прошептала:

— Почему? Он ведь был всего лишь ребёнком! Как он мог?

Гермиона зажмурилась. Её разрывали противоречивые чувства, но если в начале рассказа, девушка была ошеломлена и удивлена тем, что Дамблдор — великий маг столетия, не почувствовал, что Гарри вступил в наследие, ведь аура волшебника сильно менялась, и допустил, что на него могли напасть. То к концу, Гермиона была очень зла. Она никогда не чувствовала таких всепоглощающих эмоций, тем более направленных на своего кумира. Перед мысленным взором пролетели годы учебы и приключений, в которые они вляпывались вместе с Гарри. Теперь-то стали вырисовываться вопросы, которые должны были возникнуть ещё тогда, когда они не давали похитить Философский камень и разгадывали события, приведшие к случившемуся на втором курсе. Или хотя бы взять четвертый курс и имя Гарри в кубке.

Где были взрослые? Почему им пришлось во всем этом разбираться? Гермиона повернулась к Рону. От возникшей вдруг мысли, внутри похолодело.

— Рон, Дамблдор ведь легилимент! Он с лёгкостью нас прочтёт!

Уизли удивлённо вскинулся, отрываясь от созерцания окрестностей за окном. Он был несказанно рад, что Гермиона оставила свою привычку во всем сомневаться, искать опровержения тому или иному известию или событию, а сразу же поверила, и в отличие от него самого, много времени ей на это не потребовалось. А ведь Дамблдор был для неё куда большим авторитетом, чем для него.

— Меня начал учить Грюм, — тихо произнёс Рон, разворачиваясь к Гермионе лицом, и ёрзая, уселся поудобнее. — Продолжим вместе в Хогвартсе. Да и Гарри поможет, так как он в этом деле спец. Его научили еще в прошлом году. — Слу… — но замолчал на полуслове, когда дверь тихо отъехала в сторону и в купе просунулась Джинни.

— Эй, вы чего это здесь, а не на… — громко начала она, но Гермиона взмахнула волшебной палочкой, мгновенно накладывая на девушку Silencio.

— Тихо ты! — зашипела Грейнджер, хватая Джинни за руку и усаживая рядом. — Гарри разбудишь, — добавила она, кивнув в сторону сопящего друга.

— Почему вы не на собрании старост? — прошептала Уизли, как только Гермиона сняла с неё чары.

Та в ответ нахмурилась. Они с Роном обменялись растерянными взглядами, совершенно забыв о своих обязанностях, но тряхнув головой, и сжав губы в ниточку Гермиона решительно ответила:

— Без нас обойдутся. Хотя, Рон, пойдём, сходим. Джинни, а ты не буди Гарри, ладно? — С этими словами они вышли из купе и направились на собрание, которое как подозревала Гермиона, благополучно закончилось и без них. По пути Рон задумчиво проворчал:

— Я тут вдруг подумал…что такое с Гарри? Почему он такой бледный и осунувшийся?

— Ты же сам говорил, что он пропадал у своих поверенных. Устал, наверно.

— Может быть, — согласился Рон, хотя что-то его тревожило. Но это могло подождать. Через пару минут они оказались в вагоне старост, где вовсю обсуждали не что-нибудь, а статью «Ежедневного пророка». Стоило только Гермионе с Роном, оказаться в поле видимости, на них тут же налетели с расспросами. Уизли закатил глаза, тяжело вздохнул и покосился на презрительно хмыкнувшего Нотта.

Нотта… Нотта? Нотта! Какого дементора, тут делал Нотт? И почему это он, а не Малфой староста? Не то чтобы Рон благоволил хорьку, просто белобрысый гавнюк как-то привычней. Да и в последнее время он затих. А если учесть, что пару недель жил с Гарри под крышей, то вообще превратился, чуть ли не в родного. Рон фыркнул от возникшей мысли, краем уха слушая деловитую речь Гермионы, слово в слово, ни больше, ни меньше повторяющую статью о Гарри. Так за бессмысленной болтовней, разбавленной, правда, сенсационными последними новостями, пролетел ещё час. А когда он и Гермиона всё же вернулись в купе, Гарри продолжал спать. А компанию Джинни составили Невилл и Луна. Больше двух часов они тихо переговаривались, обсуждая события произошедшие летом, бесконечные нападения Пожирателей смерти, косясь на Гарри, хмурящегося даже во сне. Каждый из присутствующих в купе, даже больше всех знающий Рон, задавали себе вопрос: «Что же такое ему снится, что даже во сне лицо было напряжено».

За окном постепенно опустились сумерки, но это не помешало разглядеть окутанный огнями Хогвартс, возвышающийся вдалеке. А это значит, что пора переодеваться в школьную форму. Луна, Невилл и Джинни отправились в свои купе, а друзьям с трудом, но все же удалось растолкать Гарри. Тот несколько секунд вообще не понимал, где находится.

— Рон, Гермиона… что… — Поттер хлопал осоловевшими глазами, не в состоянии понять, что вообще происходит.

— Ну, ты и здоров, спать, дружище! — улыбнулся Рон и хлопнул того плечу. — Ты проспал восемь часов, так что вставай засоня.

— Ничего себе! — Гарри отчаянно тёр глаза, зевал и чесал макушку. — Привет, ребята!

— Привет, привет! — улыбнулась Гермиона, поправляя Гарри помявшийся воротничок рубашки. — И пара одевать школьную мантию.

— Чем ты занимался ночью? — с легкой ехидцей спросил Рон, заматывая шею шарфом.

—Да так… Сначала Ремуса лечил, и пару дней не мог голову отодрать от подушки, — Гарри открыл рюкзак, вытащил из него шкатулку и, открыв её, достал три бутылька с зельем. Содержимое одного тут же выпил. — Снейп сказал, что практически полное магическое истощение. Потом окончательный обряд вхождения в наследие, — содержимое второго постигла та же участь, — пару часов сна. Потом Министерство и всё последующее перед выходом этой статьи. — Гарри ткнул пальцем в «Ежедневный пророк», видимо забытый Невиллом или Луной. — Ну и напоследок, пришлось вытягивать яд из Малфоя. Его отравили в тюрьме. — Закончил Гарри и, выпив третье зелье, взглянул на друзей. Те таращились на него, словно у него внезапно выросли рога. — Что такое? — лёгкая усмешка появилась на постепенно розовеющем лице Поттера. Гарри почувствовал, как тело наливается силой. Настроение заметно поднялось.

— Э… Малфой? — выдавил из себя Рон. — Ты имеешь в виду Люциуса Малфоя, умершего пару недель в Азкабане?

— Ну да. Насколько я знаю, в природе существовует только один Люциус Малфой, — не обращая внимания на ошарашенных Рона и Гермиону, Гарри вытащил из рюкзака школьную мантию и встряхнул её. Чары, наложенные эльфом на материю, работали безотказно. Мантия ни капельки не помялась.

— Гарри, ты хочешь сказать, что Люциус Малфой у тебя дома? — медленно проговорила Гермиона, снова садясь на сиденье.

— Да. История какая-то очень запутанная и странная, облачившись, — облачившись в мантию, Гарри застегнул рюкзак и выглянул в окно. — Хогсмит.

Действительно, за разговорами и переодеванием, они не заметили, как поезд остановился. Схватив вещи, ребята вышли из купе, вливаясь в плотный поток студентов спешащих оказаться поскорей на улице. Через четверть часа они уже входили в ярко освещенный Большой зал, только вот потолок в отличие от шести предыдущих лет, не поражал воображение небывалыми красками восхода или заката солнца. По нему не плыли пушистые облака, и не пряталась за бархатными тёмно-синими облаками луна. Сегодня потолок был тёмен. Чернота как воронка засасывала, притягивая к себе взгляды всех входящих. Постепенно галдёж прекратился, и по залу прокатилось эхо тревожных вздохов и шепота.

— Спокойно! Случилась небольшая неприятность, но уверяю, вас, к завтрашнему утру всё станет как обычно, — раздался усиленный чарами голос Дамблдора. — Добро пожаловать в Хогвартс! Занимайте, пожалуйста, свои места! — директор лучезарно улыбнулся и снова опустился в кресло.