— Не люблю шум, знаешь ли, — зельевар скривил губы в язвительной ухмылке и краем глаза, заметив лежащего на земле Пожирателя смерти, шагнул к нему. Грюм хмыкая и бурча себе что-то под нос, последовал следом.

Вообще-то, Аластор ожидал увидеть гораздо больше тел, но странность заключалось в том, что все они куда-то исчезли. На земле остался лежать один единственный, тот, которого Грюм оглушил, связал и бросил в тень дома. Сейчас вплотную подойдя к нему, экс-аврор взмахнул волшебной палочкой и сорвал с него маску. Пару секунд он тупо смотрел на бледное, хорошо знакомое лицо и ни черта не понимал. Стоявший рядом с ним Снейп, только выругался сквозь зубы. Интересным было то, что впервые за много лет знакомства с этим типом, Грюм был полностью согласен с его оценкой увиденного. Осталось понять: какого дементора всё это могло означать и что теперь делать?

— Ну и какого дементора это значит? — вслух выразил общую мысль Снейп.

— Хороший вопрос. Полагаю, авроров вызывать не будем, — прошипел Грюм, поворачиваясь к зельевару.

***

Зелёный луг. Островки синих, белых и красных цветов. Блестящие на солнце капельки росы, создавали разноцветные блики. Он медленно брёл по мягкой, ярко зелёной траве, наслаждаясь божественным ароматом раннего утра. Вдалеке, над верхушками деревьев, застыла радуга и множество птиц с криками и трелями взвились над тёмным лесом. Чувствуя непонятную тягу, он устремился к нему. Его дыхание перехватило, стоило только войти под сень векового леса. Он зажмурил глаза почти от болезненного наслаждения и, глубоко вдыхая сладко-горький запах упавшей листвы, вытянул руки, обхватил толстый ствол и, прижавшись щекой и всем телом к шершавой и влажной коре, приоткрыл глаза. Кончики пальцев начали покалывать, и ему показалось, что сила много веков копившаяся в дереве перетекала к нему, впитывалась сквозь кожу, проходила через ладони. Мириады огоньков замерцали перед глазами, и божественная музыка зазвучала в голове, наполняя сердце и душу невыразимым просто неземным наслаждением и счастьем.

Постепенно пробуждаясь, Гарри ощутил как тепло, возникшее во время сна, разливалось по всему телу. Энергия била ключом. Он сильнее зажмурился, вытянул руки вверх и, широко улыбнувшись, резко сел. Несколько секунд Гарри сидел, запрокинув голову, и глубоко вдыхал свежий с легким цветочным ароматом воздух.

— Цветочным? — пробормотал он и открыл глаза. Под потолком блестя и переливаясь, порхали маленькие светлячки. Проводив взглядом пару пролетевших мимо него изумительно красивых тёмно-синих бабочек, Гарри приоткрыл от удивления рот. — Это что такое?

Он повернулся к окну, удостоверился, что оно закрыто и, почесав макушку, тряхнул головой. От пришедших в движение волос, зачесалась спина, и Гарри завел руку назад, но вместо кожи его пальцы коснулись гладкого шелка…

— Что за… — и тут его взгляд упал на постель. Рот приоткрылся от удивления. В ворохе жемчужно-белых шёлковых простыней, угадывались очертания его ног завернутых… нет, буквально спеленатых в волосы. Гарри несколько секунд в шоке разглядывал все это, потом развернулся, спустил ноги с кровати и, выпутавшись из чёрного буйства, медленно поднялся. Издавая странно задушенные звуки, он прошлепал к зеркалу и замер. Оттуда на него смотрел черноволосый парень с более тёмным, чем накануне загаром. Чёрные волосы словно фата, шлейфом спускались до самого пола, образовывая в ногах блестящее облако. Черты лица стали еще более утонченными, а глаза приобрели невероятный оттенок.

— Твой внешний вид будет меняться примерно еще месяц. Хотя у каждого это происходит по-разному.

— И как я буду выглядеть в конечном итоге? — Гарри было очень интересно. Ведь он практически не изменился после обряда и вхождение в наследие.

— Хм, сложно сказать, — Жан повертел трость и нахмурился. — Черты лица будут более тонкими и четко очерченными, а разрез и цвет глаз останутся прежними. Ну разве что оттенок будет несколько другим. У Антуана, отца Августы, они были тёмно-зелеными, а у Ровена, её деда, зелёные с серебристыми вкраплениями. У всех женщин и не вошедших в наследие юношей, они ярко-зелёные. После обряда оттенок менялся. В семье Леруа, как, ты, знаешь, были и лекари и зельевары, а также боевые маги. Это все из-за того, что каждое поколение старалось привнести в свой род что-то новое. А эльфийское наследие выбирает только самые лучшие и сильные гены. Отсюда и разные умения и возможности. У тебя очень развит навык целительства и защитной магии. Твои глаза сейчас темнее и с небольшими вкраплениями золотого. Через месяц я думаю, они станут более глубокого оттенка с вкраплениями тёмно-золотистого цвета.

— Красные, что ли?

— Мерлин, мой! Почему красные-то? — старичок покачал головой, глядя на внезапно побледневшего парня. — Я говорю золотистые. Янтарные, но ближе к коричневому. И да, волосы при каждом изменении будут отрастать.

— Мда… ну и что теперь делать? — Гарри задумчиво улыбнулся, глядя на своё отражение. Сейчас он был похож на прежнего себя с большой натяжкой. А уж из-за «косы до пола» и вовсе начал смахивать на девчонку.

Нет, такими девчонки определенно не бывают. Гарри хмыкнул и провел руками по рельефной груди и заметно выделяющимся кубикам пресса. В течение шестого курса у него довольно сильно изменилось телосложение. Из худощавого, но жилистого подростка он превратился в мускулистого и гибкого юношу. А сейчас, мышц стало чуть больше, да и ростом он стал повыше.

— Кричер!

— Хозяин, звал Кричера? — прокаркал домовик согнувшись. Гарри скосил глаза на ткнувшегося чуть ли не носом в пол эльфа.

— Кричер, ты можешь меня постричь?

В ответ на этот простой вопрос, эльф вытаращил глаза на чёрное буйство, укутавшее Гарри с ног до головы и, то ли хрюкнув, то ли всхлипнув, прижал тощие руки к груди.

— Волосы эльфов это великий дар! Хозяин не должен их стричь! — восклицал Кричер, вылупившись на иссиня чёрные локоны.

— Это конечно здорово, но как мне прикажешь ходить? — Гарри фыркнул и, собрав обеими руками волосы в хвост, тряхнул ими. — Оставишь по лопатки.

Еще около минуты эльф кряхтел и стонал, причитал и уговаривал «оставить это великолепие», но Гарри был непреклонен. Наконец, с наслаждением тряхнув головой, освободившись от довольно-таки тяжелой шевелюры, он потопал в душ.

Минут через двадцать, не успел Гарри, еще спуститься по лестнице, как перед ним возник Патронус-гриф и голосом Грюма проговорил:

— Поттер, я и Снейп сейчас напротив дома, мы можем войти? У Снейпа к тебе разговор.

Гарри несколько секунд задумчиво смотрел на место, где только что находился серебристый защитник экс-аврора, соображая, какого Мерлина от него понадобилось Снейпу.

— Доброе утро, Гарри! — Люпин стоял, подперев плечом косяк двери, и склонив голову, разглядывал его. — Кажется, я слышал голос Аластора.

— Да. Он со Снейпом сейчас на улице. И Снейп зачем-то хочет со мной поговорить.

— Мерлин, Гарри! Ты опять изменился! — Рон вышел из кухни и восторженно осматривал друга с головы до ног. — И ростом, кажется, стал выше! Ну-ка давай померяемся! — Уизли подскочил к нему и хмыкнул: — Ну, до меня тебе еще расти и расти.

— Подумаешь, еще пару дюймов!

— А вот и нет! — Рон обхватил Гарри за шею и принялся лохматить его смоляные пряди.

— А вот и да!

— Эй, вы не забыли про Снейпа? — Люпин широко улыбался, наблюдая за легкой потасовкой друзей.

— Нет… пф! — Гарри вырвался их медвежьей хватки друга и, отскочив в сторону, притворно надулся. — Я, между прочим, целый час делал себе прическу, а ты… Кстати, представляете, просыпаюсь я сегодня и оказываюсь весь запутанный в волосах. Они у меня отросли до самого пола. даже волочились следом, когда встал.

— Ни фига себе! — Рон плюхнулся в удобное кресло.

— Да уж! А Кричер начал лепетал насчет того, что волосы эльфов это великий дар, — Гарри подошел к зеркальному шкафу, — и их не нужно стричь. Еле уговорил.

— Ты еще не полностью изменился, да? — присев на диван, спросил Ремус.