Марио поразмышлял минуту-другую, после чего сказал: «На то были особые причины».

Корреанос снова приостановил непрерывное движение и раздраженно уставился на владельца предприятия.

«Как, по-вашему, мог бы я извлекать прибыль в нынешних обстоятельствах?» – спросил Марио.

Выпуклые глаза Корреаноса неподвижно округлились, губы плотно свернулись трубочкой: консультант думал. Через несколько минут он сказал: «Вы продали наш сталепрокатный завод фирме Джонса и Кахилла, а наш патент на стабилизатор полета – компании „Синяя птица“». Прищурившись, Корреанос вопросительно взглянул Марио в глаза: «Возникает впечатление, что вы делаете именно то, что поклялись никогда не делать. Вы хотите выпускать аэромобиль нового типа».

«Как вам нравится такая идея?» – спросил Марио с таким выражением, словно он знал нечто такое, о чем консультант не догадывался.

Луис Корреанос взволновался настолько, что стал слегка заикаться: «Что вы, господин Эбери, это же… это же просто невероятно! Вы спрашиваете меня, что я об этом думаю? Я – ваш холуй, лизоблюд! Вы мне платите за то, чтобы я во всем с вами соглашался. Я это знаю, вы это знаете, это всем известно!»

«Нельзя сказать, что сегодня вы хорошо исполняете роль соглашателя – заметил Марио. – Вы заявили, что я сошел с ума».

«Как вам сказать… – Корреанос замялся. – Я не угадал ваши намерения. А это именно то, что я хотел сделать давным-давно. Установить в машине новый мощный трансформатор, выбросить к чертовой матери все золоченые завитушки и финтифлюшки, использовать металлопласт вместо стали и, прежде всего и превыше всего – упростить, радикально упростить конструкцию…»

«Луис! – прервал его Марио. – Объявите, что начинается выпуск новой модели. Назначаю вас руководителем проекта. И поддержу вас во всем, что вы намерены сделать».

Лицо Луиса Корреанос осунулось, превратившись в подобие посмертной маски.

«Назначьте себе любой оклад, по вашему усмотрению, – продолжал Марио. – Я буду занят несколькими новыми проектами. Руководить компанией придется вам. С этой минуты вы – босс. Справитесь, как вы думаете?»

«Кончено, справлюсь».

«Делайте все по-своему. Предложите новую модель с такими высокими характеристиками, что с ней не смогут сравниться никакие летательные аппараты конкурентов. Я проверю происходящее на заключительном этапе, но до тех пор вы – босс. А теперь разберитесь с корреспонденцией, – Марио указал на почту, загромождавшую стол. – Отнесите все это в свой кабинет».

Охваченный внезапным порывом, Корреанос подскочил к Марио и пожал ему руку: «Сделаю все, что могу!» Он собрал бумаги со стола и удалился.

Марио наклонился к микрофону: «Свяжите меня с Африканским Федеральным банком… Алло? – на телеэкране появилось лицо банковской служащей. – С вами говорит Ралстон Эбери. Пожалуйста, проверьте баланс на моем личном счету».

Через несколько секунд служащая сообщила: «У вас на счету тысяча двести долларов, господин Эбери. На протяжении нескольких последних дней вы изъяли практически все свои финансовые средства».

«Благодарю вас!» – Марио выключил экран и откинул тяжеловесное тело Ралстона Эбери на спинку кресла; при этом раздалось громкое бурчание – пустота в желудке голодного Эбери давала о себе знать.

Марио ухмыльнулся – мрачно, неприязненно – и вызвал кафе, находившееся в том же здании: «Принесите мне сэндвич с рублеными маслинами, салат из сельдерея и стакан обезжиренного молока».

Во второй половине дня Марио осознал, что больше не может игнорировать неизбежную неприятность: ему предстояло познакомиться с семьей Ралстона Эбери. Домашняя жизнь Эбери не могла быть счастливой. Счастливый супруг и отец не бросил бы жену и детей, оставив их в распоряжении незнакомца. Так мог поступить человек ненавидящий, но не любящий.

На столе Эбери стояла фотография в рамке, но Ралстон отодвинул ее в дальний угол – так, чтобы она как можно реже попадалась на глаза, как если бы он ее терпеть не мог. Таким образом, Марио мог заранее оценить внешность жены и детей прежнего владельца своего тела. Флоренс Эбери – хрупкая женщина с узкой талией и тонкими руками и ногами, пышно и безвкусно одетая, выглядывала из-под полей исключительно нелепой шляпки; у нее на лице застыло недоуменное выражение, как у собачки, наряженной в кукольный костюм – она производила довольно-таки жалкое впечатление.

Лютер и Ралстон-младший оказались коренастыми молодыми людьми с туповато-упрямыми лицами, а Клайдия – пухлощеким созданием с капризным, раздражительно кривящимся ртом.

В три часа дня Марио собрался, наконец, с духом, позвонил по домашнему номеру Эбери и попросил консьержа соединить его с Флоренс Эбери. Та ответила слабым, отстраненным голоском: «Да, Ралстон».

«Сегодня вечером я вернусь домой, дорогая», – Марио пришлось сделать немалое усилие, чтобы прибавить последнее слово.

Флоренс наморщила нос и поджала губы; глаза ее заблестели так, словно она собиралась расплакаться: «И даже не скажешь, где ты пропадал».

Марио спросил: «Флоренс, признайся откровенно: был я для тебя хорошим мужем?»

Флоренс вызывающе приподняла подбородок и моргнула: «Я не жалуюсь. Никогда не жаловалась». Судя по тону, которым она произнесла эти слова, скорее всего, их не следовало принимать за чистую монету. И, скорее всего, для того были основательные причины.

«Нет, я хочу услышать правду, Флоренс».

«Ты давал мне столько денег, сколько я просила. Ты унизил меня тысячу раз – полностью пренебрегал мной, сделал меня посмешищем в глазах детей».

«Что ж, я очень сожалею об этом», – сказал Марио. Заявлять о какой-либо привязанности он не мог. Он действительно жалел эту женщину – но она была женой Ралстона Эбери, а не Роланда Марио. Точнее, она была одной из жертв Ралстона Эбери. «Увидимся вечером», – нерешительно промямлил Марио и выключил экран.

Откинувшись на спинку кресла, он заставил себя думать. Думать, думать! Должен был существовать какой-то выход. Или ему суждено прожить таким образом до конца своих дней – в жирном, нездоровом теле? Марио неожиданно рассмеялся. Если Ралстон Эбери мог купить новое тело – надо полагать, тело Роланда Марио – за десять миллионов, значит, еще десять миллионов долларов того же Ралстона Эбери могли бы выкупить это тело. Ибо Мервин Аллен чутко прислушивался к аргументам, выраженным цифрами с семью нулями. Унизительная, тошнотворная перспектива – подчиниться, смириться, поцеловать пнувший тебя сапог! Но что еще оставалось делать? Носить на себе телеса Ралстона Эбери?

Марио встал, подошел к окну, вышел на балкон-стоянку и вызвал аэротакси.

Через десять минут он стоял перед входом в дом №5600 по Эксмур-авеню в районе Прибрежных Лугов – перед входом в «Шато д'Иф». Садовник, подстригавший кусты неподалеку, поглядывал на него с явным неодобрением. Марио решительно подошел ко входу и нажал кнопку звонка.

Как прежде, пришлось немного подождать – его изучали невидимые детекторы. Солнце грело спину, до ушей доносились ритмичные щелчки садовых ножниц.

«Пожалуйста, заходите!» – тихо произнес автоответчик.

Марио прошел по коридору в приемную с зеленым и коричневым интерьером, с картиной, изображавшей трех голых девиц на фоне дремучего леса.

Появилась сказочной красоты секретарша; Марио снова заглянул в ее широко открытые, ясные глаза, ведущие в глубины странного, незнакомого мозга. Чей мозг скрывался за этими глазами? Мужской или женский?

Марио больше не испытывал ни малейшего желания заслужить ее благосклонность или возбудить в ней вообще какие-либо эмоции. Перед ним было неестественное существо, вещь.

«Чем я могла бы вам помочь?»

«Я хотел бы видеть господина Аллена».

«По какому делу?»

«Разве вы меня не узнаёте?»

«По какому делу?»

«Вы делаете деньги – в этом назначение вашего предприятия, не так ли?»

«Так».

«Я пришел по делу, которое позволит вам сделать деньги».