— Детские загадки? Не, это явно не моя стезя. Впрочем, сейчас подумаю. Ну, допустим… Маленькая, серая, все ее боятся и из дома гонят.
— Кора! Однозначно Кора!
— Вообще-то я имел в виду мышь, но, думаю, ответ «Кора» тоже можно засчитать как правильный. Я бы даже бонус добавил, за остроумие.
— Спасибо, — рассмеялся Элвис. — Ладно, я работать пошел. Если это, конечно, можно назвать работой. Постережёшь мою книгу?
— Да кто её здесь утащит?
— Ой! Уже год тут работаю, а всё-таки иногда забываю, что я не у себя дома, где воровство уже считается общепринятой нормой. Давай, до вечера.
Элвис хитро улыбнулся и направился к своей детворе.
Перед ужином я вновь пошел к приятелю. На этот раз он был в парке, а стайка (или, по выражению самого Элвиса, стадо) ребятни, как всегда, была возле него.
— Вот, новое развлечение им нашел, — сообщил Элвис. — Полосу препятствий устроил. Они играют, будто бы они солдаты на боевых учениях.
— А ты креативный.
— Приходится. Что бы я ни придумал, им сначала очень сильно нравится, но быстро надоедает. Детям сложно долго концентрироваться на чём-то одном.
— Слушай, а ты ведь их любишь, — тихо сказал я товарищу.
Тот возмущенно фыркнул:
— Я?! Этих?! Да ты с ума сошел! Они меня бесят, — но слова эти были произнесены без тени раздражения и даже с какой-то теплотой. — Я люблю три вещи: алкоголь, сигареты и женщин.
— У вас на планете это, наверное, очень распространенная фраза.
— Да, дежурная фраза, — Элвис печально вздохнул. — Я так к ней привык, что до сих пор на автомате произношу, когда речь заходит о любви. У нас дома даже слово «любовь» опошлилось и потеряло свой истинный смысл. А то, что я сказал, как попугай, по старой памяти — всё это ложь. Алкоголь и сигареты — вредная привычка, с которой я стараюсь бороться. А что касается женщин… На моей планете меня подняли бы на смех, скажи я правду, но у меня никогда никого не было. Наверное потому, что в душе я романтик, и представляю себе это как волшебную сказку. А ведь в жизни волшебства не бывает.
— Бывает. Его только нужно найти. И это совсем не стыдно, если у тебя пока никого не было. Стыдно должно быть тем, кто каждую ночь меняет «подруг».
— Я понимаю, но у нас считают иначе. Ты знаешь, я хочу, чтобы она была гораздо чище и выше меня, и я бы тянулся к ней, как к звезде. Но у нас на планете такую не найдешь.
— Ну, галактика не заканчивается вашей планетой.
— Но если я и найду такую, согласится ли она быть с таким, как я, и принимать меня таким, какой я есть, со всей той гадостью, что накопилась во мне?
— Я знаю, тебе нужен Агент Света. Нет, серьёзно. Я же тоже далеко не идеал, а мама всё равно меня любит, хоть и стоит куда выше во всех отношениях. К тому же, ты тоже Агент, а это значит, что вы сможете много времени проводить вместе, у вас будет много общего.
— Да, это было бы здорово, — глаза Элвиса загорелись. — Представляешь, мы становимся напарниками, летаем на различные задания, выполняем сложнейшие миссии, и однажды я спасаю ей жизнь!
— Звучит захватывающе, — я был уверен, что в эту минуту Элвис мысленно сравнивает себя с каким-нибудь героем из своей любимой приключенческой книги.
— Только я совсем не знаю, как мне привлечь внимание Агента Света прекрасного пола.
— Тут уж я тебе не советчик. Ни разу в жизни не пробовал. Смотри по ситуации.
— Конечно, лучший способ — это спасти ей жизнь, других я не знаю. Но как я спасу кому-то жизнь, если я — заведующий детским отделением в медицинском центре? Говорю же, не повезло мне с должностью. Ладно, на ужин пора. Товарищи бойцы, учения окончены! Все молодцы! — похвалил Элвис ребятню.
Дети парами выстроились за юношей. Я шагал рядом.
— Слушай, Локи, не приходи после ужина, — попросил Элвис, когда мы подходили к столовой. — А то, когда мы вместе, у нас на лицах написано, что мы что-то затеваем. Веди себя естественно.
— Не учи учёного, — небрежно отмахнулся я. — Всё, встречаемся в сторожке.
После вечернего лечения, закончившегося в половину девятого, я сидел в своём номере на подоконнике и смотрел, как медленно темнеет небо за окном.
Скорей бы десять. Скорей бы покинуть этот тёплый уютный мирок и отправиться навстречу удивительным тайнам и захватывающим приключениям. Не знаю почему, но я был твердо уверен в том, что приключениями мы будем обеспечены по полной программе. Наверное, такая компания, как я — трикстер, лидер Звёздного Патруля; Элвис — романтик и мечтатель с тяжелым прошлым; и Эвелина — двенадцатилетняя девочка, легко обманывающая взрослых и любящая мартини, просто не могут не встрять в историю. И в то же время эта история представлялась мне забавной, комичной и совсем не опасной. Я планировал развлечься и посмеяться, но никак не предполагал столкнуться с чем-то действительно серьёзным.
Вот, наконец, и десять. Я перекинул через плечо реактивный ранец и вышел на улицу. Мне было легко и весело, я дышал полной грудью и радовался, что скоро вырвусь из этой клетки.
До сторожки — небольшого полукруглого стеклянного здания — я добежал чуть ли не вприпрыжку. Возле входа на корточках сидела Эвелина и писала что-то на асфальте красной светящейся краской.
— «Кора — дура!» — прочитал я, когда девочка закончила.
— Ну, а кто ж она ещё, если мы сбежим у неё под самым носом, а она не сможет этому помешать? — пожала плечами Эвелина.
— А вот здесь ты уже перегибаешь палку, сестра, — из окна высунулась лохматая голова Элвиса. — Не забывай, мы не навсегда уходим. Мне с Корой, между прочим, ещё в одной комнате жить, и, если она подумает, что эта надпись — моих рук дело, скандала не миновать. Хотя, — Элвис усмехнулся, — с Корой в любом случае скандала не миновать, так что оставь. Всё, я открыл арку в защитном поле, идемте!
Сказав это, Элвис залез на подоконник и выпрыгнул к нам из окна (было совсем невысоко).
— Чёрт! — выругался он при приземлении. — Прямо на розовый куст угодил! Надо ж было Коре додуматься сажать колючие розы под самым окном!
Я подумал, что сажать под окном розы — это вполне нормально, а ненормально — выходить на улицу через окно, если для этого есть дверь, но из солидарности согласился с товарищем.
Мы один за другим выскользнули через арку, открывшую нам путь во внешний мир.
— Как же здесь холодно, — поёжилась Эвелина. — Знала бы, взяла бы тёплую кофту.
— Прости, но вернуться за кофтой не получится, — заявил её брат. — Если мы вернёмся, обратно нас уже не выпустят. Да и вообще, подумаешь, холод! Самое главное, что мы теперь на воле. Здесь даже воздух другой, чувствуете? Он пахнет свободой!
Свобода, если верить Элвису, пахла мхом, грибами и какими-то лесными травами.
— Ладно, пора уходить отсюда, — позвал я товарищей. — А то стоим у самой арки, того и гляди нас заметят и поймают.
— Да, ты прав, — согласился Элвис. — Идёмте в лес.
В лесу царила непроглядная темень. Если опушку освещала луна и многочисленные звезды, то, находясь под кронами вековых деревьев, мы не видели даже друг друга. Поэтому нет ничего удивительно в том, что я почти сразу запнулся о какую-то корягу и упал на влажную после дождя траву. А Элвис так вообще — свалился в канаву с накопившейся там водой, о чем свидетельствовал громкий плеск, и теперь пытался выбраться из неё, не переставая ругаться.
— Дай мне руку, Локи, — через какое-то время попросил он. — Я скольжу по глине.
— Ага, чтобы мы вместе свалились? — со смехом спросил я. — Ну уж нет, сам выбирайся.
— Тоже мне, друг называется, — притворно обиделся Элвис, когда ему все-таки удалось вылезти из канавы. — Вот и первое приключение! И пусть я теперь весь мокрый, зато счастливый. В Долине Жизни с её освещёнными асфальтовыми дорожками и аккуратно подстриженными газонами такого адреналина не испытаешь. Ладно, я сейчас фонарь включу, я с собой взял.
С минуту Элвис рылся в своём ранце, а затем у него в руке зажёгся фонарь, который более или менее освещал дорогу. И тут же где-то вдалеке, со стороны защитного поля, раздался голос:
