День клонился к вечеру, когда мучительный спуск, наконец, закончился, и мы зашагали по каменистой равнине.

— И в каком направлении мы идём дальше? — не думаю, что Элвиса действительно интересовал этот вопрос. Ему, вернее всего, просто хотелось завязать разговор.

— Обогнём эту гору, а дальше — строго на север, — сообщил я, сверившись с датчиком.

Медик окинул взглядом неприступную скалу, о которой я говорил, и заметил:

— А эта горушка чуть ли не вдвое выше того хребта, с которого мы только что спустились. Повезло ещё, что нам её огибать, а не покорять, — юноша сделал небольшую паузу, а затем добавил: — Странная всё-таки гора.

— Почему это странная? — удивилась Кора.

— Разве ты не видишь? Она имеет форму практически идеального конуса. Знаете, что она мне напоминает? Морскую ракушку, которую я однажды видел на картинке в энциклопедии по биологии. А представьте себе, вдруг здесь раньше был океан, в котором водились вот такие вот гигантские моллюски? И эта гора не что иное, как окаменевшая раковина! Иначе как ещё объяснить тот факт, что гора стоит особняком, отдельно от прочих? Одно время я увлекался геологией, и, насколько я знаю, одиноких гор в природе не существует. Столкновение литосферных плит порождает целый хребет. Так что едва ли это настоящая гора.

— По мне так проще поверить в то, что это обычная гора, чем в то, что это окаменевший гигантский моллюск, — улыбнулась Кора.

— А почему нет? Мы же не знаем, что происходило на этой планете миллиарды лет назад. Да это может быть всё, что угодно! Вполне вероятно, что этот конус был создан гелеофториями с какой-то особой целью. Например, для проведения каких-либо обрядов или прочих магических ритуалов. А может быть, всё куда прозаичнее, и у них, скажем, дома были такой формы, и один из домов чудом сохранился. И если мы отыщем потайной ход, то сможем оказаться внутри! Вариантов миллион! Говорю же, это может быть всё, что угодно.

— Всё, что угодно, но только не обычная гора, — Кора не выдержала и засмеялась.

— Обычная гора — это неинтересно, — отмахнулся Элвис. — В крайнем случае я согласен на потухший вулкан.

— Ну и фантазёр же ты! — светлая улыбка всё не сходила с лица девушки.

— Да, есть такое, — признал парень. — Я с детства привык сочинять разные истории и представлять самые обычные, заурядные вещи чем-то сказочным, волшебным, удивительным. Обычно такой взгляд на мир свойственен детям (я читал об этом в специальной литературе), а у меня это даже с возрастом не прошло. И когда я жил дома, этот мир, созданный моим воображением, был единственным светлым пятном в моей жизни, единственной отдушиной, которая давала возможность хоть ненадолго «закрыться» от происходящего вокруг и не сойти с ума от безысходности. Только читая книги или фантазируя самостоятельно, я чувствовал себя самим собой, настоящим. Я каждый день «витал в облаках», потому что это помогало мне внутренне успокоиться и не заострять внимание на той гадости и несправедливости, что происходила вокруг меня в реальном мире. Бывало, даже на лекциях в институте я сидел и мечтал, потому и закончил далеко не с отличием, хотя все преподаватели считали, что я способный и перспективный, и что если бы я был более сосредоточен на учёбе, из меня бы вышел великолепный специалист.

— Из тебя и так вышел великолепный специалист, — серьёзно заметила Кора. — Тебя не зря отправили работать с детьми, Эл. Вряд ли в Долине Жизни найдётся сотрудник, который справится с этой работой лучше тебя. Ведь к детям просто необходим творческий подход, и твоё богатое воображение напрямую пригодилось тебе в работе. Ты же постоянно придумываешь для детей новые игры, развлечения, сочиняешь для них сказки. Им с тобой интересно и весело, а очень немногие люди могут добиться такого результата. Ты удивительный человек, Эл, и ни в коем случае не должен стыдиться своей работы.

— Я удивительный? Я? — вполголоса переспросил юноша, не смея верить своим ушам.

— Ну конечно, — рассмеялась Кора и добавила: — А знаете, на самом деле я даже рада, что с нами приключилась вся эта история. Подумайте сами, ведь если бы не демоны и сфера гелеофториев, мы бы всё так же враждовали из-за каких-то пустяков в Долине Жизни, и никогда бы не смогли сблизиться и узнать друг друга получше. А трудности и проблемы заставили нас стать друзьями, и я очень счастлива, что так произошло. Ведь до этого у меня совсем не было друзей, а теперь есть вы. Так что знайте, даже в нашем текущем положении есть светлые стороны.

— Ого! — внезапно перебил её Элвис. — Вы посмотрите, что там!

Мы уже обогнули конусовидную гору, и теперь нашему взору предстал новый пейзаж. Пейзаж этот ничем не отличался от того, что мы видели на протяжении двух дней, за исключением одной маленькой детали. У подножия горы, немного завалившись на бок, стоял космический корабль. Он был ярко-жёлтого цвета и потому сильно выделялся на фоне тёмно-багровых камней. Мы, несмотря на дикую усталость, тут же ускорили шаг.

— Невероятно! — воскликнул Элвис, когда мы подошли поближе. — Неужели это корабль гелеофториев?!

— Каких ещё гелеофториев?! — я презрительно фыркнул. — Ты что, ни разу в жизни таких кораблей не видел?

— Нет, ни разу, — смутился юноша. — Я же говорил, что почти нигде не бывал и мало что видел. Так это обычный человеческий корабль?

— Ну конечно. На Заре таких кораблей очень много. Ярко-жёлтый цвет означает, что данный летательный аппарат предназначен для путешествий с целью научных исследований. На крыле должна быть маркировка. Вот, вижу, — в этот момент мы уже подошли к судну вплотную. — «Зара, институт геологии и минералогии». Мы не первые люди на этой планете. И меня, если честно, это совсем не радует. Как мы видим, наших предшественников постигла ужасная участь. Корабль стоит здесь заброшенный, а это значит, что они не смогли вернуться домой.

— Наверное, тоже потеряли управление и упали из-за аномалии, которую создаёт вокруг себя сфера, — печально заметила Кора.

— Но смотрите, трап спущен! — удивлённо воскликнул Элвис. — Кто-то же должен был это сделать. Стало быть, не все погибли при падении.

— Совсем необязательно, — неуверенно протянула Кора. — Вполне возможно, что сработала автоматика или ещё что-то. Глядя на повреждения, полученные космическим кораблём, сложно поверить в то, что при аварии кто-то выжил.

— Зайдём внутрь? — вполголоса спросил я.

— Да, я только хотел предложить, — поддержал мою идею Элвис.

Мы медленно и осторожно поднялись по трапу, словно бы сомневаясь, правильно ли мы поступаем.

Увиденное нас поразило. Кора так вообще невольно вскрикнула. В корабле находилось пять мёртвых тел. Один мертвец сидел за штурвалом, остальные — на пассажирских сидениях. Причём тела сохранились великолепно, даже трупного запаха в помещении не было. И если бы не иссушенная кожа, их можно было бы принять за живых людей, неподвижно замерших на месте. Даже глаза у них были открытыми, и мне показалось, что в них застыл немыслимый ужас, который пережили эти несчастные в последнюю секунду своей жизни. Одежда тоже была в превосходном состоянии. Сохранились даже бейджики, какие бывают у всех научных сотрудников.

— Странно, — произнёс я, разглядывая одну из таких заламинированных пластиковых карточек. — Судя по дате, катастрофа произошла приблизительно четыре года назад.

— И что именно тебе кажется странным? — полюбопытствовал Элвис.

— А то, что тела не разложились за это время.

— Это объяснимо, — медик явно обрадовался, что у него появилась возможность поумничать. — Всем известно, что за разложение «мёртвых» органических веществ ответственна особая группа организмов, которую учёные называют сапрофитами или сапротрофами. Это могут быть бактерии, простейшие, грибы, а также более сложные организмы, например, черви. А на этой планете нет ничего живого, а значит, нет и сапротрофов, которые разлагали бы органические вещества. Вода из трупов, ясное дело, испарилась, и теперь они навсегда останутся вот в таком виде. Это явление принято называть естественной или природной мумификацией, насколько я помню.