Появление Сьюзен меня совсем не удивило — я предполагал, что «Новые Лидеры» должны находиться рядом со своей наставницей. Удивило меня другое: Сьюзен несла на руках какой-то сверток, при более близком рассмотрении оказавшийся… новорожденным младенцем, завернутым в белое одеяло.

— Ребенок? — я удивлённо приподнял бровь. — А он здесь каким боком?

— Ты чем слушал, Лафейсон? Я же на общегалактическом сказала: «Пока я приношу жертву…»

— Что? — едва до меня дошла суть происходящего, способность испытывать эмоции тут же возвратилась. — Ты хочешь сказать, что… убьёшь невинного младенца?

— Я предупреждала тебя, что ритуал очень тёмный, и что он не для слабонервных, — равнодушно откликнулась Ника. — Видишь ли, когда требуешь у мира мёртвых чью-то душу, необходимо… предоставить что-то равноценное в замен.

— То есть, чтобы вернуть к жизни одного человека, нужно обязательно убить другого? — уточнил я, не в силах оторвать глаз от мирно спящего младенца, не подозревающего о том, какая ужасная судьба его ожидает.

— Совершенно верно, — подтвердила Ника, принимая у Сьюзен сверток и извлекая из воздуха небольшой, но острый кинжал.

— Но ведь это же бесчеловечно.

— Сейчас уже не до человечности. Ты хочешь спасти Фриггу, или нет?

— Не думаю, что она обрадуется, когда узнает, что при её спасении был убить невинный ребёнок, — заметил я, чувствуя, что внутренне не готов к такой жертве.

— Плевать, обрадуется она или огорчится. Галактика на грани гибели! И только Фригга может её спасти! А Фриггу может спасти только Рэй, а Рэя в свою очередь — этот младенец. Ты должен быть мне ещё благодарен — я позаботилась о твоих чувствах и взяла ребёнка, только-только появившегося на свет. Он ещё живет примитивными инстинктами, как животное, он не думает и не мыслит.

— И всё-таки он человек. Живой. — Я понимал, что ведьма во многом права, но всё равно на душе было как-то… мерзко.

— Он был выращен мною в лаборатории специально для этой цели, я не украла его из человеческой семьи. Его смерть никому не причинит боли.

— Кроме меня. Мне его жалко. — Я понимал, что веду себя неразумно, но убивать ребёнка действительно казалось мне дикостью.

Я взглянул на Сьюзен, которая в наш разговор не вмешивалась. А что думает по этому поводу она? Ладно, бесчувственная Ника, но Сьюзен же не может быть равнодушной.

Но нет. Бледное лицо девушки было бесстрастным, точь-в-точь, как у её начальницы. Правда смотрела Сьюзен куда-то вдаль, стараясь не встречаться со мной глазами.

— Хватит разговоров! — Нике надоело со мной спорить, ей хотелось действовать. — Начинай читать.

С этими словами ведьма, не меняясь в лице, проткнула свёрток своим блестящим кинжалом. Ребёнок даже не успел закричать, всё произошло слишком близко. Я боялся увидеть море крови, но Ника действовала аккуратно, и вся красная жидкость стекла в жертвенную чашу — теперь мне стало понятно её назначение.

Непонятно мне было другое — какое именно заклинание читать. Но как только я вознамерился повторно спросить об этом, перед мысленным взором красными буквами вспыхнул текст на неизвестном мне языке. И, что самое невероятное, я откуда-то знал, как произносятся эти символы.

Заклинание обладало такой огромной силой, что его отдачу я в полной мере ощущал на себе, и одно только это свидетельствовало о том, что я вышел на уровень, к которому ещё не был готов. Если речь идёт об элементарной магии, в которой я чувствовал себя ещё более или менее уверенно, то человек, произносящий заклинание, не испытывает никакого дискомфорта. В высших же сферах магического искусства, в которые втянула меня Ника, всё обстоит по-другому.

Какая-то мощная, неведомая сила сдавливала изнутри, и мне казалось, что мою душу буквально вырывают из тела и пытаются уничтожить. Я бы обязательно прекратил чтение этого ужасного заклятия, если бы мог. Но вышло так, что я потерял контроль над магией — теперь она всецело управляла мной, и я вынужден был открывать рот и выкрикивать странные, леденящие душу звуки, значение которых оставалось загадкой даже для меня самого.

Я успел раз десять проститься с жизнью и пожалеть о том, что вообще влез во все эти галактические разборки, а не остался спокойно жить в своём провинциальном Асгарде, где самый страшный человек — Один Всеотец…

К реальности меня вернул голос Ники, в котором мне послышались едва уловимые нотки тревоги.

— Мы передали мало энергии, они запрашивают ещё! Так и знала, что без этой доплаты не обойдется — мы же воскрешаем Рэя уже во второй раз.

Магия меня отпустила, я перестал видеть огненные символы и смог перевести дух, открыть глаза и осмотреться. Я сидел на полу в опасной близости от жертвенной чаши (повезло, что я вообще не уронил её, когда падал), Ника стояла на ногах, но было видно, что и ей приходится нелегко: из её глаз синими струями сочилась жидкость, заменяющая ей кровь. А у неё над головой, в самом центре зала, образовалась невероятных размеров воронка, от которой веяло ужасным холодом и… чем-то еще, чему я затрудняюсь подобрать разумное определение. Да, права была Ника, когда сказала, что это зрелище не для слабонервных. Хорошо, что Ингрид и Джаред ничего этого не видели.

Но, как оказалось, самое ужасное ожидало меня впереди.

— Сьюзен! — властно крикнула Ника черноволосой девушке. — Нести второго!

Сьюзен коротко кивнула и быстрым шагом вышла из зала.

— Локи, готовься, — велела мне тем временем ведьма. — Настал твой «звёздный час». Вторую жертву принести придется тебе.

— Чтобы я убил младенца своими руками? — как бы плохо и страшно мне ни было, на такое согласиться я не мог. — Ну уж нет, это слишком! Закрыть на это безобразие глаза я ещё могу, но чтобы самому в этом участвовать… увольте!

— Ты, помнится, сам говорил, что готов делать всё, что от тебя потребуется, — резонно напомнила мне Ника.

— Но убивать младенца — это уже за гранью допустимого!

— Это тёмная магия, Локи. Настоящая тёмная магия, а не трикстерские шуточки, которые глупые люди почему-то к ней причисляют. Теперь понимаешь, что никакой ты не тёмный маг?

— Я ещё давно это понял, и как раз поэтому не собираюсь идти на такое. Если я совершу столь тяжкое преступление, как убийство беззащитного младенца… я уже никогда не буду прежним. Почему бы тебе самой это не сделать? Для тебя же это — раз плюнуть!

— Я бы с радостью избавила тебя от душевных терзаний, взяв грех на себя, но не могу. Мне нужно держать портал. Локи, ты должен! Если ты этого не сделаешь, мы обречены, понимаешь?

В это время двери снова открылись, и к нам подошла Сьюзен со вторым свертком. На сей раз она протянула его мне. В тот момент, когда она передавала мне мирно спящего ребёнка, наши взгляды на какой-то миг встретились, и я увидел, что в тёмно-карих, практически чёрных глазах девушки… плещутся слезы. Плещутся, но не льются наружу, и потому внешне Сьюзен выглядит абсолютно спокойной. В глазах девушки застыла невыносимая боль, и я прекрасно её понимал.

Хотелось сказать Сьюзен что-нибудь тёплое, как-то подбодрить её, но нужные слова не приходили на ум, да и Нике это могло показаться подозрительным: она ведь не знала, что Сьюзен — тайный агент Фригги. Отдав мне сверток, девушка резко развернулась и чуть ли не бегом выбежала из помещения. Теперь дело было за мной.

— Быстрее, Локи! — торопила меня ведьма. — Ты думаешь, удерживать портал — это так просто?

Я поглядел на синие ручьи, льющиеся из глаз Ники непрерывным потоком, и отрицательно покачал головой.

— Мои силы не безграничны! Будешь мешкать, и мы всё завалим!

Я серьёзно кивнул и взял в свободную руку кинжал, уже красный от крови предыдущей жертвы. А тут младенец, как назло, проснулся. У него были большие, как и у всех детей, ярко-синие глаза, которые смотрели на меня доверчиво и безмятежно. Малыш меня не боялся, не думал, что я могу сделать ему что-то плохое. Он с интересом разглядывал мое бледное лицо и даже пытался схватить крохотной ручонкой прядь моих чёрных волос.