— Мари, если вам больше нечего сказать, то вы можете быть свободны, — позволил Сибуя, видя, что толку не будет. Девушка вышла, позабыв и о семейных фотографиях.

— Да, Нао, тебя только что обвинили, — иронично сказал Такигава, пропустив озлобленную девушку немного ранее. — Скажешь что-то в своё оправдание?

— Я должен извиниться перед вами. Вчера я повёл себя грубо. Мари нездоровилось, а тут ещё и эти снимки… Я нашёл их в её комнате. Некрасиво получилось…

— Некрасиво — и это верно сказано, — прищурилась Аяко. — Но не меня одну интересуют другие факты. Призраки, которые в том здании — они твоих рук дело? — спросила она в лоб.

— Нет… я… — растерялся он, не зная чего необходимо сказать. Нару своей команды на разглашение некоторых деталей не давал, и уж так получилось, что слушался он его в немалой степени.

— Хватит уже об этом! — встрял Хосё. — Мы видели призраков лично! Мари не верит нам, кажется, и разбитое оборудование считает аферой. Но некоторые детали так и так не сходятся. Ночью мы видели намокшую девушку. Кто-то пробрался в их комнаты и облил. Человек не может обдурить двенадцать человек, хоть кто-нибудь да заметит его.

— Э-м, Монах… — обратилась к нему Май, остолбенев точно так же, как Аяко и Джон.

— Что? Я сказал глупость или вы средь бела дня призрака увидели? — он окинул взором шлёпающих губами друзей и невозмутимо отвернувшегося Нару. Пока не услышал характерный для жидкости звук. — Вода… Откуда здесь вода? — он растёр бегущую по лбу мокрую дорожку, после чего ошарашенно обернулся.

Мари стояла у него за спиной и, не дрогнув ни единой жилкой на лице, наклоняла тонкий графин. Вода из него стекала на голову Такигавы, пока не выбежала вся.

— За душ спасибо, — заговорил он, разбивая голосом воду, которая собралась в ямочке над губами, — но я был бы признателен за раскрытие тайны этого чудного фокуса, так как уверен, что в комнату никто не входил, — пояснил Хосё. Возможно, он бы согласился с тем, что увлёкся и не заметил её появления, но стоял он в полуметре от сёдзи, было бы глупо не услышать за спиной посторонних.

— Вся хитрость в двойных стенах, — сказала Мари и накинула на мокрую голову Хосё полотенце. — Некоторые комнаты здесь и практически все в школе имеют потайные ходы. Стены двойные. Сделано это с целью шумоизоляции. Такая воздушная подушка сдерживает звуки, но нами используется и для других целей. Пройти по этим тоннелям может миниатюрная девушка или ребёнок.

— А, теперь понятно как Мичи попадала к нам незамеченной, — воскликнула Май, вспомнив личную помощницу хозяйки. — Чай и сладости, всё вечно появлялось как по волшебству.

— Да, всё так и происходило, — подтвердила она.

— Но ваш брат велик, — заметила Аяко. — Как он протиснулся в эти ходы, да ещё и с водой?

— Никак, потому как всю работу делала Мичи, — сказала Мари. — Прости, Нао, но ты сам виноват. Я долго прикрывала тебя, пора заканчивать начатое тобой представление, — она скупо посмотрела на мужчину и вернулась к разъяснениям. — Одна из девушек заметила её ночью. И поднялась шумиха.

Держу пари, что это Норико! — нахмурилась Май, вспомнив высокомерную особу, с которой у неё вечно были проблемы.

— Мичи пришла ко мне, когда образовался скандал и рассказала о приказе моего брата. Я сразу подозревала, что он затеял нажиться на имени нашего Дзасики-боко, но винить его в этом не стала. Однако, когда мы встали перед угрозой разоблачения, то появились вы. Думаю, для чего он позвал вас, следует спросить у него, — она перевела взор на кающегося брата и все увидели низко кланяющегося Нао.

— Мои извинения, должно быть, бесполезны, ведь Мари права, я использовал вас не в лучшей цели, — проговорил он и выпрямился. — Когда скандал разросся, я понял, что единственным выходом станет подтверждение наличия домового духа специалистами. Я не догадывался, что здесь есть нечто иное. Ещё ребёнком я видел нашего Дзасики-боко и не сомневался, что дух есть, но он никогда не вёл себя агрессивно или открыто. Мне требовалось всего лишь немного поднять плату за комнаты. Эта школа вгоняет мою семью в долги. Из-за непомерной стоимости услуг госпожи Окады мы вынуждены брать минимальную стоимость за проживание. Я бы нанял других учителей, но на этот счёт существует действительно непреложное правило: учителем может быть только очень искусная гейша и только из Киото.

— Я не знаю чего сказать, — Хосё от услышанного присел прямо на татами. — Чувствую себя обманутым мужем…

— А надо было к интуиции прислушиваться! — ткнула его Матсузаки.

— Значит, ты думал поправить семейные дела? — Май немного мягче отреагировала, так как на Нао стало жалко смотреть.

— Да, но всё пошло совсем не так… Мне очень жаль, что я вас во всё это впутал…

— Жаль ему… — передразнила его Аяко грубо. — А ты что-то не сильно удивлён! — она зыркнула на равнодушного до всего Сибую. Тот уселся за свой личный стол и принялся сравнивать фотографии, которые привёз Ясухара и те, что были у семьи Хаяси.

— Почему я должен удивляться? Коль мозг слаб и логика дырява, то и очевидных фактов не увидишь, — ответил он.

Разумеется, он всё давно знал, а нам как несведущим в этих делах не счёл нужным говорить… Совсем зазнался! — подумала о нём Май и не то чтобы лестно.

— Но это не объясняет того, что мы видели, — сказал Джон. — Здесь орудуют духи, и они злые. То, что тащило Май и задержало в купальне нельзя назвать миролюбивым.

— Я с этим полностью согласна, — призадумалась Аяко, кажется, Нару был прав смолчав о проделках молодого хозяина, когда дела зашли далеко, никому уже и дела до него не было.

— Не знаю, что вы видели и откуда брались синяки Май, — заговорила Мари, — но я по-прежнему вам не верю. Ваш директор не отрицает того, что был в курсе аферы моего брата, стало быть, они могут быть заодно. Меня волнует безопасность и анонимность моих учеников. Вы и без того обуза, ещё неизвестно как отреагируют на посторонних семьи девушек, будем молиться о мирном исходе.

— Мари, у меня к вам будет только один вопрос, — Сибуя внезапно поднялся и направил всё своё внимание на хозяйку. — Ответьте, и я улажу проблему, которую заварил ваш брат.

Она недолго посмотрела в многообещающее из-за серьёзности лицо Нару и согласилась.

— Спрашивайте…

— Хорошо, скажите мне, Риота Хаяси, ваш предок, был ли он когда-нибудь покровителем Сэцуко Симада?

И чего об этом спрашивать?! Я сама всё видела! Та гейша и наследник этой семьи любили друг друга! — подумала Май горячась.

— Нет, — сухо ответила ему Мари, глядя на редкость в глаза.

— Но как же так?! Я видела это своими глазами! — поспешила Май внести свой вклад в дело.

— Видела? — не поняла её Мари.

— Я видела, как гейша по имени Сэцуко Симада входила в комнату вашего предка, кроме этого, я наверняка знаю, что у них был общий ребёнок! — пояснила она.

— Май, если люди спят друг с другом, то это ещё не гарантирует их связь формальную, — сказал ей Хосё, чувствуя почему-то за неё неловкость.

— В таком случае я повторюсь, — внёс ясности Сибуя. — Мари, Сэцуко Симада точно не была связана с вашей семьёй формальными отношениями?

— Видимо, нужно повторять и мне. Риота Хаяси никогда не являлся покровителем Сэцуко Симада, — заявила Мари во всеуслышание. — Эта девушка принесла много проблем нашей семье.

— Как и прибыли, — напомнил всем Хосё. — Благодаря соседству с гейшами ваш рёкан процветал!

— Неписанный договор между семьями был, не знаю, как вам удалось это разнюхать, но теперь это не более чем воспоминание, — согласилась с заявлением Мари.

— Воспоминание, которое сделало вам репутацию, — заметил Сибуя. — Благодаря этому рёкан преуспевает среди людей обеспеченных.

— Не важно, вы просто не понимаете… — заговорила она быстро. — Риота Хаяси отказался брать в жёны другую девушку и ушёл из семьи, а Сэцуко Симада, отказавшись от всего, выкрала самое дорогое кимоно и сбежала вместе с ним. Хозяйка рёкана предугадала исход и добилась полной изоляции этих двоих. Никто в близлежащих храмах не согласился поженить их. Тогда Сэцуко продала кимоно, и они отстроили дом в лесу, здесь неподалёку. Риота был очень привязан к дому и семье, не знаю, чем он думал, когда соглашался на побег. Он поклонился матушке и получил работу при рёкане. Он отработал почти пять лет на самой грязной работе. Хозяйка назло его изводила, чтобы он одумался. А деньги, которые Риота должен был заплатить за Сэцуко так никто и не заплатил. Ей было восемнадцать, когда они познакомились. К тому времени она ещё не отработала свой долг, поэтому чтобы отказаться от будущего гейши Риота должен был заплатить, но он только пообещал, а деньги так и не отдал. С уходом единственного сына из семьи хозяйка разорвала всяческие отношения с домом Симада. Их дела пошли очень плохо. Сэцуко обеспечивала их благодаря невероятному таланту, если подумать, то она могла заиметь отличного покровителя, но она предпочла мужчину, с которым у неё не могло быть будущего. Это уничтожило дом Симада. Когда пошли слухи о приближающейся войне, хозяйка уговорила сына вернуться. Она пообещала, что даст работу Сэцуко, но ребёнка не взяла. Тогда они отдали девочку обучаться искусству гейш. Риота оплачивал её обучение, поэтому госпожа Симада согласилась. К войне их положение ухудшалось. Он также вновь обещал выплатить долг Сэцуко, так как стал управляющим в гостинице, однако эту должность он получил неспроста. Хозяйка поставила условия. Никто не знал насколько затянется эта война, поэтому она вынудила сына жениться на единственной дочери одного богатого помещика. Не знаю, что она сделала, но вскоре выяснилось, что девушка беременна, и Риота был вынужден жениться на ней. Слухи или привороты, называйте, как хотите, но он позабыл о своей первой любви, будто её и не было. А после смерти девочки, он всё больше стал жить в доме тестя. Когда выяснилось, что Сэцуко пыталась вернуть ребёнка и та, ища встречи с ней, утонула, то её погнали из рёкана. Руки марать никто не хотел, поэтому её вышвырнули, предоставив самой себе. Ну, а дальше её судьба мне неизвестна. Риота вскоре умер от воспаления лёгких, а его сын стал воспитываться бабкой. Его жена сошла с ума, а во время войны их дом выгорел вместе со всеми жильцами.