Рюу — это друг вдовы, с делом которой мы работали вчера и да, я дала Нару пощёчину, я не думала, что он меня спас, только разозлилась из-за его противоречивых методов…

— Нам не потребуется искать, я знаю, где гребень лежит точно… — ответила Май.

Ведь сама его там зарыла… Я помогу Нару. Уверена, ему не комфортно находиться в неведении. Он злится больше от этого, Монах не прав… Всё дело в скрытом мотиве призраков, я тут совершенно ни при чём… — подумала она.

— Ну раз так… — повёл он плечами, следуя за Май. В отличие от неё он там ни разу не был, кроме того, только она знала, где закопан гребень.

Показались развалины… Такигава тут же заметил надломанные с правого угла инби, обросшие растительностью останки когда-то сгоревшего дома; им уже было более сотни лет, толстые брёвна частично обгорели, а со временем закостенели, слившись с природным ландшафтом.

— И куда? — спросил он, когда Май остановилась в том месте, где когда-то были ворота.

— Нам налево, а затем направо, вдоль стены и, думаю, дальше я найду… — задумчиво сказала она, делая практически всё, как и в своём сне, разве что губительная зависть и ненависть не грызли в нынешний день.

— Так, тогда двигаемся по периметру бывшего ограждения, — сказал Хосё, находя в траве каменные развалины, которые по своей протяжённости походили на стену. Не будь у Май такого чёткого представления, где ворота и догадаться где что раньше было, стало бы возможно только при помощи графического компьютерного моделирования.

— Вот он этот камень! — Танияма нашла свою цель моментально. Сложно сказать, запомнила она или нет, скорее она двигалась на тепло. Ноги шли сами, и чем ближе оказывалась цель, тем чётче она осознавала, что движется в верном направлении.

— Подвинься! Я сам… — сказал Хосё, опережая и без того вечно во всё влезающую Май. — Да… Лопата не помешала бы… — покривился он. Земля хоть и была влажной, но поддавалась слабо, а всё из-за корней лесных трав.

— Держи это! — Май нашла кусок черепицы, полагая, что так будет сподручнее.

— Ну попробуем! — набрался Хосё оптимизма, разрывая неровным серым осколком старой крыши коренья.

Белые нити от трав попадались всё реже, земля становилась мягче, и, докопав где-то до уровня запястий, Монах наткнулся на нечто твёрдое.

— Думаю, это оно… — сказал он и отложил черепицу в сторону.

— Осторожно! — внезапно встревожилась Май. — Оно может быть проклято… — она сказала с сожалением, ведь в своём сне проклинала этот дом.

— Покажем Лину, — кивнул он и подцепил потемневший от времени гребень кончиками пальцев. — Ничего, если что, вы снимите проклятье с меня, — посмеялся он, глядя в лицо Май. Вид у неё был, словно он не старинное украшение из земли вынимает, а мину обезвреживает.

— Дурак! Как можно с таким шутить?! — обиделась она.

— Одного зубчика не хватает… — заметил Хосё, подумывая покопать на всякий случай ещё.

— Не ищи. Он сломался, когда копалась эта яма…

— Знаешь, сейчас твои сны начинают пугать, — посмотрел он серьёзно, надеясь, что Май знает о природе своих снов куда больше.

— Я сама напугана… Нару сказал, что я слишком стараюсь. Вероятно, дело в этом… — рассказала она про разговор в машине по дороге в рёкан.

— Думаю, он знает куда больше… — выговорился Хосё с большим подозрением. — Ладно, возвращаемся! У нас будут проблемы, ежели Нару отправил кого-то на наши поиски…

IV

Этим временем в Хаяси-рёкане…

— Нао! — выкрикнула Мари юноше, который хлопотал по всему хозяйству, пока ей нездоровилось. — Не смей убегать! Немедленно верни то, что взял! — приказывала она, шагая настолько широко, насколько ей позволяло её красное кимоно. — Нао! — он скрылся от неё в гостиной, где образовался центр SPR, однако на данный момент комната пустовала. — Я не буду повторять тебе дважды! Верни! — она грозно хлопнула раздвижными дверьми, столкнувшись с юношей лицом к лицу.

— Почему тебе так важны эти фотографии? — спросил он. Сегодня они не походили на себя: Нао выглядел грустным и озадаченным, а Мари потеряла привычную рассудительность и сдержанность. — Ты что-то скрываешь от меня?..

— Не тебе обвинять меня в секретах! Это ты уехал! Ты скрывал от семьи свою жизнь. Шесть лет… Ты не появлялся здесь шесть лет и ждёшь, что я тебе теперь спасибо скажу?! Верни то, что взял!

— И ты думала обо мне? Скучала? — спросил он совсем печально.

— Ты бредишь! — она демонстративно развернулась к выходу. — Учти, если не вернёшь, то хуже будет тебе!

— И что ты сделаешь? — Нао подошёл со спины и ударил ладонью в дверь. Мари неосознанно дёрнулась, показав тем самым страх. — Мари, это твоих рук дело? — он склонился над её маленьким телом и жарко к себе прижал. — Если это так, то я сегодня же разорву контракт с этой службой… — сказал он едва уловимо. У девушки от звуков его такого голоса пошли мурашки по телу, но сдаваться она нисколько не собиралась.

— Бредишь… Ты бредишь! — она набралась храбрости и разжала его руку.

— В таком случае, я отдам эти снимки директору Лаборатории Психических Исследований, — Нао вынул из-за пазухи красно-коричневую папку с документами, и Мари молниеносно развернулась.

— Не посмеешь! — сказала она с ярой злобой в голосе.

— Ещё как посмеет, ведь с этим он и пригласил меня, — все услышали голос Сибуи и в тот же момент сёдзи раздвинулись.

— Прости, Мари, — извинился Нао и отвёл взгляд.

— Вы знаете правду, Мари, — вошёл Нару гордо, — и вы расскажете мне её!

— Не понимаю о какой правде речь, — она приподняла подбородок и, не отводя взгляда, давала ему немой отпор. В этой битве характеров Сибуя бы точно проиграл, не будь на его стороне Нао и неопровержимые доказательства, то она бы и на дюйм не сдвинулась.

— Мари, я знаю о снимках, — заговорил Нао, открыв папку. — Нам уже показывали эти фотографии, но я бы хотел знать, откуда они у тебя?

— Раз показывали, то с чего весь концерт? — она дёрнула головой в его сторону, улавливая появление Джона и Лина, где-то в галереях слышались голоса — это возвращались Хосё и Май, они подцепили Аяко по пути и уже что-то бурно обсуждали.

— Иногда детали имеют решающее значение, — сказал Сибуя. — Я хочу услышать историю этих снимков от вас.

— Нару, а что здесь происходит? — Май и другие услышали странные по тональности голоса, и эта грубость взволновала её.

Что здесь делает Мари, и почему на неё нападают? — закрутила головой она.

— Мне нет дела до вашего представления! Меня ждёт работа! — боролась она до последнего.

— И тебе не жаль своих учениц?! — Монах не выдержал и преградил Мари путь. — Ты хоть понимаешь как некоторым из них страшно? Понимаешь, с чем вы столкнулись? Если что-то знаешь, то помоги! Призраки сами по себе не оставят вас, а мы не можем вечно тыкать пальцем в небо!

— Достаточно уже… — опустила она глаза в пол.

— Раз достаточно, значит, говори! Одна девушка уже умерла, ты хочешь, чтобы пострадали и другие?

Монах… Ты бы не давил на неё… — Танияма посочувствовала бедной Мари, находя её поведение граничащим со срывом и последним терпением. — А ты почему так смотришь на меня? — она заметила корящий взгляд Сибуи и застыдилась. — Не смотри! Не надо воздействовать на меня своей грустной миной, не буду я извиняться!

— Да нет там никаких призраков! — Мари не выдержала и сорвалась. Её крика, пожалуй, даже Нао никогда не слышал. — Нет там никаких призраков, и хватит об этом! — выговорила она злобно. — Все ваши призраки — это он! — Мари кивнула в сторону брата и, смотря на него, продолжила. — Прости, Нао, я прикрывала тебя достаточно долго, ты сам виноват…

Я что-то запуталась… — закрутила Май головой. — Так это Нао во всём виноват?

— Мари, не разыгрывай нас! — засмеялся Хосё. — Нао бы никогда не смог поступить так! Кроме того, девушек по ночам кто-то обливал холодной водой. Если ты не веришь нашим словам о призраках, то как, по-твоему, Нао дурил девушек? Не из шланга же он их поливал?!