— Ты кого это никчёмной назвал?! — взъелась Аяко после очевидного согласия с Такигавой.

— Симпатия Май к Нару очевидна, — заговорил, наконец, Лин. Он один не участвовал в беседе и трапезе, даже чай и тот остыл. — Нару же всегда был таким. Он не захочет того, что идёт в руки само. Он слишком горд, чтобы принять это и слишком занят, чтобы рассматривать. Он уже принял Май, но вот рассмотрит ли…

— Не подарок ученик, — сказала Аяко для Лина.

— С Нару сложно, — согласился он через улыбку. — Но не настолько, чтобы я отказался от этой затеи. Рядом с ним способны существовать только гибкие люди, в случае же Май всё немного сложнее и проще одновременно. Они как Инь и Ян притягиваются друг к другу, но в силу своих различий отдаляются. Вы их пытаетесь соединить, и они ведомые этим притяжением двигаются друг к другу. Проблема заключается всего лишь в том, что пока никто из них не готов к образованию единого целого, поэтому при чересчур близком схождении они вновь отталкиваются. Эту головоломку решит время, которое пока ещё у них есть.

— Оно и видно… — Аяко заметила возвращающихся «влюблённых» и подобно другим затаила дыхание.

Май шла вся красная от злости, а Сибуя с гордо поднятой головой и красной от удара щекой выхаживал так, словно его комар укусил — реакции никакой.

— Вы быстро управились, я думал, что успею ещё с собой чего-нибудь прикупить, — поднялся Хосё, помахивая кошельком в сторону кафе.

— Выезжаем! Мы и без того потеряли время, — сказал на это Сибуя, чем немного выдал себя. Злость тут не скроешь, даже если на лице ни одна жилка не дрогнула.

— А ты, отчего такой красный? — не выдержала Аяко любопытства. — Ты за Май подсматривал или решил за местными приударить?

— Я не школьник, чтобы такими мелочами заниматься, — высказался тот горделиво.

— Правильно, поэтому ты вваливаешься в примерочную к девушке без разрешения! — не вынесла Май его деланного вида. — То, что ты мой размер угадал, это ещё не значит, что можно контролировать весь процесс! Ты хоть видел, как на нас смотрели те женщины? Я чуть со стыда не сгорела, пока ты расплачивался! — выговорилась она немного, досадуя из-за того, что ей сделалось стыдно не только за себя, но и за него. За свой нагой вид, за крики и выделенную ему пощёчину — продавцы видели и слышали практически всё.

— Скажи, что Май зацепилась волосами за пуговицу, поэтому ты влез в примерочную без разрешения, в противном случае я сам тебя ударю, — предупредил его Хосё, почёсывая в растерянности затылок.

— Я не собираюсь обсуждать с окружающими то, что касается нас двоих, — намекнул Нару о ночке, когда Май завалилась к нему в комнату и вытворяла кое-что похуже этого. — И в отличие от некоторых я умею держать язык за зубами, — он вновь сделал Танияме замечание и переключился на остальных. — Я дам вам три секунды. Не успеете, то останетесь.

— Нечего мне тыкать! — прокричала Май и ударила начальника белым жёстким пакетом. Туда сложили и убрали кимоно с оби. — Я не думала, что ты захочешь поговорить о моих снах, да и темы ты меняешь слишком быстро! Не надо было трогать меня на глазах у чужих людей.

— Вы, чем там вообще занимались? — вообразил Хосё не бог весть что.

— Я закрыл шторку, они всего лишь подумали, что мы обычная пара, подыграть было не так сложно. Я не задавал сложных вопросов, кроме того, совсем не давил. Но вместо благодарности ты вздумала бить своего босса по лицу, — Нару всё же проговорился и сделался ещё горделивее.

— Какой смысл говорить тебе, если ты не понимаешь моих чувств?! Тебе никогда не понять того, что я пережила той ночью! Я говорила то, чего не хотела говорить; испытывала нечто такое, чего бы никогда не смогла испытать; и невозможно объяснить страх, когда ты изо всех сил кричишь, но никто не слышит тебя, когда вокруг уже давно мёртвые люди, которые смотрят, но видят не тебя. Ты не признаёшь слабостей, не осознаёшь даже того, что оставленные тобой люди напуганы, поэтому я не могу объяснить тебе. Я столкнулась с тем, что сидит в том доме лицом к лицу и мне страшно… Страшно оставаться там и продолжать это дело, но иначе я не могу и я не понимаю, почему плачу сейчас, ведь тебе и дела нет до моих слёз… — она утёрла воду со щёк, всхлипнула носом, поняла, что наговорила да ещё и очень громко много лишнего, но извиняться за это не стала.

— Ты права, я не экстрасенс. Я работаю с фактами. От тебя же я не требую много, всего лишь доверять мне как своему боссу и делиться тем, что тебе подсказывает интуиция. Если же тебе сложно выразить свои чувства словами, то я не стану давить, однако ты много говоришь о жалости к окружающим, так направь её в нужное русло, так как проблемы в Хаяси-рёкан придут только с ночью, — сказал он и положил на стол маленький листочек с адресом. — Через два часа встречаемся у этого дома, а пока прогуляйтесь по посёлку и расспросите о Минори и Кента Хосино. Надо узнать какие отношения протекали в их семье. Лин, мы уходим, — он раздал указания и вместе со своим ассистентом покинул торговый центр.

— Затянулись три секунды… — Хосё посмотрел им вслед и следом на Май. Не просвещённый человек и тот бы заметил — Танияма расстроилась и расстроилась сильно. Нару говорил вещи разумные, но безжалостные. Его специфический характер прыгал из одной крайности в другую — всё понимание направлялось на Май или на персону иную, по всей видимости, его постижение чужой боли не могло вместить в себя более одной единицы этого горького плода. — Ну-с, как поругались, так и помиритесь, — Монах от души потянулся, прогнув спину и вытянув длинные руки, — нам пора за работу, — он потрепал Май по опущенной голове, и команда SPR с понурыми лицами покинула торговый центр, наделав шума, несвойственного поселениям и маленьким городкам.

VI

Посёлок Хаконе значительно отличался от серого Токио, как и при Хаяси-рёкане, здесь было зелено, местами из-за невырубленных деревьев темновато, а на старых каменных дорожках грязно. Сухая листва, трава и прочий мелкий мусор отживали свои последние деньки, прибившись к парапетам, которые отчасти и сами позеленели ото мха и вьющегося по домам плюща.

Домик исследуемой пары находился в самом конце улицы, тогда как сама автомастерская, где сгорел Кента Хосино, неподалёку от причала. Старенькая, наполовину из железа, она превратилась в кучу обгорелого мусора. Сгоревший там автомобиль так никто и не забрал, поэтому помимо жёлтых ленточек, которыми обгородили этот участок, там покоились почерневшие от копоти листы красного железа, расплавившиеся стеклопакеты и обрушившиеся мощные вытяжные агрегаты. Команда SPR посмотрела на останки ещё пахнущей гарью собственности и отправилась в дом вдовы.

Дом Минори Хосино выглядел именно так, как может выглядеть домик учительницы: каменный, серо-бежевого цвета, в два невысоких этажа. Остроконечная черепичная крыша и плющ, который обвил маленький домик вплоть до окна второго этажа. Невысокий приступок к дому (в три каменные ступени), два фонаря с прозрачными круглыми плафонами и одна деревянная дверь.

— А мы вот прямо так? — засомневался Джон, остановившись на тротуаре перед домом. — Нару вроде бы сказал, что мы встречаемся возле этого дома, думаю, стоит подождать на улице. Видите, шторы на окнах задёрнуты… — сказал он окружающим, ведь Хосё и Аяко шли прямиком к двери, для них слово такт означало в такие дни — успеть сделать работу до наступления ночи, изгнать призраков и перевести собственный дух.

— Можно и подождать… — сказал Монах. — Но погода-то портится, а машину я оставил возле причала. Неудобно опрашивать местных жителей, когда ты не на двух ногах, а на четырёх.

— Нужно всего лишь хрюкать разборчивее, — поиздевалась Матсузаки, сказав это в сторону. — Подождём несколько минут, а потом пойдём в дом. Не хочется слушать причитания этой горемычной с полотенцем на голове.

— Кто вы такие? — они вдруг услышали разгневанный мужской голос. За их спинами, на тротуаре, стоял мужчина в возрасте до тридцати, темноволосый, худой, но физически подтянутый, на лицо симпатичный, однако для своих лет бледноватый, да и вдобавок ко всему, чрезмерно мрачный. Под его тёмной шевелюрой явно что-то булькало, Май тут же ощутила всю остроту его неприязни, но в силу собственной душевной боли пока не поняла, к кому была направлена эта неприязнь, то, что они возмутили юношу — она поняла, но тут же запуталась в силе его негодующих чувств. — Если вы пришли с очередной поверхностной трепотнёй к Минори, то проваливайте отсюда! Я вас знать не знаю и не хочу, чтобы вы приближались к этому дому!