— Я пойду… — поднялась Май, как и положено гостю первой. — Уже часов десять…
— Да, — согласилась она, — завтра ты сможешь поспать подольше, больше утренних процедур не будет, сейчас в них уже нет смысла.
— Простите, что я такая безнадёжная, — посмеялась Май и от растерянности перешла на «вы».
— Нет, — сказала Мари очень мягко, — дело не в этом, ты всего-то перестала в них нуждаться…
Значит, я справилась, — Май всего лишь вопросительно посмотрела, но получила гордый учительский ответ.
Странно, мне вроде бы должно быть одиноко и печально, всё же Нару отделил меня от остальных, но сегодня я почувствовала себя на удивление хорошо, — думала Танияма по пути в свою комнату. — Думаю, это из-за Мари. Больше всех меня волновала именно она, теперь я встану на её сторону, даже если этот противный Нарцисс Нару обвинит её во всех здешних грехах! — решила она, что не прекратит защищать слабых, и по её мнению невинных, как у дверей в свою комнату наткнулась на Мичи.
— Прошу меня извинить, — поклонилась она проворно. — Боялась разбудить, а вы, оказывается, припозднились…
— Ничего, скорее мне извиняться, все уже наверняка спят, а я разгуливаю… — затараторила Май поспешно. Помощница хозяйки благодарно улыбнулась, и Танияма заметила в её руках вроде бы знакомый пиджак. — А вы приходили по какому-то вопросу?
— Да, — вспомнила Мичи с её помощью, — этот пиджак принесла одна из учениц. Она сказала, что он принадлежит высокому мужчине из рёкана, и я предположила, что это, должно быть, господин Кодзё. Если честно, я немного побаиваюсь его, поэтому хотела попросить об одолжении…
— Да я и сама раньше побаивалась его! — махнула Май на это рукой, не скрывая смеха. — Первое впечатление от Лина своеобразное, но он очень хороший работник, к тому же учитель Нару…
— Тогда я оставлю это на вас, — Мичи благодарно поклонилась и, передав выстиранный и отглаженный пиджак Лина, удалилась.
Да, Лин не может быть плохим человеком… — решила Май, невольно поглаживая чёрный пиджак Кодзё. — Как и Нару… Уверена, что Лин бы не стал обучать человека заведомо плохого, как и не смог бы сделать плохим… Сейчас снова увижу Нару и новый день начнётся как нельзя лучше, — подумала она наивно, забыв в свете своих маленьких побед о том, что обычно её сны радости совсем не приносили…
IV
— Где я?.. — очнулась она уже где-то только не в своей комнате. — Кажется, это рёкан, — Танияма узнала сероватые коридоры, разыскивая взглядом нечто примечательное, однако поблизости не мелькало даже души или воспоминаний, коими был наполнен этот дом. Вскоре свет в одной из комнат зажёгся, и Май сообразила, что надо делать.
— Стой! — приказал знакомый голос и рука её проводника сцепилась с её. — Не спеши, подожди…
Нару… — Май немного примлела от прикосновения Сибуи и через какое-то время опомнилась. — И чего это я радуюсь?! Он же мне только снится! Настоящий Нару сослал меня всё равно что в Сибирь! Каторга — вот как это называется! — возмущалась она, стараясь не дать волю чувствам, ведь сны останутся снами, а настоящий Нару непоколебимым нарциссом.
— Посмотри, — сказал он Май, когда сёдзи в комнате со светом открылись. Танияма тут же узнала девушку, которая предстала перед ней. Она выглядела немного растрёпанной и помятой, но ошибки быть не могло — эта всё та же особа, которая отдала своего ребёнка на воспитание в дом гейш. Тут же Май заметила какого-то мужчину. Он сидел на мятом футоне и довольно поправлял свою полузапахнутую на груди юкату.
— Кто это? — Танияма еле сдержала отвращение, ведь этот господин не казался ей молодым или особо привлекательным. Холёным, изнеженным хорошим положением, вкратце говоря, типичный сноб!
— Он гость этого рёкана, — ответил ей Сибуя.
— Он даёт ей деньги! — Май округлила глаза и чуть не бросилась на мужчину, который был не больше, чем воспоминание. — Этот мерзавец вынудил её заниматься чем-то непристойным, а теперь суёт ей свои грязные деньги!
— Май, подожди, — Сибуя остановил Танияму в её грозной походке, заставив последовать за униженной с виду особой. В своей до безобразия скромной комнате она спрятала часть денег под татами и, отчаянно вздохнув, вернула соломенный мат на место. После этого она обтёрла тело горячим полотенцем, побрызгала какой-то водой, сменила юкату и вновь вышла в коридор.
— Только не говори, что она этим зарабатывает на жизнь?! — выговорилась Май в горячке, не понимая, как должна на это реагировать. Первое впечатление от этой особы колебалось от жалости до чрезмерной гордости, а теперь ей показалось, будто её саму окунули в грязь с головой. Тем временем объект её гордости и жалости подобрался к нужной комнате и скрылся за ней. — Не верю…
— В любой гостинице есть такие женщины… Без этого никак, — он прикрыл глаза, понимая разочарование Май. — Я не думаю, что она делает это ради денег, скорее деньги нужны её ребёнку, наверно, она хочет забрать дочь, но обеспечить не может. Женщинам практически нет работы в Японии в эти года, это нужно принять как факт и смириться.
— Но ведь ей должно быть очень больно… — Май начала ронять слёзы, зная только то, что остановить их, увы, никак не может. — Почему никто не спасает её?..
— Это жизнь… — ответил Сибуя. — Поспи сегодня немного, пока это даже больше, чем ты можешь вынести, постарайся ещё немного… — попрощался он, и последнее, что запомнила Май, так это его холодные губы, которые заботливо коснулись её бледного лба.
V
21 августа. Понедельник — день девятый. Хаяси-рёкан.
Полдень…
День стоял тёплый и ясный, когда к воротам гостиницы Нао и Мари подъехало жёлтое такси. Юноша, сидящий там, вежливо расплатился с водителем и, отпустив его, спокойно, будто с чувством врождённого достоинства расправил плечи.
— Вот это зданьице подвернулось! — сказал Ясухара, хитро окинув гостиницу взглядом. Он провёл весь вчерашний день в посёлке Хаконе. В буддийском храме оставались интересующие его архивы. Вот уже дней шесть они вместе с Мадокой собирали нужную информацию. Нару делал очень много запросов, касающихся личных данных семьи Хаяси. С такими данными возникла самая настоящая возня, да чего удивляться, Сибуя прекрасно понимал, что данные за последние 850 лет будет собрать не так-то просто и быстро, поэтому старался действовать сам, возможно, что-то вышло ему боком, где-то он продвинулся, но настоящие отмычки от этого дела вёз в своём чёрном портфеле Ясухара.
— Добро пожаловать в Хаяси-рёкан, — поклонилась юноше Мичи, в то время как он засмотрелся на выразительную, по сравнению с городом, территорию. — Я провожу вас к вашим друзьям, — дружелюбно сказала она.
— Спасибо, сам бы я точно не справился, — он щедро улыбнулся и в этот же момент внутренне сжался. Его светлые брюки и рубашка отлично пропускали воздух, оттого казалось, будто ему в тридцатиградусную жару сделалось холодно, таким скованным вдруг стало его тело. Сумка оказалась подмышкой, прижалась к телу и вдобавок подстраховалась свободной рукой. Должно быть, юноша чрезвычайно дорожил своим грузом или попросту никому не доверял.
Нару не просто так выбрал такого скрупулёзного человека, как Ясухара. Помимо немалого ума, его отличала меркантильность, а, значит, нет такого задания, за которое он не возьмётся, если вопрос встанет в деньгах, исключение разве что составляла его жизнь, но в вопросах сбора информации такая угроза — большая редкость. Осмотрительность и чёткость — более Сибуя не планировал требовать, впрочем, на этот раз он бы сделал замечания по поводу Май, однако по причинам неизвестным тыкать, как провинившегося котёнка он пока предпочитал Танияму, словно каждое его язвительное слово — это маленькая месть за дивный отпуск, который из одной недели превратился, чуть ли не в месяц.
Миновали пустой ресепшен, прошли в затемнённые галереи (хозяева сегодня не раздвинули сёдзи, Нару попросил максимально тусклую для дня освещённость) и вышли в коридор, где до нового офиса Сибуи было рукой подать.
