Временный жилец посмотрел на гостя через плечо, проигнорировав в дальнейшем.
— Знаете, — вздохнул Хиро, поняв, что могло произойти, — в одной занятной книге я прочитал: «Очень опасно встретить женщину, которая полностью тебя понимает. Это обычно кончается женитьбой». А ещё там был один остроумный француз, так он сказал, что «женщины вдохновляют нас на великие дела, но вечно мешают нам их творить»*. Так к какому же типу мужчин вы относитесь, дорогой вы мой друг? Думаю, наша барышня задаётся тем же вопросом…
— Май моя сотрудница, — дал свой ответ он. — Не нужно придумывать нам роли, которых в нашем послужном списке нет.
— Конечно, как вам будет угодно, — Хиро не стал спорить. Нару находился в том состоянии, когда мужчина сам не знает, чего хочет. Думает, что понимает свою избранницу, а на деле не видит элементарного. А ведь в сущности, всё было до прозаичности просто: Май, как и любая девушка, хотела счастья, она инстинктивно тянулась к нему, главное, веря, что именно Нару или Сибуя Казуя, а на самом деле Оливер Дэвис — известный исследователь и учёный — это её идеал. Сам же Оливер внушил себе одно — пока он не готов поставить на карту всё, ведь то, что для женщины счастье, для мужчины своего рода крах. Будь у Май чуть больше опыта; будь у него чуть больше терпения к чужим слабостям…
Вся беда в том, что отношения между мужчиной и женщиной — это компромисс, а как добиться его, когда перед лицом стоит тот, кто не ведает жалости к проступкам других; кто настолько лицемерен, что забыл, каково это кого-то искренне любить, открывая душу, обнажая свои наболевшие беды; кто настолько силён, что не нуждается в истинной помощи окружающих. Наверняка Май всего лишь ещё не нашла эту лазейку, как и не поняла обрушившуюся на неё злость из-за скрытой боли утраты и того чтения между строк, которого от неё в последнее время ждал Нару.
XVII
Не будь эта жизнь такой чокнутой, Нару бы добивался любви Май медленно, так, как делал это вот уже больше года. Настало бы подходящее время, и он бы пригласил её на полуденный чай, совершил бы пешую прогулку и непременно побывал бы на могиле её родителей. Но то количество свах, которые обрушились на его голову с единственной кандидатурой в лице Май Таниямы не оставляли ему выбора. Вечные напоминания о том, что жизнь изменчива, скоротечна, загоняли его в угол, а Май… Что делала Май? Она с сожалением смотрела на пустую зелёную площадку, откуда полчаса назад улетел вертолёт с пострадавшей актрисой и её сопровождением.
— Май, хватит себя истязать! — выговорил ей Такигава. — Нару велел забрать их фургон. Я поведу его, а Аяко мою машину. Ты куда?
— Можно мне с тобой? — спросила она с отчаянной улыбкой.
— Вообще-то, я тебя и спрашиваю ради этого, — он притронулся к её лбу, измеряя температуру на глаз. — Да вроде бы здорова. Нару чего-то наговорил?
— Монах, можно тебя попросить не говорить сейчас о нём. Мне не хочется…
— Ты наверняка заболела! Как приедем, надо Нао дать срочное задание — раздобыть для тебя пилюлю с хорошим настроением.
— Да, думаю, он найдёт такую, — вымучено улыбнулась она, сев в чёрный фургон Нару и Лина.
Хаяси-рёкан. Восемь часов вечера.
— Боже, сделайте мне массаж! — вылез Хосё из фургона, первым делом схватившись за спину. — Как Лин водит эту громадину?! Тяжёлая… Май, хватит там сидения нюхать, надышишься ещё этим воздухом, выходи! — она просидела половину пути, уткнувшись носом в спинку сидения, поэтому Хосё передразнивал её.
— Я устала… — вылезла она вся разбитая.
— Значит, поужинаешь, и спать, — сказала Аяко серьёзно. — Тебя никто не заставляет заниматься грязной работой. Да и Нару ничего не сказал. Ждать нам или проводить изгнание без их участия? Я вообще не понимаю, что из этого дела выльется… — прикрыла она глаза.
— Вы думаете, Нару могут заинтересоваться полицейские? — спросил Джон.
— Вполне. Это же непреднамеренное, — сказал Такигава. — Кроме того, Нару бездействовал, это могут квалифицировать и по более жёсткой статье. Если, конечно, господин Хиро не вступится за него, всё же это рабочая травма. Актриса наверняка ещё не прошла технику безопасности, тогда под этим углом вина ляжет на её плечи. В общем, всё будет зависеть от того, как извернут факты!
— Нам придётся подождать… — сказала Аяко печально со всем уважением к чувствам Май.
— Пойдёмте, — предложил Хосё, — надо сказать Нао, что мы приехали.
В рёкане за время их отсутствия ничего не изменилось. Нао встретил их, как и всегда.
— Добро пожаловать, — поклонился он. На лицо неунывающий блондин изменился, печать тоски отразилась и на нём. — Вы рано… И Сибуя-сан…
— Он задержится, — сказал Такигава, похлопав друга по плечу. — А ты чего такой кислый? С Мари комнаты не поделили?
— Она сейчас не выходит из своего крыла. Мы почти не разговариваем. Госпожа Окада уехала, а к вам гостья. Она прибыла немногим раньше вашего. Хосё, раз ваш начальник отсутствует, то я бы хотел с тобой переговорить. Ты не возражаешь?
— Что-то тут тоскливее, чем у предыдущего заказчика. Хорошо, после ужина поговорим. А кто приехал?
— Ваша коллега из Токио. Масако Хара.
Масако? — потеряла Май врождённый дар речи. — Неужели с Нару и правда что-то случилось?
— Ну вот. Нару теперь не доверяет твою охрану никому из нас, — Хосё развернулся к Май и уже будучи в фойе, потёр её макушку ладонью. — Даже Масако подослал…
— Ужин будут подавать через полчаса. Предпочтений никаких нет? — уточнил Нао.
— Если в твоём меню нет призраков, то я буду всё! — шутил Монах.
— Да откуда же им быть?! Запечатали всех. Осталось отправить их восвояси, видят боги, я от них адски устал…
Ужин прошёл в тяжёлой атмосфере. Мари не вышла, Хара поздоровалась со всеми, но на Май зыркнула так, что Танияма потеряла последнее настроение и за ужином и слова не проронила. Почему Хара приехала и надолго ли — так и оставалось секретом.
— Вы простите меня, — Танияма поднялась из-за своего стола и поклонилась. — Я пойду спать…
— Май, ты же к еде почти не притронулась… — взволновалась Аяко.
— Не хочу есть, так сильно устала, что не лезет. Простите меня…
— Как думаешь, может, стоит её напоить? — предложил Такигава, наклоняясь к не больно-то общающейся с ним жрице.
— Конечно, чтобы ты потом проснулся в её кровати, — не восприняла она его идею всерьёз.
— Какая же ты язва, Матсузаки! — обиделся он.
— Если я язва, то ты гем…
— Тихо! — закрыл он ей рот рукой. — Такие некрасивые слова за столом не говорят. Аппетит людям испортишь.
— М-м-м! — промычала она в ярости, не заметив, как Хара бесшумно вышла.
Что если я больше его не увижу? Быть может, я зря оттолкнула его? — прогуливалась Май по галереям, не замечая вокруг прохладного вечера. — Он напугал меня… Всё слишком быстро… Хотя я и понимаю, что времени у нас совсем нет. Я запуталась… Этот Нару! Сказал бы мне прямо: — Май, ты мне нравишься! Давай займёмся этим!.. Нет, это слишком… — помотала она головой в ужасе от того, что пришло на ум. — Лучше так: — Май, ты мне не безразлична, но я скоро уезжаю, давай хранить верность друг другу! — понравилось ей больше. — Да, такой вариант звучит лучше, — уже решила она, как услышала звуки чьих-то шагов за спиной.
— Масако…
— Не смей называть меня по имени! — вылетело из её губ на ходу. Май ещё никогда не видела, чтобы она так спешила.
— Но я думала, мы этот вопрос давно решили…
— Забудь! Я тебе не подруга и никогда ей не стану! — сообщила она, сдерживаясь, кажется давно, как минимум весь этот вечер. — Я тебя ненавижу! Ты делаешь из Нару посмешище. Я ещё никогда не видела, чтобы он кланялся кому-то вот так…
— Масако, о чём ты говоришь?.. — Танияма не понимала и не разделяла её чувств.
— А ты не знаешь?! Нару просил моего менеджера о переносе съёмок, так как ему требовалось обезопасить одну особу. Он говорил о тебе. Никогда тебе этого не прощу.
