— Мы слышали крики! — Сибуя, как человек оглушённый, обернулся. К нему спешили на помощь коллеги, и где-то позади них шёл помощник господина Хиро.

— Боже мой, Нару! — Май закрыла ладонью рот, посматривая то на лежавшую на полу девушку, то на потерянного начальника. Напуганным выражением Сибуя придал себе образ преступника, который в порыве гнева пронзает жертву кухонным ножом, а потом стоит с окровавленным тесаком и не знает, что ему делать: бежать в полицию и писать чистосердечное признание или скрывать улики.

— Поднимаем! — Такигава вместе с Джоном подняли шкаф, а Аяко и Май вытащили девушку.

— Пожалуйста, не уходите… — забредила она. — Он пришёл за мной… Пришёл отомстить… — болезненно шептала она, хватая Май за руки.

— Вам, верно, что-то почудилось, — успокаивала её Танияма, натянув привычную дружелюбную улыбку. — Здесь никого нет. Мы изгнали всех духов. А Нару вас не обидит, он только с виду такой жуткий.

— Нет! Нет! — хваталась она за руки, словно эти порывистые движения — это судороги.

— Какая-то она нервная, — Май погладила её по голове, говоря эти слова, когда девушка потеряла сознание.

— С виду она отделалась ушибами, — сказала Аяко, примеряясь на глаз. — Но могут быть и переломы. Она напугана, но отключилась скорее от болевого шока. Думаю, её следует отвезти в больницу. Такой удар мог вызвать внутреннее кровотечение.

— Но кто она? — спросил Такигава.

— Хана Нагаи, двадцать восемь лет. Она претендовала на главную женскую роль, — сказал помощник господина Хиро, сверив свои данные. — Я не сразу её узнал. Но судя по моему графику, это она. Господин Кобаяси позвонил ей под утро и попросил изменить причёску. С линзами он определился, видимо сегодня хотел увидеть её образ в целом. Боюсь, теперь нам придётся искать новую актрису, а это не так просто. У госпожи Нагаи последний год шалили нервы, мы рассчитывали выгадать на этом. Надо сообщить о произошедшем…

— Отнесём её в комнату? — спросил Монах.

— Нет, лучше оставим так, — сказала Аяко. — Надо накрыть её чем-нибудь…

— А где Нару? — Май занервничала из-за совершенно иного человека.

Я только что упустил свой шанс найти брата… — Сибуя сбежал на второй этаж и там же в коридоре повис на руках возле стены. — Я убил её? Или…

— Нару? — его окликнула Май. Он порывисто поднял голову, посмотрев до ужаса человека потерявшегося в бездне посреди океана.

Ты же не делал этого… Правда? — говорили искренние глаза Таниямы.

Случившееся омрачило и без того затуманенный ум Нару. В его голове кровавой чередой всплывали воспоминания: смерть брата, жестокость и трусость его убийцы; столкновение с виновником их семейных бед: его безучастность и неумение простить. Воспоминания эти принесли лютую ненависть, и его затрясло.

— Май, оставь меня сейчас, — он нашёл в себе силы, чтобы укрыться в своей комнате и захлопнуть перед Таниямой дверь.

Да за кого он меня принимает?! Я ему не обычная сотрудница на неполный рабочий день! — от пренебрежения Нару её трясло, словно на электрическом стуле. Она прощала ему многое, злилась, но прощала. В голову лезло всё что угодно: эта женщина встречалась с Нару, они плохо расстались и теперь она разыграла комедию; Нару не тот за кого себя выдаёт, на самом деле он призрак с плотью и кровью другого человека… Таких глупых мыслей Май в голову пришло с дюжину, покуда выдержка её не лопнула как мыльный пузырь.

— Совсем слушать людей разучился?! — Танияму взяли в оборот её черти, и дверь в комнату Нару настежь открылась. — Я не оставлю тебя вот так! А если ты вздумаешь из окна выброситься? То что тогда? Я, по-твоему, буду носить траур всю жизнь, и оплакивать тебя? — возмущалась она, закрывая за собой дверь.

— Тебя об этом никто не просит, — растеряв все эмоции, ответил он.

— Может быть, и не просит, но кто запретит мне это делать? — она оттащила его от окна и заставила смотреть ей в глаза. — Ты же сам говорил, что я пропаду без тебя… — её голос сник, исчезла грубость. Смелость смотреть Нару в глаза и та испарилась. Она мяла подушечками его чёрные пуговицы на рубашке, забыв яркие речи, которые божилась обрушить на его голову.

— Тогда ложись, — Сибуя остановил её руку, сжав грубо мелькающие пальцы девушки.

— Куда? На кровать? — закрутила Май головой.

— Да! — прикрикнул он.

— Ладно, ладно, чего сразу кричать?! — затараторила Танияма. Она сняла обувь и в предвкушении очередной парапсихологической хитрости, поудобнее устроилась на подушке, аккуратно сложив руки на животе. — Ну, и чего ты вновь задумал?

Нару окинул взглядом всё тело Май. Она лежала, прижав ноги друг к другу, с закрытыми глазами, не подозревая о безжалостности приказа начальника.

— Проверить, — сказал он, придавив коленом матрас.

— Чего будем проверять? — Май открыла глаза, увидев лицо Нару перед своим.

— Это… — впоследствии Сибуя не сказал ни единого слова, его словами стали прикосновения и порывистые поцелуи.

Май не то что не успела очухаться, чтобы понять смысл приказа «Ложись», она упустила элементарную возможность подумать. Нару целовал настолько глубоко и требовательно, что она с самой настоящей одышкой еле поспевала за ним.

Одно страстное соитие губ и многоликость его дальнейших прикосновений: жадное сплетение языков, грубое давление пальцев где-то на плече, осторожно пропускаемое колено между девичьих ног, потерявших свой настрой, и тугие пальцы, изучающие её тонкую шею.

Нару… — Май постучала его в грудь и, чуя нехватку воздуха, зардела от близкого пристального взгляда мужчины. Нару тяжело выдыхал и как помешенный смотрел на заливающиеся от жара щёки Таниямы. Он провёл по ним большим пальцем и спустился с поцелуями к её шее.

— М-м-м… — замычала она, прогнувшись в спине. Мурашки пробежали по её телу, добравшись даже до кончиков пальцев на ногах. В отличие от её осторожных, поцелуи Нару всё равно что поедали сухие участки на её коже. Он ненасытно обхватывал губами какую-то часть её шеи и, разминая своим языком, распылялся с каждым разом откровеннее.

Я сейчас задохнусь… — Танияма подогнула ноги, вытащила из-под тела Сибуи руки и вцепилась ими в жёсткое покрывало.

— А-а-а, — запела Май, демонстрируя звуки похожие на боль. Поцелуи превратились в укусы. В панике она похлопала руками по покрывалу. — Нару… — закапризничала Танияма, проникаясь вглубь странных чувств. Он не то чтобы стал грубее, скорее напористее. Слабые укусы постепенно начали приводить её в восторг, а последующие сильно напугали. Наконец, он настолько сильно прикусил её сухожилие у плеча, что Май нашла в себе силы и оттолкнула его. Она тут же присела в изголовье кровати и, зажав влажное плечо, уставилась на мрачного Сибую.

Он не поднимал глаз, не считал себя правым, но до черноты в голове злился.

— Иди и скажи всем, чтобы собирались, — Нару поднялся и голосом суровым отдал приказ. — Вы возвращаетесь в рёкан.

— Подожди, ты сказал мы? — Май поползла за ним по кровати, но он отошёл к окну.

— Да, я поеду в больницу.

— Я еду с тобой! — Танияма думала, что её решительность пролезет, в чём крупно просчиталась.

— Ты возвращаешься в рёкан.

— Но…

— Я не намерен обсуждать это, — перебил он, глядя всё так же в окно. — Ты не умеешь принимать правильные решения. Каждое твоё действие не здравое. Ты элементарно не понимаешь, чего на самом деле хочешь. У меня нет на это времени… Скажи Лину, что я его жду.

Надо ли при таком раскладе спорить? Заявление Нару ударило сразу и в голову, и в сердце.

Май так и выбежала с передавленной рукой шеей. Сибуя не оставил крови или синяков, но она стыдилась того, что произошло. В коридоре она врезалась с господином Хиро, он как раз шёл проверить, как идут дела с подготовкой площадки для вертолёта.

— Дорогая Май, что случилось? На вас лица нет… — раскрыл он руки, чтобы удержать её, но Танияма попятилась, обошла его дружеские объятия, и так с прикрытой шеей и ртом, побежала по коридору прочь. — Странно… — мужчина осмотрел коридор, заметил открытую дверь Нару и, не имея никакой лояльности к чужим чувствам, вошёл, постучав уже на пороге.