— Масаши всё это время держал Май в том же коридоре, — сказал Хиро с немалым восторгом. — Спрятанная там комната послужила им временным убежищем. Когда вы ушли, он перенёс её на съёмочную площадку. Я боялся, что вы отыщете её обычным обыском комнат, поэтому подстраховался.

— На месте бы Май, я бы на вас заявление накатала! — разозлилась жрица.

— Да ладно тебе, Аяко! — невинно посмеялась Танияма.

Он получил сполна, хотя я бы добавила! — поскрипела она в душе.

— Мы смогли освободить ещё одну душу, — нашла Май прекрасный повод для оправдательного приговора. — Это же прекрасно! Никто в этом доме больше не пострадает от руки призрака.

— Да, и, кроме того, я продолжу спонсировать Ассоциацию, от которой происходит ваша контора. В последний год я засомневался в их деятельности. Вот и решил проверить… — признался Хиро.

— А я не знал, что ты состоишь в Ассоциации… — Такигаву не покидало чувство, что Нару — не тот, за кого он себя выдаёт.

— Любой уважающий себя исследователь состоит в подобных организациях, — ответил ему Нару.

— Что ты хочешь этим сказать? — крикнула Аяко. — Считаешь нас дилетантами?!

— Я такого не говорил. Любой храм — это некоммерческая организация, представителями который вы и являетесь. Я не приравниваю вас к той кучке сброда, которые смеют называть себя охотниками на привидений не имея при этом должного опыта, знаний и целей.

Высокомерен, как и всегда, — Май прикрыла глаза, словно одобряла поведение Нару. — Но, несмотря на это, он их хвалит. Обычно от него и слова доброго не дождёшься, а здесь так в открытую… Должно быть, он сегодня перенервничал, думаю, Монах и другие оказали ему должную поддержку.

В мыслях о Нару Танияма не заметила как вернулся первый помощник господина Кобаяси и вернулся не с пустыми руками.

— Отлично, Масаши! Открывай скорее, — Хиро не терпелось показать всем то, что находилось в деревянном заколоченном ящике. Наконец, доски из-за выдернутых гвоздей скрипнули, и гости увидели содержимое. — Это, мои дорогие, традиционная китайская водка Маотай*. Она пролежала в погребе сельской усадьбы пятьдесят лет. Я купил на аукционе две бутылки. Одну я предлагаю распить вместе со мной. По таким поводам, как у нас, напитки надо подавать к столу класса ничуть не ниже, а откладывать это на завтра ни в коем разе нельзя.

— Да, не известно же когда Богу душу отдашь, — сказал Такигава, с любопытством рассматривая невысокую пузатую бутылку с красной наклейкой. — Лин, ты как?

— При всём моём уважении к этому напитку, я отказываюсь, — улыбнулся он с покорной благодатью во взгляде.

— Ну Май нельзя, маленькая ещё, стало быть, пить нам вшестером.

Сразу за меня всё решил! — пощёлкала Май зубами в своём буйном воображении.

— Мы с Эми не употребляем алкоголь, — сообщил Масаши, и Такигава из состояния полного недоумения перешёл в режим жаждущего приключений юнца.

— Да я не настаиваю, этот напиток надо употреблять с наивысшим почтением и удовольствием, — сказал Хосё, нетерпеливо сглотнув.

И поэтому вы решили поспорить… — покачала Май головой.

— Да я вот тоже бы не стал пить… — попытался Джон отказаться от счастья на него снизошедшего.

— Ничего не знаю! — задержала его Аяко. — Давай! За маму, за папу… — она всучила ему холодную стопку и понеслось…

Браун от крепости напитка прослезился. Матсузаки округлила глаза и, прокашлявшись, зажала между зубов дольку лимона. Такигава же с видом человека познавшего наивысшую благодать, наслаждался приятным тлеющим теплом, растекающимся от горла до желудка. В былые времена он бы отпустил любую непристойную шутку, ради одного шанса понюхать сей божественный напиток, лизнуть и непременно оставить себе пустую бутылку.

— Крепка… — отдышалась жрица.

— Уже сдаёшься? Рано что-то, ну и то не страшно, нам больше достанется, — придвинул он бутылку к себе.

— Больше тебе достанется, когда ты вернёшься к себе на гору! Там тебя обреют и приучат к порядку. Разливай! — скомандовала Матсузаки, громко ударив стопкой по стойке бара.

— Знаете, мне всё же этого достаточно… — у Джона закружилась голова, он попытался отойти от столешницы с разными втягивающими в грех яствами, но Аяко усадила его на высокий стул одним бесцеремонным движением — за шиворот и в гущу событий.

— Думаю, вам, мои дорогие, стоит потанцевать, — господин Хиро предложил развлечение для непьющих и с помощью пульта включил музыку.

Колонки в стенах вздрогнули, свет притух, и современная музыка пообещала чересчур требовательным персонам ушные кровотечения.

— Уже поздно… — сказал Нару, не скрывая своего возмущения во взгляде. — Мы пойдём.

— Подождите, я хотел вас попросить о небольшом одолжении, — задержал он директора SPR. — Ваша непревзойдённая работа не только вдохновила меня, но и показала красоту той редкой незрелой наивности. Теперь я понял, чего именно хочу от героини этого фильма. Она должна олицетворять видимые нездоровые помыслы и скрытые отпечатки участия в её жизни неистовых моралистов. Они сгинули из этого мира, как и весь тот обветшалый хлам, в который рано или поздно превращаются предметы нас окружающие. Сейчас она как сладость греха — отталкивает при помысле о ней и воцаряется в голове при любом блуждающем пустом взгляде. Мне нужна всего одна услуга, я чувствую, что очень близок к идеальной героине, прошу вас, не откажите мне в этом удовольствии.

— Нет, мои исследования не касаются мира кино. К тому же уже поздно…

— Вы не останетесь внакладе. Я вам обещаю! — Нару хотел уходить, и Хиро использовал последнее средство.

Сибуя задумался…

— Термочувствительная камера, — выдвинул он условия.

— Не имею возражений. После событий сегодняшней ночи, желание лезть к духам у меня резко отпало. Камера ваша.

— В таком случае, в чём суть вопроса?

— Мне нужен от вас танец.

— Надеюсь, не приватный, мы бы все не отказались на это посмотреть, — высказалась Аяко, они-то время зря не теряли. Пока господин Кобаяси обрабатывал Нару, они обрабатывали друг друга.

— Это уже на усмотрение наших героев, — рассудил всех Хиро.

— Героев? — Май посмеялась, чувствуя на своих плечах невидимую ношу, что-то внутри подсказывало ей о грядущей буре.

— Именно, вы, моя дорогая, составите ему пару. Ведь именно в вас я увидел половинку моей героини. Вы, безусловно, тот образ потерянной морали о коей я виду речь. Вы моя муза… Всё равно что Лиза дель Джокондо для Леонардо Давинчи, вдоволь насмотревшись на вас, начинаешь лишаться здравого рассудка. Уверен, вы не откажете мне в этом крохотном удовольствии.

— Вы чересчур любезны, — Май от количества комплиментов начала думать о тех комплексах, которыми она могла бы страдать, будь она музой великого художника. Странные воображаемые образы натравили на неё нездоровый смешок. — Простите, я не понимаю вашей идеи, как и не представляю себя в этой роли.

— Значит, нам потребуется отдельная комната, — Хиро подозвал немым жестом помощника и распорядился о студии. — За стенкой свободное помещение. Вам там никто не помешает.

Нет это же была шутка?! Я не могу танцевать с Нару да ещё в пустой комнате! И здесь места хватит! А ты чего смотришь?! Скажи уже чего-нибудь… — она вопрошающе посмотрела на Сибую, получив на деле равнодушный жест сцепившихся на груди рук. — Вот же бесчувственное меркантильное создание! Значит, так просто пригласить меня на танец — он устал, а как дело запахло выгодой, то он расщедрился, — Май так и подмывало сказать Нару обо всём, что за это время накипело.

— Я вас пока провожу, вы сможете осмотреться… — Эми предложила Сибуе удалиться. — Май объяснят детали… — девушка говорила о том, что его очаровательной партнёрше потребуется задержаться, чему он, как уважающий себя джентльмен, не стал мешать.

Куда? — взвизгнула Танияма про себя. — Не смей оставлять меня… Нет!.. — она безнадёжно повисла на стойке бара, пьянея от одного вида захмелевших коллег.

— Не отчаивайтесь так, дорогая Май, я вам дам вводную, и всё у вас получится, — Хиро поднялся и протянул девушке руку помощи.