— Ммм… — замычала она, закусив губу. — Аяко, разве можно так пугать?! — притопывала Май ногой.
— Да и вы нас напугали, — сказал Хосё, отодвинув застывшую в страхе мико. — Почему не в центре?
— Мы пришли вам сказать, что температура сильно снизилась. И на камерах вы пропали… — Май то срывалась на крик, то затихала, как и звуки в коридоре.
— Да, мы пытались попасть в котельную, — сказал Джон. — Но дверь так и не открылась.
— А что там? — Танияма кивнула в сторону противоположной притопленной в стене двери и посмотрела на товарищей.
— Комната нашего коллекционера, — ответил Такигава. — А что с картинами?
— Упали, — сказал Нару. — Матсузаки, проверь с Джоном шкаф и возвращаемся.
— Снова мне всё самое грязное достаётся, — пробубнила Аяко. — Да не лезь ты, сама посмотрю, — отмахнулась она от Брауна, а вместе с тем, скрип превратился в нечто тягучее, стонущее, словно петли на дверях кто-то не смазал.
— В сторону! — Такигава еле успел откинуть Аяко к стене и прикрыть собой, шкаф ни с того, ни с сего опрокинулся и будь жрица храма синто возле него, то уже сегодня же оказалась бы в больнице.
Поднялась пыль, скрип продолжился…
— С нами кто-то играет! — выкрикнул Хосё, посмотрев на женщину, которую только что спас. Матсузаки прижалась к стене и пока не собиралась куда-то двигаться. — Это должен быть призрак ребёнка! Как не посмотри, а смерть насильственная. Надо возвращаться! Когда узнаем больше о девочке, тогда и приступим к изгнанию.
— Нару… — Май тонким из-за накатившего ужаса голосом привлекла внимание окружающих. Она нащупала на стене гобелен, тот упал и открыл спрятанное окно в сад. — Посмотрите на качели… — Танияма не отрываясь смотрела на блёкло освещённый участок с клумбами, и холодела от столь агрессивного поведения духа. — Они раскачиваются… Сами по себе! — она сделала шаг назад и упёрлась в грудь директора SPR.
— Должно быть, это скрип качелей! — предположил Хосё.
— Я проверю, — заделался Джон добровольцем и вместе с тусклым свечением своего фонаря исчез из вида.
— Это место ужасно! — Май зажала уши, грохот в стенах прекратился, но скрип продолжал надрывать нервы.
Оно где-то рядом… Здесь холодно… — Танияма кидалась взглядами со стены на стену. Так мелькали лица: Такигавы и Аяко в углу, Нару за спиной и чудовищные размытые образы картин.
— Джон уже в саду! — Май вцепилась пальцами в штапики на окне и прищурилась. — Я не слышу… Он что-то кричит, но я ничего не слышу. У меня уши от этого грохота и скрипа заложило.
— Подожди, — Такигава оставил Аяко и, надавив на щеколды, приподнял раму. В комнату ворвался свежий воздух и голос Джона.
— Здесь ничего нет! — кричал он так, чтобы люди на втором этаже услышали его. — Может быть, ветер…
— Как же! — раскритиковала его слова Аяко. — Большие садовые качели ветер никак не может так раскачивать! Это наверняка дух ребёнка! Я хочу поскорее убраться отсюда. Пока мы не готовы здесь слишком опасно.
— Что, уже отвыкла от грязной работы? — подтрунил Такигава. — Да, в рёкане было почище…
— Умолкни!
— Тихо! — насторожился Сибуя. — Стало холоднее… Чувствуете?
В коридоре завыл сквозняк. Пар выходил из приоткрытых ртов сотрудников SPR и глухой, похожий на подземный бой часов звон, неторопливо где-то колотил. Май прижалась к стене и, прикрыв глаза, начала не торопясь дышать и отсчитывать свой пульс — это успокаивало её.
В стенах около десяти раз пронзительно и в то же время глухо постучало и стихло.
— Закончилось! Не верится! — выразилась Аяко на этот счёт, потряхивая при этом фонариком. Свет в нём замигал, затем и у Нару, а потом и вовсе потух.
— Не к добру это… — завертел головой Такигава, готовясь уже читать мантры, как вопль Матсузаки его едва до инфаркта не довёл.
— Да что б это место! Я на что-то наступила! — закричала она, нервно отмахиваясь руками. Она швырнула свой фонарик куда-то в сторону и прыжками перебежала к мужчинам.
Нару заменил батарейки в своём фонарике и посветил на пол.
— Это подушка…
— Подушка, которой коллекционер задушил свою дочь? — предположил Хосё.
— Это новая подушка… — Сибуя поднял с пола перьевой белый предмет, а там и Джон прибежал.
— Кто кричал? Что-то случилось? — Браун немного запыхался и порозовел. — А где Май? Почему её нигде нет?
— Она только что была здесь! — среагировал Такигава, кинувшись к той самой стене, где стояла Май. — Май! — окликнул он, но никто не отозвался.
— Нару… — Аяко что-то заметила на подушке и велела её перевернуть. — Кровь… — на обратной стороне алела свежая кровь, отрицать этого было невозможно, кровь принадлежала кому-то из мира живых!
Сибуя замер с подушкой как не живой, его глаза узрели два кровавых пятна, но мозг никак не хотел верить, что эта кровь может принадлежать Май.
— Я проверю комнату Май! — сообразил Такигава. — Она через две после нашей? — выкрикнул он на ходу.
— Да! — подтвердила Аяко.
Это не должна быть Май… Не верю… — Нару не слушалась не то что голова, даже подъязычная кость не хотела выполнять своих прямых функций.
Затаилась тишина… Джон и Матсузаки соболезнующие посматривали на Сибую, не смея тревожить его временный траур, а по факту рабочий сбой.
— В вашей комнате не хватает одной подушки! — Хосё прибежал очень быстро. — Кровать Май ближе к окну?
— Да… — подтвердила Аяко в не меньшем ужасе.
— Нару, это подушка Май. Она у нашего духа! — Такигава делал какие-то выводы, а Сибуя не слышал, он не мог слышать его. В его голове крутилась постановка из рёкана, где он, а в легенде одинокий старик, не смог спасти возлюбленную и отныне остался ей верен до самой смерти. — Нару! — Хосё схватил того за плечи и как следует тряхнул. — Приди в себя! Мы нужны Май!
Синие глаза директора SPR опустели, как стекло замытое водой, он едва ли мог стоять. Ноги отказывали во всякой силе.
— Ты прав, — он сжал подушку и попытался послушаться голоса рассудка. — Принесите план здания! И откройте мне эту дверь! Надо осмотреть котельную и погреб. Если Май там нет, то придётся перевернуть весь этот дом!
Продолжение следует…
* Норито (яп. 祝詞, норито, «поздравительные слова») — молитва или её текст в японской традиционной религии синто.
* Кимоно томесоде - кимоно замужней женщины, чаще всего чёрное. Рисунок томесоде никогда не бывает выше пояса. Этот тип кимоно надевают на семейные официальные торжества.
* Юдзё — собирательное название проституток и куртизанок (но не гейш).
========== Глава 11. Семейные узы (ч. 2) ==========
I
— Такое занятие затянется… — Такигава представил, как они будут обыскивать два жилых этажа, цокольный этаж и мансарду, покачал головой и продолжил мысль. — План здания должен быть у заказчика, как и ключи…
— План у меня в документах по делу, ключи, полагаю, у помощницы господина Хиро, — Сибуя поправил ход его мыслей, всучив заодно и подушку Май. — Выброси это!
— Да, вероятно, ты прав… Пугать несведущих в наших делах частных лиц — лишено смысла, — согласился Хосё, ощущая из-за попавшего в его руки предмета неловкость.
Если понял, то незачем тянуть время?! — подумал Нару, выражая эту мысль своим многообещающе-умным взглядом.
— Пойдёмте, — сказала Матсузаки. — Здесь ничего нет, во всяком случае, сейчас… — в коридоре потеплело, шум прекратился, как и подозрительные вибрации. Свет же зажёгся сразу, как только исследователи покинули западное крыло.
— Быть может, вернуться? — предложил Джон, оглядываясь в длинный коридор, который разрезал библиотеку, уходил куда-то вглубь, пока не упирался в их злосчастный тоннель в один конец.
— Сперва возьмём ключ, — Такигава ударил засмотревшуюся Аяко по плечу, и мико от неожиданности вздрогнула. — А тебе бы ещё и горячего чая попить.
