Мари проплыла до середины сцены и медленно, с наклоном спины, вынула свои ножки в белых носочках из лакированных сандалий окобо. Их чёрная платформа была настолько высокой, что неудивительно, почему её движения были такими приземлёнными. Вскоре её стан изогнулся, и вместе с сямисэном послышались хлопки раскрывшихся вееров. Сине-золотые веера с крупными цветами заиграли в её руках, то, оказываясь в воздухе, то, приземляясь в её маленькие руки. И с каждым разом танец усложнялся, а музыка становилась громче и напряжённее.

— Принц Ямато Такэру был одним из величайших воинов старой Японии. Во всех странствиях его сопровождала верная жена Ототатибана, — в темноте Нару услышал чей-то мелодичный шёпот. Его прежний собеседник не мог не прокомментировать. — Эта женщина в юности была очень хороша собой, но муж из-за своих забот не замечал её. Время шло, и она утратила свою красоту, — на этом его слоге музыка резко оборвалась, Мари упала на пол и свет приглушили. Несколько секунд она не двигалась, а затем подобно ожившему мертвецу, раскорячила руки, выдернула из волос гребень и рывками начала подниматься. Её волосы растрепались, наряд немного покосился, теперь её несчастье выразилось даже в одежде. — Она страдала, но продолжала любить супруга. И как-то её муж столкнулся с силами природы. В море он попал в шторм, — декорации задвигались, и Мари упала в глубоком поклоне перед ними. — Ототатибана обратилась с молитвой к морскому владыке Рюдзину и отдала свою жизнь морю, — после этих слов музыка словно сошла с ума, послышался щемящий душу треск струн, и тело Мари исчезло со сцены, провалившись за раскрывшиеся перед ней волны. — Её муж сильно горевал, раскаявшись позднее, и так он хранил ей верность до самой смерти… — рассказчик прекратил шептать, глядя на Нару с замиранием сердца. Его интересовала реакция Сибуи, последние пять минут он и рта не открыл, мимика его не изменилась, разве что, глаза прищурились, когда Мари бросилась в сторону волн и более не появлялась на сцене.

— Я не заметил, как она миновала декорации, я пошлю кого-нибудь проверить, — Нару встревожил тот факт, что после игры самоубийства, фигура Мари не проскользнула мимо раздвинувшихся декораций, она словно провалилась на ровном месте.

— В этом нет нужды, она спрыгнула в люк под сцену. Сейчас выйдет, — сказал Хиро Кобаяси, закинув ногу на ногу. И так и вышло, уже через минуту Мари появилась на сцене из того же входа, откуда пришла и поклонилась гостям под свои заслуженные аплодисменты. — Прекрасная девушка, жаль, что за неё нельзя дать цены, это было бы очень интересно — выкупить саму хозяйку вечера, — мужчина щурил глаза и покусывал край большого пальца, глядя на сцену. Нару бы сказал, что этому мужчине всё запретное было бы всласть, но проронил иные слова.

— Работа в индустрии кино сделала вас настолько проницательным, что вы разглядели сюжет легенды в её танце?

— Вы узрели «Жертву», да это одна из трогательнейших легенд о любви, полагаю, мы увидим ещё одиннадцать. Я буду вашим гидом, вы не пожалеете, немного японского романтизма вашей сдержанной натуре совсем не повредит.

Когда Нару повернул голову, то Хиро Кобаяси пронзительно смотрел на него. В его глазах ликовала победа, а нервно подёргивающимся пальцам явно не хватало сигаретки.

— Если вы не замолчите, то я попрошу вас вывести, — дерзко шикнул им старший Кобаяси. — Дай своему новому другу буклет и на этом закроем тему, — отец Норико хлопнул брата по плечу красочными глянцевыми бумагами и гордо устремил взгляд на сцену.

— Что ж, можно и так, — разочарованно сказал Хиро, передав Нару красивую программу. — Не так душевно, как мне кажется, но вы можете ознакомиться…

Сибуя пробежал глазами по двенадцати буклетам, где на каждом была указана легенда, имя исполнительницы и краткое содержание истории. Надпись «Белая бабочка» исполнительница — Май Танияма, встревожила его. Выступление Мари показалось сложным, где-то опасным. Последовательности в пёстрых бумажках не оказалось, требовалось подождать.

Следующий час Нару наблюдал множество дорогих нарядов, странных мелодий сямисэна, барабанов и кото. Здесь он узрел «Любовь Асагао». Прекрасная девушка по имени Миюки пленила летним вечером слугу одного известного феодала Комагаву Мияги. По легенде она ловила в своей лодочке светлячков, а на сцене стан девушки грациозно покачивался, будто её декорация лодки играет на волнах. Её прекрасный веер с вьюнками ко второй половине танца изменился, ведь по легенде возлюбленные обменялись веерами, а прекрасному цветку Миюки посвятил стихотворение. Вскоре возлюбленные расстались, и пришло время слёз. Нару терпеливо выжидал, но некоторые выступления были долгими. В той же «Любви Асагао» девушка, прежде чем встретиться с возлюбленным пела. Она пела в чайных домах, позабыв отчий дом, и спустя время, встретилась с возлюбленным.

Встречались номера и попроще. Легенда «Возлюбленные под соснами» оказалась пленительной, хотя и не такой оборудованной. Девушка танцевала с зонтом и веерами под изображением могучей сосны — этих декораций ей хватило, чтобы передать вечность любви Мацуэ и Тэё, которые повстречались при тяжелейших обстоятельствах под сосной и прожили до глубокой старости рука об руку. Боги благословили их и позволили их душам встречаться лунной ночью под соснами и собирать опавшие иголки под песни прибоя.

Трогательная легенда «Жена-ива», где девушка по имени Хиго умерла после того, как в деревне срубили старую иву. Она оставила мужа Хэйтаро в печали и сына Тиёдо.

Была там и легенда «Рубщике бамбука и Лунной деве», притча о «Любви гейши Усуюки», «Звёздные Влюбленные» (в честь этой легенды устраивали праздник Танабаты), «Утренняя роса» и ещё несколько других. С непривычки Нару немного устал. Музыка и свет… Это тревожило нервную систему, но более всего душу снедало нетерпение. Выступили десять учениц. Май не показали, и обещанного перерыва не наступало.

Когда свет погас вновь и загорелся голубоватым свечением, то Сибуя хотел увидеть свою сотрудницу дабы убедиться в её безопасности, но это была дочь господина Кобаяси — Норико. Она выступала с легендой «Юки-онна» или «Снежная дева». История о духе, ёкае… Могущественная женщина с красотой льда. История повествовала о двух дровосеках — Мосаку и Минокичи. Мосаку был старым человеком, а Минокичи красивым юношей. Как-то они попали в пургу и, оставшись без возможной переправы через реку, укрылись в шалаше. Ночью Минокичи увидел в их промёрзшем укрытии прекрасную женщину, она дула в лицо его наставника и медленно убивала. В это время на сцене пошёл искусственный снег. Норико в белом кимоно с красными вставками и кровавыми оби была действительно величава и сильна. Её зонт разбивал падающий снег, словно у неё в руках силы природы. Юки-онна пожалела юношу и не убила его, но взяла слово, что он будет молчать о том, что увидел этой ночью. Время шло, и Минокичи повстречал девушку на лесной тропе, она представилась О-Юки. Молодые разговорились, полюбили другу друга и поженились. О-Юки родила своему мужу десятерых детей, но не состарилась и на миг, Минокичи очень любил свою жену, но однажды ночью проговорился и нарушил давнюю клятву. Женщина разозлилась, закричала и рассказала мужу правду о том, кто она. Но не смогла Юки-онна убить мужа из-за детей, в ту ночь она оставила и дом, и семью.

На этой легенде садовые фонари озарили место летнего театра. Был объявлен перерыв.

VI

Свет ослепил Нару белой завесой, последнее, что он помнил — это красный зонт Норико, падающий на него искусственный снег и её удаляющийся силуэт. Когда он прозрел, прогнав чёрные, прыгающие перед глазами пятна, то люди уже покидали свои нагретые за час места. Он со сбитой координацией оценил их траекторию и, прокашляв ком в горле, невозмутимо поднялся.

Лин ожидал его в стороне, тот успел покинуть своё место, но внимание на Нару обратил не сразу. Сибуя машинально сказал о том, что они уходят, физически застряв в своём зрительском кресле.