Охтайр заинтересованно склонил голову набок. Этот убьет и не задумается, - подумала Дехтирель. Да и сама она… Но ведь никто ничего не знает! Или знает? Как бы это выяснить, не бросая тени подозрения? Тогда можно было бы решать наверняка. Попытка признания в любви – слишком ничтожный повод для того, чтобы отнять жизнь. Если убивать каждого, кто любит без взаимности, в живых останутся единицы!

- Убивать пока рано, - услышала девушка свой голос. – Просто убрать с глаз долой! Он же Преданный! Значит, должен послушаться любого твоего приказа! Сошли его куда-нибудь.

Рави задумался. Идей было не так уж много, но кое-что сделать он все же мог.

Приказ о переводе пришел Лаэмиру в обед. Праздники - праздниками, увольнительные – увольнительными, а трижды в день все Преданные были обязаны явиться в столовую – если только не получали приглашения на пир и не находились на гауптвахте. Ежедневная поверка как раз и проводилась перед тем, как всем сесть за столы.

Приказ принес Охтайр. Денщик командующего, не глядя ни на кого и не отвечая на редкие приветствия – больше от слуг-альфаров, чем от легионеров-эльфов – прошел между столами и спокойно положил перед юношей свернутый в трубочку пергамент:

- Прочесть и приступить к выполнению!

Его холодное лицо не выражало никаких чувств. Лаэмир развернул послание, потрогал другой свиток, выпавший из первого и скрепленный печатью – и его лицо окаменело точно также.

- Что там? – сидевший рядом Доннар заглянул через плечо. – Оп-па! И как это понимать?

- Приказ командующего, - холодно ответил Охтайр. – Приступить немедленно!

И, чеканя шаг, направился прочь. Столовая провожала его молчанием.

- Что там такое? – Мастер Оружия обедал вместе со всеми, занимая стол командира.

- Приказ о моем переводе, - Лаэмир встал, держа пергамент в руке. – В гарнизон у малых ворот.

- За что? – воскликнул Доннар. – Он же ничего плохого не сделал! Наоборот…

- На какой срок? Там указано?

- Нет, - юноша внимательно прочел несколько строчек. – Просто приступить к несению службы с сегодняшнего дня…

Столовая загудела. Каждый спешил высказаться. Строились самые невероятные предположения – от повышения по службе до закулисных придворных интриг. Дошло до того, что некоторые приписывали это обиде гостей с Изумрудного Острова – мол, что стоило хозяевам поддаться и позволить приезжим отпраздновать победу! Это, дескать, грозит ухудшением внешней политики и тот, кто всё испортил, должен понести наказание.

- Тихо! – Мастеру Оружия пришлось хлопнуть ладонью по столу, чтобы привлечь внимание. – Молчать! Это какая-то ошибка! В Уставе нет пункта о том, на каком основании Преданный может покинуть когорту, за исключением смерти! Лаэмира никто не отправлял в отставку. Он по-прежнему Преданный… и должен повиноваться приказу командира. Но я обещаю расследовать это дело.

- Мы этого так не оставим! – поддержали его Доннар и остальные легионеры, участвовавшие накануне в меле.

- Да, но сейчас он должен повиноваться приказу!

- Пойду собирать вещи, - Лаэмир отнес пергамент к столу Мастера Оружия и направился к выходу, - если позволите, мастер.

- Я провожу, - Доннар сорвался с места, легко перемахнув через скамью, на которой сидели легионеры.

Юноша улыбнулся ветерану. Откровенно говоря, ему было не по себе – этот стремительный перевод его взволновал, и дружеская поддержка пришлась как нельзя кстати.

- И ему нельзя остаться даже до окончания праздников?

- Нет, - Мастер Оружия внимательно перечел написанное. – Тут сказано: «Сразу при получении».

- Жаль, - Доннар тяжело опустил ладонь на плечо Лаэмира. – Ты пропустишь турнир, охоту, пиры и балы…

- Ничего, - пожал плечами юноша. – Это не последнее новогодие в моей жизни. И не последний турнир, я думаю!

Он замолчал, припоминая. На самом деле его волновало и впрямь не это. А то, что малые ворота находились в противоположной стороне от рощи с Порталом. И от часовни.

Дехтирель осторожно переступила порог часовни, неловко, под мышкой, держа свой посох. В другой руке девушка тащила свой баул с вещами. Он стал тяжелее с тех пор, как она покинула Обитель – к прихваченным оттуда запасным балахонам, нижнему белью, книгам и маленьким безделушкам добавились еще два платья, теплая накидка, домашние туфельки и маленький ларчик с украшениями. Конечно, не такими, как у Видящих – камни в ожерелье и сережках были простые – но все равно, расставаться с ними она не хотела.

В часовне было пусто и тихо. Почти двое суток миновало с того дня, как ее порог последний раз переступила старая Хозяйка. И за всё время сюда не заходило ни одно живое существо. Не служили молебнов, не зажигали свечей на алтаре Покровителей, не украшали стены венками первоцветов. Девушка остановилась, озираясь по сторонам, как в первый раз. «Теперь это – мой дом! – напомнила она себе. – Я этого хотела – и это произошло!»

Пройдя мимо колонн и рядов скамей, она обошла алтарь Покровителей и тихо толкнула одну из двух боковых дверей. Эта вела в хранилище, и Дехтирель тихо ахнула, роняя мешок и отставив посох в сторонку.

В центре тесной комнатки стоял большой массивный стол, весь заваленный книгами, какими-то мешочками, цветными лентами, свитками, заставленный ларчиками и сосудами разной формы – от стеклянных крошечных флакончиков до глиняных кувшинов. Вдоль стен от пола до потолка высились полки, где было то же самое. Два стула с высокими спинками занимали часть свободного пространства – один стоял у самого входа, а второй – у дальней стены. Освещалось все это с помощью матового шара, висевшего над столом на позолоченной цепи. В углу обнаружился табурет, на который так удобно вставать, чтобы дотянуться до верхних полок.

Дехтирель тихо опустилась на ближайший стул, переводя дыхание. Было заметно, что в комнате царил беспорядок – опрокинутые сосуды, опустевшие ларцы, рассыпанный по полу мелкий порошок, как попало брошенные книги. Видимо, старая Хозяйка собиралась в страшной спешке, хватая все подряд. И оставила сопернице полный разгром.

Девушка тихо рассмеялась. Да, эта победа далась ей дорогой ценой. Да, впереди много работы, чтобы разобраться тут. Но зато впереди ее ждёт исполнение всех желаний. Она – Хозяйка целого Острова. И Орден ничего не сможет ей сделать. Пусть только попробует.

Дотянувшись до мешка, она порылась в нём и извлекла один из своих носков. Внутри болталось что-то тяжелое, округлое на ощупь. Задержав дыхание, Дехтирель вытряхнула на ладонь небольшой лиловый шарик сделанный, казалось, из матового стекла. Он был совершенно непрозрачный, но было заметно, что внутри него мелькают какие-то искорки. Молодая волшебница покатала шарик на ладони, любуясь игрой теней в его недрах. Внутри что-то было. Но какая магия заключила в стекло ту причудливо изогнутую тень? Спросить было не у кого…

То есть, почти не у кого. На всём белом свете существовала лишь одна волшебница, к которой можно обратиться с вопросом, но беда в том, что она не захочет разговаривать. Мать-настоятельница, глава Ордена Видящих и Совета наставниц, будет очень недовольна, когда узнает, что отчисленная за неуспеваемость послушница осмелилась украсть кое-что из её сокровищницы.

Если разобраться, она сама виновата! Дехтирель пришла только за тем, чтобы еще раз попросить мать-настоятельницу пересмотреть результаты последнего экзамена. Она вовсе не хотела ничего плохого! Отвергнутая просительница и не помышляла о том, чтобы совать нос в чужие дела. Это сама волшебница забыла закрыть потайной ход.

Это был единственный раз, когда отвергнутая послушница осмелилась переступить порог рабочего кабинета главы Ордена. Она прокралась внутрь в надежде на встречу и разговор наедине, но хозяйки кабинета не оказалось на месте. Дехтирель застыла на пороге погруженного в полутьму помещения, и уже совсем решила было повернуть назад, когда взгляд зацепился за черный провал в стене.