Наскоро смыв пот и грязь, переодевшись в парадную форму и сдав доспехи в чистку – легионеры, которые не принимали участия в турнире и потому не были приглашены на пир, обещали проследить, чтобы слуги все сделали отлично, - он вместе с остальными явился во дворец. И первым, кого увидел, был его отец.

Лорд Линнестар встретил сына у порога, раскрывая объятия:

- Рад тебя видеть, мальчик мой! Видел я твою победу! Это было великолепно!

- Это была случайность, отец, - засмущался юноша. – Я просто схватил первое, что подвернулось под руку, и даже не думал…

- Но ты бросился защищать боевого товарища! Это дорого стоит!

Остальные Преданные окружили их. Ветеран Доннар выделялся среди них ростом и телосложением. Среди эльфов редко рождаются такие великаны – не будучи знатен и богат, он попал в когорту исключительно из-за своего роста и внешнего вида.

- Милорд, - он поравнялся с отцом и сыном, - Лаэмир – наш брат. Он недавно в наших рядах, но мы рады его появлению. Я еще помню, каким был Линнедар. Он весь в него!

Лорд Линнестар тепло пожал Доннару руку:

- Я рад.

Узнав победителя турнира, многие знатные эльфы поспешили завязать знакомство. Некоторые с ходу интересовались, не помолвлен ли юноша с какой-нибудь девушкой и тут же заводили разговор о своих дочерях, сестрах и племянницах. Лаэмир краснел и смущался – по традиции, Преданные не создавали своих семей, чтобы в критический момент не испытывать моральных терзаний, кого спасать – собственного ребенка или наследника Наместника. Во всяком случае, официальных жен ни у кого не имелось, а неофициальных любовниц, хотя и заводили, старались держать втайне. И сейчас юноша недоумевал – неужели эти лорды всерьез предлагают своих сестер, дочерей и племянниц ему в наложницы?

Торжественное появление семьи Наместника Ровилара и почетных гостей с соседних Островов положило конец тягостным разговорам о женитьбе.

Рядом с отцом шла леди Дехтирель – на сей раз она была в голубом балахоне Видящей, расшитом сверху донизу серебряными и фиолетовыми нитями, но без плаща, посоха и прикрывающей макушку шапочки, которые заявляли о ее статусе. Увидев ее, Лаэмир подался вперед. Он не сводил с девушки горящих глаз. Та стояла между отцом и братом спокойная, с легкой улыбкой на устах, и, кажется, не замечала, что происходит вокруг.

- Позвольте представить вам новую Видящую Хозяйку Сапфирового Острова! – провозгласил лорд-Наместник. – Мою дочь Дехтирель!

Лаэмир вздрогнул и покачнулся, словно от удара. Видящая Хозяйка! Девушка вознеслась так высоко, что нечего было и думать до нее дотянуться. Но на ее распущенных волосах, красиво уложенных с боков и над ушами так, чтобы длинные пряди не падали на лицо, красовался золотой венец с сапфировыми розами. Тот самый, который победитель турнира два часа назад преподнес ей в дар! Это что-то да значило, и юноша в порыве чувств так крепко стиснул запястье отца, что тот сразу все понял.

- Мальчик мой, - шепнул он на ухо сыну, - я, конечно, уважаю твой выбор, но позволь заметить, что она – дочь Наместника. И она – Видящая! Волшебницы не выходят замуж!

- Мне все равно, - прошептал Лаэмир, не слыша своего голоса. – Я люблю ее.

Лорд Линнестар покачал головой.

- Как ты посмотришь на то, чтобы жениться? – помолчав, поинтересовался он.

- Преданные не женятся!

- Ну, так заведи любовницу! Здесь столько народа предлагали тебе девиц на выбор! Ты пытаешься взлететь слишком высоко. Я боюсь за тебя…

- Отец, - юноша бросил на него быстрый взгляд, - я добьюсь ее. Или погибну!

- Скорее второе… Сынок, - голос отца дрогнул, - я прекрасно знаю, как привлекательны волшебницы! Когда-то я сам был влюблен в одну… Она несколько лет прожила в нашем замке. Я был тогда мальчишкой, а она… кажется, она даже не была Видящей, то есть, не состояла в Ордене... Мне казалось, что лучше нее не может быть женщины! Я не замечал, что она была намного старше меня – тогда я был всего лишь подростком. К тому же, у меня был соперник – мой друг. Он был моим кузеном и воспитывался в семье отца чуть ли не с младенчества. Он был немного старше, и волшебница предпочла его. Ревность буквально пожирала меня изнутри, когда я, совсем мальчишка, видел их вместе. Мой друг и почти что брат – и моя… как мне тогда казалось, возлюбленная… А потом он исчез. Его вещи остались на месте, мой отец и все прочие долго искали кузена, но не нашли даже следов. Волшебница велела прекратить поиски, сказав, что он – умер. Я не забуду ее лица и ее голоса, когда она объявляла это. «Он должен был умереть!» - так сказала она… Лаэмир, мне не хочется потерять еще и тебя.

- Она не такая, - твердо сказал юноша.

- Много ты знаешь волшебниц, чтобы так говорить?

Лорд Линнестар покачал головой и через плечо сына посмотрел на остальных Преданных. Они помалкивали, но по их лицам было понятно, что легионеры полностью на стороне отца.

Однако, слова отца не могли не оставить следов. Во время пира Лаэмир, и без того неразговорчивый, больше отмалчивался. Он ушел в свои мысли так глубоко, что не замечал ни выступлений артистов – акробатов и жонглеров – не слышал, как пели менестрели – сперва признанный мастер Неар порадовал слушателей новыми балладами, а потом он представил свою ученицу, и девушка-полукровка милым нежным голоском пропела пару песенок. Он сидел между отцом и Доннаром и вздрагивал, когда Преданный тихо толкал его в бок, если провозглашали очередной тост. За семью Наместника, за победителей сегодняшнего турнира и за утверждение леди Дехтирель новой Видящей Хозяйкой приходилось пить стоя. Это ненадолго выводило его из размышлений, но потом непрошенные мысли одолевали снова. И пир промелькнул совершенно незаметно.

Лишь на другое утро, уже после построения, когда Мастер Оружия сказал, что у всех, кто вчера выступал на турнире, а потом пировал, сегодня увольнительный – да и то при условии, что они завтра на общих основаниях заступают на караул, - Лаэмир понял, что на самом деле его терзало.

Старая Хозяйка!

Как и все, юноша присутствовал на арене при весьма странном поединке между Видящими. Ослепленный любовью, он видел и слышал только дочь Наместника, но слова отца о волшебницах заставили его задуматься.

Лаэмир поспешил к часовне. Дверь оказалась открыта. Юноша осторожно проскользнул в небольшую щель, озираясь и таясь, словно грабитель.

Внутри было пусто и тихо. Где-то далеко гремела музыка – празднование новогодия продолжалось, мероприятий было запланировано ещё на десять дней. Впереди ожидалась большая охота, многочисленные пиры, выступления артистов, танцы, гонки на ладьях и колесницах, потешный штурм крепости – лорды против леди - и завершающий турнир, где он, как победитель меле, мог принимать участие. Но тут, в часовне, царила тишина. Лишь в подсобном помещении, за алтарем, слышался какой-то шорох.

Первая мысль была о грабителе – кто-то пробрался в хранилище и ворует ценные артефакты! Юноша тихо обнажил меч. Чувствуя разлитую в воздухе магию, клинок слабо замерцал.

Крадучись, Лаэмир подобрался к двери, прячущейся в нише между двух витых колонн, тихо приоткрыл – и остановился, как вкопанный.

Старая волшебница тихо перебирала расставленные на полках, разложенные в открытых сундуках и ларцах и как попало сваленные на длинном узком столе вещи. Одна котомка, набитая под завязку, уже стояла у порога, и сейчас Хозяйка собирала вторую. Всего лишь пара суток миновала с тех пор, как они виделись последний раз, но женщина изменилась до неузнаваемости, постарев и осунувшись. Изящные руки исхудали так, что браслеты болтались на запястьях, то и дело сползая на кисть и мешая пальцам. Глаза потухли, под веками залегли тени. Стали еще тоньше сурово поджатые губы, а волосы, прежде золотистые и ухоженные, потускнели и, казались безжизненными и ломкими. Даже ее движения утратили легкость и уверенность. Беря какую-либо вещь, волшебница ненадолго замирала, словно не понимала, что это за предмет и как он сюда попал, а потом с тихим вздохом либо возвращала его на прежнее место, либо опускала в котомку.