- Ты меня пугаешь, - прошептала ученица менестреля.

- Но я, оказывается, обручен! Мне ничего не говорили потому, что нас обручили родители сразу после рождения моей невесты. Она немного моложе меня, наши отцы хотели ещё немного подождать, пока она подрастет, но… Лорд Тарэар – мой воспитатель и ее отец – он захотел ускорить свадьбу! Он уже послал моему отцу в поместье-столицу письмо о том, что начинает подготовку…

- Что? – произнесла Раэна. Она слышала слова, но не понимала их значения.

- Через несколько месяцев я буду женат. Моя невеста – принцесса древней крови.

- А я? – это прозвучало по-детски, но горло перехватило, и достало сил только на эти слова.

- А тебя я буду помнить и любить до конца своих дней!

- Нет!

- Ты мне не веришь?

Раэна попятилась, пытаясь вырвать руку. Так не бывает! Так не должно быть!

«Так не бывает на сцене! – всплыла неприятная мысль. – В жизни все именно так и происходит! Он – принц, она – принцесса. Принцы не женятся на служанках! Тем более – полукровках!»

- Нет, - прошептала она. – Нет, нет…

Рука, сжимающая ее пальцы, разжалась.

- Мой воспитатель, лорд Тарэар, хочет, чтобы ваша труппа покинула замок, как можно раньше, - пролепетал Моррир несчастным тоном. – Он даёт вам эти деньги… за все выступления, которые вы так и не показали здесь, - мешочек с серебром дрожал в его ладони.

- Мы должны уехать? – пробормотала девушка.

- Так хочет мой воспитатель… Если бы я мог тебя задержать. Но у меня есть долг…

- Нет, - повторила Раэна, пятясь, - не надо.

Юноша открыл рот, чтобы что-то сказать, но девушка уже повернулась и бросилась прочь. Она бежала, не разбирая дороги, мечтая умчаться на край света, но даже ворвавшись в замок и через три ступеньки взлетая по лестнице к себе в комнату, чувствовала, знала, видела, как Моррир стоит и смотрит ей вслед. И знала, что этот взгляд будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь.

Несколько часов спустя труппа покинула поместье и направилась вглубь Острова. Четыре крепкие лошади шли легким скорым шагом, и артистам приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы не отстать от них. Янсор по-прежнему гарцевал на породистом скакуне, подаренном взамен того, убитого на границе, но не предлагал девушкам прокатиться. Напряженное молчание царило в труппе. Забившись в дальний угол и отгородившись от всего света декорациями и реквизитом, в глубине фургона горько рыдала Раэна. И никто не мог её утешить.

Эпилог.

С некоторых пор Дехтирель опасалась прихода ночи. Молодой женщине было страшно ночевать одной в комнате на верху башни возле часовни. И не только потому, что раньше все здесь принадлежало её сопернице, старой Хозяйке Сапфирового Острова. Очень часто бывало, что, стоило ей закрыть глаза, как перед мысленным взором вставало лицо Лаэмира. Пропавший Преданный снился ей ночами. Он ничего не говорил, ни о чём не просил – просто заставлял раз за разом переживать страх и тревогу. Ведь тела так и не нашли. Где он? Что с ним? Официально поиски прекращены, но имя юноши пока не вычеркнули из списков когорты – до тех пор, пока не найдут его труп и не объявят умершим или пока он не отыщется живой и здоровый, чтобы предстать перед судом, как дезертир. Несмотря на то, что сейчас не было войны, Преданные даже в мирное время находились на особом положении и тот, кто без уважительной причины покинул расположение части, мог попасть под трибунал.

Другой вопрос, что в случае суда могли всплыть и неприятные факты. Что тогда будет с нею, заманившей рыцаря в ловушку? Её, конечно, осудят – отправят-таки в Орден рапорт о недостойном поведении, и всё откроется. Рави, как наследник, легко отделается – отец наверняка просто-напросто откажется признавать его своим наследником и объявит открытый турнир на соискание этой должности. По традиции, принимать участие в нем могут все эльфы, так или иначе связанные с домом Наместника кровным родством. Тетушка, леди Аннирель, быстренько женит обеих своих дочерей – и вот вам два новых кандидата.

Нет, конечно, мог бы принимать участие и супруг самой Дехтирель, но это была еще одна головная боль молодой женщины. Во-первых, он Преданный, а им нельзя жениться. Во-вторых, он был причастен к убийству. Охтайра в случае, если все откроется, непременно казнят… Ох, это будет единственным положительным моментом!

Молодая волшебница не то, чтобы не любила своего мужа – она испытывала к нему странное чувство физического влечения и страха. И это было главное разочарование для молодой жены в супружеской жизни. Охтайр мог отсутствовать целыми сутками – служба Преданного оставляла мало свободного времени – а потом врываться неожиданно к ней в спальню и учинять настоящий обыск. При этом оба они знали, к кому он ревнует. И Дехтирель знала, что его ревность имеет веские причины. Нет, Рави с самого дня странной свадьбы не оставался с нею наедине и пары минут, но молодая волшебница все равно упрямо ждала. И каждый раз, когда в ночи слышала стук двери, замирала в тайной надежде, что это может быть наследник Наместника.

И каждый раз убеждалась в обратном.

Что это там? Вроде бы какой-то шорох… Крысы? Нет, не может быть! В часовне особая магия не давала плодиться мышам, крысам, тараканам и домовым муравьям. Ее облетали стороной даже мухи и комары.

Шорох повторился. Шаги на лестнице? О нет, опять!

Тихо скрипнула дверь. Высокая тень проскользнула в комнату.

- Ждала?

Этот вкрадчивый голос когда-нибудь сведет с ума! Дехтирель застонала от досады.

- О, так ты вся истомилась в ожидании, - в голосе послышались издевательские нотки. – Или кто-то до меня успел тебя возбудить, но не довел дела до конца, и моя дорогая жена просто ещё не успокоилась? Не волнуйся, дорогая! Сейчас я его найду, и мы продолжим втроем. Это будет весело, уверяю тебя!

Тихо щелкнул замок, запирая дверь. Тень двинулась вдоль стены. Молодая волшебница, обхватив колени руками, следила за нею напряженным взглядом. Применить магию было нельзя – во-первых, он прекрасно знает, что даже с накачанными под завязку амулетами она мало, что из себя представляет. А во-вторых, у него самого есть какой-то амулет, отводящий вредоносную магию. Но так хотелось запустить в него боевым заклятьем! Просто так, чтоб жизнь медом не казалась!

- Странно, - сегодня Охтайр то ли устал, то ли сам понял тщетность попыток, но ограничился только формальным обходом спальни и не стал распахивать сундуки и шарить мечом под кроватью. – Неужели здесь сегодня действительно никого нет?

- Здесь всегда никого нет, - огрызнулась Дехтирель.

Денщик ее брата мигом оказался рядом. Его зеленые глаза полыхнули огнем, как у дикого зверя.

- Ты мне не дерзи, - прошипел он, забирая в кулак прядь ее волос. – Ты – моя жена и должна меня слушаться!

- Я тебя не люблю…

- Любишь, - он придвинулся ближе, наматывая ее волосы на кулак одной руки и запуская другую ей под ночную сорочку. – Ты любишь все, что я с тобой проделываю. Тебе это нравится… Нравится, когда я бываю груб, жесток… Как сейчас!

С силой дернув за волосы, так, что на глазах молодой женщины показались слезы, он подтянул ее поближе и жадно поцеловал. В этом поцелуе не было нежности и ласки, но против воли Дехтирель задрожала от страсти. Его вторая рука вовсю хозяйничала под сорочкой, и скоро женщине уже стало всё равно, что и как с нею проделывают – лишь бы ее мучитель не останавливался.

Уже потом, когда они лежали рядом на скомканных простынях, Охтайр промолвил лениво:

- А у меня для тебя хорошая новость.

- Что? – пробормотала Дехтирель, прижатая к его боку сильной рукой.

- Кажется, его на самом деле нет.

- Кого? – сон как рукой сняло. Молодая женщина приподнялась на локте.

- Ну… нашего общего знакомого, - подмигнул ей муж. – Того самого… - он скорчил гримасу, высунув язык и изображая удушье.