Он говорил о свободе и о том, что большинство из нас стали заложниками внешних ситуаций. Он сказал: «Единственная причина, по которой вы несчастливы, заключается в том, что жизнь идет не так, как вы ожидали. В связи с этим есть две возможности. Либо вы без конца вносите в свою жизнь все новые поправки, чтобы смиряться с возникающими мыслями, – либо в один прекрасный день начинаете сознательно создавать такие мысли, какие вам нужны. Когда ваше счастье и благополучие не зависят ни от кого и ни от чего – только в этом случае вы свободны. Иначе, будь вы хоть в тюрьме, хоть на улице, вы все еще заключены в темницу, которой сами являетесь для себя».
Он также говорил о стрессе. Он объяснил, что многие люди воспринимают стресс как образ жизни, а некоторые отказываются верить, что переживать это состояние не обязательно. Он сказал: «Вы испытываете эмоциональные перегрузки не из-за занятости, а из-за того, что вы плохой менеджер для самого себя. Вы не знаете, как управлять своими системами. Вот почему возникает стресс.
Все считают, что перегрузки вызваны работой. Спросите президента, и он скажет, что у него напряженная работа; спросите руководителя компании, и он тоже скажет, что у него напряженная работа. Спросите паренька из офиса, и услышите то же самое!
Позволю себе не согласиться. Нет напряженных работ. Напряжение и стресс возникают только в том случае, если вы не управляете своими собственными системами. Ваше тело, ум, химические процессы и жизненные энергии текут не так, как вы хотите. Они вас совсем не слушаются. Если бы ваши физические, умственные, химические и энергетические системы выполняли все ваши команды – разве вы стали бы создавать неприятные состояния внутри себя? Вы пребывали бы в непрерывном блаженстве. Ваша жизнь не подчинялась бы внешним условиям, не зависела бы от миллионов разных воздействий. В то время как одни люди испытывают стресс, другие выполняют ту же самую работу с радостью. Так что вопрос вовсе не в работе. Если бы мы хорошо управляли собой, то с возрастом становились бы все счастливее; но происходит наоборот. Дети светятся счастьем – но большинство взрослых выглядят все несчастнее».
В тот вечер Садхгуру открыто говорил о многих вещах; они казались очевидными, но я никогда не смотрела на жизнь под таким углом. Просто сидя перед ним, я ощущала, как неизвестная сила выпрямляет мой позвоночник. Его слова рассекали слои старых, мучительных мыслей, которые много лет были частью моего психического состояния. С каждым новым прозрением росло желание узнать больше. Его безупречная логика тут же изменила мое мышление. Но это было нечто большее, чем логика. Я до сих пор не знаю, почему сразу же стала доверять Садхгуру, – но после того, как он вошел в зал, подозрения покинули меня и я почувствовала себя как дома. Я была благодарна за это чувство. Мой ум как будто остановился, и я отчетливо помню, как в голове пронеслось громкое и протяжное: «О-о!» Это то, чего я искала. Я много лет тосковала по свободе, и теперь появилась надежда ее обрести. В тот момент я поняла, что все мною же созданные ограничения и удобные убеждения внезапно оказались в опасности. Передо мной находился человек, способный показать мне, что такое настоящая свобода, – не та свобода, которая кичится властью, без проблем ездит автостопом или принимает наркотики ради кайфа; но настоящая свобода, которая раскрепощает тебя изнутри. Я также знала, что если не отнесусь серьезно к желанию освободиться, то мне нечего здесь делать. Это не тот человек, который отведет глаза в сторону и позволит мне оставаться узницей привычек, мыслей и заблуждений – всего того, что меня ограничивало.
Его живое присутствие, а еще больше – слова, которые он произносил, открыли мне, что Садхгуру одновременно и мягкий, и грозный. С тех пор как я стала достаточно взрослой, чтобы понять, что мое стремление и беспокойство имеют внутреннее, духовное измерение, – я открывалась словам бесчисленных учителей и традиций. Почти всегда я обнаруживала, что их драгоценные прозрения, хотя и вдохновляющие, не оказывают на меня продолжительного воздействия. Столкнувшись лицом к лицу с Садхгуру, я увидела его резкий контраст со всеми и всем. Не все сказанное им звучало желанно и приятно, но в этом была истина, и слова резали, как скальпель.
Связь с ним ощущалась на новом уровне и показывала мне ограниченность моих представлений. Пришлось признать: я искала живого просвещенного человека, и вот он сидел передо мной и был еще чем-то бо́льшим. Чрезвычайно живым!
Слова Садхгуру прочно засели в моей памяти. Особенно ярко запомнилось такое высказывание: «Каждое ваше мнение о чем-либо способно стать ограничением». Вот как! Я искала самореализацию на каждом углу – но оказалось, что я все время ограничивала себя, цепляясь за собственные мнения.
После публичной лекции я узнала, что на следующий вечер у кого-то дома состоится встреча с Садхгуру в узком кругу. Я убедилась, что приглашена, и не сомневалась, что пойду. Меня очень радовала возможность снова увидеть его. Я спрашивала себя, что эта радость может означать.
Затем я поняла, что просто впервые увидела шанс стать свободной – свободной от тоски по чему-то большему, свободной от всяких навязчивых состояний, от самого процесса жизни и смерти. Теперь это казалось реальной, а не надуманной возможностью. Покров, который я всю жизнь носила из-за своего путаного поиска, соскользнул с моего сердца. Я чуть не потеряла надежду после всех лет безуспешных метаний; теперь я была очень рада, что путь самореализации действительно существует. Он был прямо передо мной.
Прежде чем отправиться на следующую встречу, я подумала: нужно использовать это драгоценное время и задать конкретный вопрос, который беспокоил меня много лет. В конце концов, часто ли вам удается в частной обстановке побеседовать с одним из самых известных мистиков Индии?
Однако, когда все началось, я совершенно забыла о своем вопросе. Многие говорили мне, что это обычное явление. Когда вы общаетесь с Садхгуру, его спокойствие настолько заразительно и его присутствие настолько всеобъемлюще, что вопросы и проблемы часто исчезают сами собой.
В то же время, как я и подозревала, этот гуру не собирался позволять ни одному из собеседников оставаться пленником неправильных представлений или умозаключений. Я давно научилась скрывать свои мысли. Это полезное качество в деловом мире, но в отношениях с Садхгуру оно оказалось помехой. В какой-то момент он указал прямо на меня: «У тебя есть вопрос ко мне». Он не спрашивал, а сообщал.
Я удивленно возразила: «У меня нет вопросов».
Словно видя меня насквозь, он настаивал: «Есть».
Я опять покачала головой, еще более решительно: «Нет!»
«Просто задай свой вопрос!» – он тоже выглядел решительно.
Ну что ж, до этого момента гости вежливо, но довольно расплывчато спрашивали его о всяческих псевдодуховных и мирских вещах: как исправить что-то в жизни, накопить богатство, восстановить здоровье и так далее. Меня не интересовало обсуждение этих тем. Поскольку Садхгуру настаивал, я задала вопрос, который сжигал меня изнутри:
«Если мой разум способен создать для меня прекрасную жизнь и дать все, что я хочу, почему я не могу создать или найти самореализацию с помощью разума?» После всех своих поисков я искренне считала, что к этому моменту могла бы уже стать просветленной. Однако прошли годы, а во мне, к сожалению, мало что изменилось.
Без малейшего размышления гуру ответил: «Ты можешь использовать свой ум, но для того, чтобы быть эффективным, он должен быть незагрязненным. Он должен быть острым. Только острый ум – полезный инструмент для твоей трансформации. Есть форма йоги, называемая “джняна-йога”; она ведет к союзу через разум. Это трудный путь для большинства людей. Достаточно сильный интеллект – это редкость».
Чтобы проиллюстрировать сказанное, он поднял нож (выдернув его из торта, который кто-то принес на собрание) и произнес, обращаясь ко всем: «Подумайте об этом так. Ум подобен ножу, которым резали торт. Когда вы вытаскиваете нож, на нем все еще есть торт. Точно так же ум сохраняет остатки множества разных впечатлений и переживаний. Все эти отпечатки застряли в вашем уме, как торт, прилипший к ножу».
