Два тяжелых палаша скрестились в воздухе, выбив друг из друга сноп искр, эхо звона стали заметалось по двору. Каспар повернул кисть и сделал выпад острием меча, но его противник легко уклонился от атаки. Тяжелый палаш не предназначался для фехтования, его создали, чтобы разрубать броню за счет отточенного лезвия и чистого веса. Клинок посла отвели в сторону, и ответный парирующий удар просвистел в считанных дюймах от его груди.

Он обильно вспотел, а рука с мечом горела от усталости. Рукоять палаша едва не выскользнула из влажной ладони, и он перехватил ее двумя руками, выставив клинок прямо перед собой.

– Может, хватит? – спросил его противник.

– Нет, а что, ты уже утомился? – откликнулся он.

Бадер Валдаас улыбнулся, держа свой тяжелый меч так, словно тот вообще ничего не весил. Неудивительно – Валдаас был рыцарем в самом расцвете сил, к тому же на тридцать три года моложе Каспара. Посол каждый день с восхищением наблюдал за тренировками Рыцарей Пантеры, за схватками на тяжелых мечах и копьях, развивающих силу и выносливость, которые просто необходимы для того, чтобы обращаться с таким громоздким оружием с легкостью.

Каспар не помнил, чтобы клинки были такими тяжелыми в те времена, когда он служил солдатом, но он все-таки давно уже не молод – сила и ощущение собственного бессмертия, свойственное юности, превратились для него в далекое воспоминание. Валдаас надел свои пластинчатые доспехи, а Каспар – железный нагрудник с бронзовым орлом в центре и наплечники, окантованные по краям золотой косичкой. Для защиты от случайных ранений во время поединка он облачился еще и в кольчугу, которая обычно носится под полным доспехом. Края палашей были затуплены, но Каспар знал, что любой удар таким тяжелым оружием наверняка причинит человеку немалый вред. Рыцари и стражники собрались посмотреть на своего нового хозяина с крытых галерей и балконов, нависающих над двором, и Каспар уже засомневался в мудрости своего решения возобновить поединок. Он не хотел, чтобы его унесли отсюда на носилках и уложили в койку под взглядами подчиненных, если бы этого только можно избежать!

– Полегче с ним, Валдаас! – окликнул солдата Павел с верхнего балкончика. – Посланник уже стар, и зрение у него не очень!

– Нет, Павел! – крикнул в ответ Каспар. – Это мне следует быть поаккуратнее, старый пес еще помнит пару трюков.

Валдаас ухмыльнулся и провел атаку, его клинок скользнул низко-низко, целясь в ноги Каспара. Посол инстинктивно шагнул навстречу удару, опустив меч вниз, чтобы блокировать палаш соперника, намереваясь обогнуть защиту Валдааса и с ближней дистанции нанести ответный удар в бок рыцаря.

Но ожидаемого столкновения мечей не последовало – Каспар успел заметить, как клинок рыцаря летит к его лицу. Опрометчивая контратака поставила посла слишком близко, гораздо ближе, чем ожидал Валдаас, и сейчас палаш рыцаря готов был разнести череп Каспара в щепки.

Однако Валдаас, словно фехтуя легкой дуэльной саблей, отвел удар в сторону – как раз вовремя, чтобы не лишить Каспара головы, не успев, впрочем, позаботиться о плече посла. Удар сорвал с доспеха паулдрон, закрутил его и швырнул на каменные плитки двора. Зрители охнули, а Каспар почувствовал на своей шее липкую влагу.

– Посол! – вскрикнул Валдаас, роняя меч и бросаясь к Каспару.

– Я в порядке, – ответил тот и поднял подрагивающую руку, чтобы прикоснуться к шее.

Опустив глаза, он увидел ворот рубашки, сломанное крепление лат и кровь, сочащуюся из неглубокого пореза над самой ключицей.

– Посол, примите мои извинения, – выпалил рыцарь. – Я не думал, что вы рискнете подойти так близко.

– Я знаю, и не волнуйся. Это моя вина, я должен был помнить, что давно уже не молодой человек.

– Я пытался сказать это тебе еще до того, как ты начал, но ты меня не слушал, – рассмеялся Павел.

– Он типичный мужчина – ему надо потерять голову, чтобы смириться с тем, что он состарился, – добавил женский голосок с таким же, как у Павла, акцентом с нижней галереи.

Каспар улыбнулся и рывком поднялся на ноги, а Валдаас помог ему снять броню. Затем посол повернулся к говорившей, высокой женщине с темно-рыжими волосами, собранными в тяжелый пучок на затылке. Прорезанное кое-где морщинами, лицо оставалось, тем не менее, привлекательным; на женщине были длинное зеленое платье с белым передником и кашемировая шаль, украшенная по всей длине яркой вышивкой.

– Я знаю, Софья, я знаю, – сказал Каспар, стягивая рубаху через голову, чтобы дать женщине возможность осмотреть рану.

Она осторожно наклонила голову посла и вытерла кровь краем его рубашки.

– Надо зашивать, – объявила она. – Садись вон над тем сточным желобом.

Рыцари и стражники разбрелись, вернувшись к своим обязанностям, – развлечения и волнения на сегодня кончились. Каспар хлопнул ладонью по железному плечу рыцаря:

– Отличная работа, парень, у тебя верная рука. Сильная и, слава богам, быстрая.

– Спасибо, посол, – поклонился Валдаас и тоже удалился.

Каспар сел на каменную скамью у самого края канавы для стока воды и привалился спиной к ручному насосу, а Софья тем временем намочила разорванную рубаху и очищала порез от крови.

– Ты проклятый дурак. Ты это знаешь, не так ли? – сказала она.

– Ага, мне говорили.

– И, не сомневаюсь, еще скажут, и очень скоро, – хмыкнула Софья.

Каспар познакомился с Софьей Валенчик, когда Стефан нанял ее как личного лекаря посла. Она появилась у ворот посольства три дня назад с весьма внушительными рекомендациями и начала исполнение своих обязанностей с того, что настояла на доскональном осмотре Каспара, чтобы, как она сказала, узнать все о своем новом подопечном.

Ругая на чем свет стоит Стефана и отражая попытки лекарши снять с него всю одежду для полного обследования, Каспар кричал, что не нуждается в том, чтобы кислевские костоправы обнюхивали его тело. Но Стефан и Софья остались неумолимы, так что посол вынужден был подчиниться.

Софья Валенчик часто была груба и прямолинейна, не выказывала никакого уважения к его посту и держалась порой с надменным превосходством, однако очень скоро Каспар открыл в ней неистощимое чувство непочтительного юмора. Таков уж был ее честный и прямой характер – а кому не нравится, тот может проваливать в ад.