— Ты бы поосторожнее, — Даймон окликает, когда отдаляюсь от этой парочки на пару шагов. С интересом оборачиваюсь, осматривая его с ног до головы. Его бы в мою коллекцию… Он понимающе усмехается, в этот момент его смотрящий нажимает кнопку, и ошейник на его шее тонко трещит от электрического разряда, парень с трудом остаётся стоять на ногах. Болевой шок быстро сходит. Собственно, поэтому его и держат, отправляя на задание, откуда люди не возвращаются. А он живой. Его привозят порванным и переломанным до неузнаваемости, зашивают, обкалывают, льют наркоту, чтобы от болевого шока не орал, и снова в строй, на восстановление не больше двух недель. Мне его жаль, по-своему, со мной поступали так же. Со всеми особенными. В такие моменты думаю, что оставаться изолированно в клане от людей не такая уж плохая идея.
— Поконкретнее, — прошу серьёзно, зыркнув на Макса, его смотрящего, и приструнив зарвавшегося щенка. Тоже — не человек. Вампир. Только конченный, созданный искусственно, и если не будет делать то, что велят — сдохнет без лекарств. Поэтому Даймон всё ещё на цепи, человек бы не удержал.
— Ликвидируют вашу стаю.
— Чью нашу?
— Теперь и твою, тебя же заклеймили.
— Это пройдёт…
— Это — нет, — Даймон зло рассмеялся, сам прыскаю со смеху, этого мне ещё не хватало. — Кстати, если убить всех членов клана, ты тоже можешь сдохнуть. Так уж у них заведено.
— Заткнись! — рыкнул на него Макс и снова ударил током, в этот раз сильнее, Дай упал на колени и схватился за шею, широко распахнув глаза. — Это секретная информация.
— Он свой. Ебать я хотел тебя и твою информацию. И начальство твоё.
— Амбиций не хватит, — так же монотонно и без эмоций.
— Давайте по существу, что там с моими родственничками?.. — помирать резко расхотелось. Хотелось отлупить тапком одну мохнатую гадину, которая кусается где не попадя!
— Их отряд отправят на задание. С такого не возвращаются, уж я-то знаю. Повезет тем, кто поляжет сразу. Остальных добьют военные. Людям стало казаться, что у оборотней слишком много влияния. Никому не нравится, когда ситуация выходит из-под контроля, особенно ментам.
— Ты на ликвидацию пойдёшь? — вот это уже опасно…
— Нет. Он неожиданно заболеет, — отвечает за него Макс, отталкиваясь лопатками от стены и нервно дергая за поводок.
— Он хочет сказать, что валить будут не только оборотней, но и нечей, которых отправят на зачистку. Популяция особенных разрослась, ими все сложнее управлять, взять хотя бы тебя. А ещё права защитников стали суровее к людям. Проще убрать раздражитель, чем пытаться его контролировать.
— Мне ты это зачем рассказал? — я чувствовал, как волосы на руках встали дыбом, как по спине скатилась капля пота, и сузились от злости зрачки. Нехорошее предчувствие заняло свою нишу, притупляя все остальные чувства.
— Ты мне нравишься. Не хочу, чтобы тебя завалили… — он не договорил, Макс его вырубил и в придачу пнул по рёбрам, когда тот упал. Ревность у него такая, что поделать…
Вик
Киру я выпустил под тяжёлым взглядом Вагнера. Он всегда заходил неслышно, а потом врубал свой подавляющий запах на полную. Только на меня слабо действовало, коленки почему-то не подламывались, и не ощущал себя маленьким и слабым щенком неясного статуса. Девушка неспеша встала: она, как и я, не боится Кирилла, вожак понимает её весомость не только в стае, но и во взаимодействии с внешним миром. Альфа нехорошо поводит шеей: жест беспрекословного следования за ним. В янтарных глазах уже сгущается тьма, затапливая зрачок и остатки здравого смысла, и тут уже глупо надеяться на Мирославу, надо идти, чтобы не досталось девчонкам, надо уводить ослеплённого яростью вожака. Кира успевает обронить отцу странную фразу об ответственности перед стаей. Видимо, в меня опять что-то ценное вложили, требующее исследования.
Следую за Вагнером, проверяя готовность едва отдохнувших мышц, обернуться успею, но на долго ли хватит сил сдерживать альфу, пока он насытится игрой и перейдёт к другому излюбленному занятию…
Мы сразу спускаемся в тренировочный зал: Кир сканирует радужку глаза и уже не определяется человеком, приходится использовать магнитный ключ. Захожу, как обычно, первым, успеваю за пару секунд сгруппироваться и, вслед за щелчком закрывающейся двери, прыгнуть на ближайший блок, проводя оборот. Мой личный рекорд пять секунд. Кирилл это делает за семь, но в свете моей неготовности, две — неслыханная фора. На месте не задерживаюсь, несусь по платформе вперёд, выигрывая ещё пять заветных делений секундомера. Сзади накрывает горячее дыхание и усиливающийся дурманящий запах.
Я не мазохист и в боли не нахожу наслаждения, хотя после стольких лет дрессировки Вагнером, должен был научиться кончать только полуживым от ран с раздолбанной в хлам задницей.
Меня скогтили. Наверное по инерции выбрал свой излюбленный маршрут побега, а Кир считывал его на раз. Сброшенный между блоков, оказался уязвим, прямо передо мной спрыгивает вожак: в боевой трансформации он ужасен, с пеной, стекающей с оскаленных клыков, изождавшийся желанной дозы насилия. Собираюсь, наблюдая за каждой его играющей под шерстью мышцей, не завидую себе самому совсем, просто готовлюсь к первому всполоху острой боли. Вагнер не заставляет меня томиться в ожидании. Бросается, зная, что молниеносно ускользну, а куда — это интуиция. Сейчас она подводит зверя, слышу свист жутких костей мимо уха и понимаю, что игра будет крайне жестокой. Бегу, мимо блоков и столбов, рассекая собой пространство, особенно не поманеврируешь, но выбора нет. Делаю отчаянную попытку прыгнуть, риск получить нехилое ранение в спину не просто велик — неминуем, но я могу отрегулировать глубину вонзающихся когтей. Удалось. Кир лишь полоснул, даже не зацепившись. Взлетаю на самый высокий блок, и с разворота камнем вниз на прыгнувшего следом вожака. Досада оскаленной морды очевидна, но я сбиваю его на пол и, рванув когтями широченную грудь, исчезаю за поворотом.
Настиг меня Вагнер явно позднее, чем планировал его член. По жадному хвату и броску об бетонный столб, понимаю: ебать будет, скорее всего, бессознательное тело. Вскакиваю, собирая остатки силы и упрямства, сильно ведёт вправо, что немудрено, опора до сих пор звенит от удара. Оглушенный, не успеваю среагировать, мой взмах, Кир отбивает шутя, и я получаю по морде наотмашь, отчего красиво и легко проворачивает в воздухе, словно не вешу ничего. Кровавый веер расписывает колонну: приземляюсь на четыре конечности, мотая головой, вытрясая из ушей мерзкий нарастающий гул. Надо мной нависает Вагнер, его дыхание жаром опаляет затылок, успеваю только сгруппироваться, выдерживая качественный пинок поддых. Подлетаю не меньше чем на полтора метра, сухой хруст подтверждает кончину пары рёбер справа. Удерживаю вой, глотаю его с порцией крови, собравшейся во рту, бью ногами Кирилла наугад и — ирония судьбы — попадаю по живой плоти. Поддеваю, с наслаждением пропарываю шкуру, пуская первую кровь вожака в этой демонической сессии. В ноздри забивается пряный дурманящий запах, и я издаю короткий рык. И наконец-то заставляю себя посмотреть на Кира: природа создала его облик по лекалам первобытного ужаса. Тот, кого всегда боишься встретить во тьме, соприкоснувшись сначала осознанием, а потом кожей ощущая жар смрадного дыхания, влагу капающей слюны и леденящее рычание. Вагнер давно отторг всё человеческое, и ему постоянна нужна была разрядка, чтобы не рвать себе подобных. Оборотни существуют в двух мирах, мы — неистовые воины и защитники, не несём смерть, а отводим её и перегрызаем глотку. Вот что я говорил молодняку, который Кир доверял мне. Я хотел вырастить их в свободе и понимании ценности любой жизни, не видеть жертву и потенциальную добычу в слабых. Объяснял, что силой не кичатся, потому, что на любую мощь найдётся со временем управа и её сметут нещадно, вырвут с корнями и выжгут напалмом ненависти.
Тело Вагнера в полуобороте — это монолит из литых мускул, огромный, даже по нечеловеческим меркам, он непрерывно занимался физическими нагрузками, пожирая препараты и животный страх стаи. Пока не появился я: нелюдимый, упёртый волчонок, смотрящий вперёд и всегда видящий достижимую цель, а не тупик. С тех пор Кирилл без передышки точил об меня зубы, но поняв, что боли не боюсь, перешёл к другого рода воздействию.
