– Конечно, Германн был сумасшедшим, – подтвердила Маша. – Вот послушайте: “Увидев молодую девушку, он говорил: “Как стройна!.. Настоящая тройка червонная”. У него спрашивали: “который час”, он говорил: “без пяти минут семерка”. Всякий пузатый мужчина напоминал ему “туза”. Типичная паранойя.

– Но это уже после графини… – вяло пытался защищаться Игорь.

– Он и до был не лучше! – отрезал Андрей. – Не мог ни о чем думать, кроме как о секрете графини, прикидывал даже, не стать ли ее любовником – это восьмидесятилетней старухи! И как ты помнишь, он кончил в психбольнице, бормоча без перерыва: “Тройка, семерка, туз. Тройка, семерка, дама!” Так основательно сойти с ума можно только за определенное время. Да и сам приход к нему старухи-графини в виде привидения ничем, кроме как галлюцинацией, не объяснишь.

– Экологически чистый способ убийства: подослать к дряхлой старухе молодого психа, который станет размахивать перед ее носом пушкой, – задумчиво пробормотал Игорь. – Ее хватит кондрашка с вероятностью процентов в девяносто… Остается понять, кто же все это затеял? Ведь не Германн же!..

– Как говорил мой любимый Пуаро, – сказал Андрей, – ищи того, кому это выгодно!

– Сомневаюсь, что смерть старухи была так уж выгодна Лизе, – с большим скепсисом проговорила Маша. – Она же была ее воспитанница, не родственница, а значит, вряд ли могла претендовать на большую долю наследства. Кроме того, старуха давала ей кров, какое-то положение в свете…

– У старухи наверняка были дети и внуки, – заметил Игорь.

– И, кстати, один из ее внуков – князь Павел Александрович, "Paul", принимает активное участие в действии, – добавил Андрей. – Именно из его уст Германн узнает о трех картах… Он в присутствии Германна удивлялся, отчего это его бабка не понтирует, зная секрет верного выигрыша. Тогда-то Германну и запала в душу эта навязчивая идея: выпытать у старухи секрет и разбогатеть. А потом, в тот вечер, когда все это случилось, он ведет на бале очень странный разговор с Лизой… Разговор, до смерти ее напугавший, – он отобрал книгу у Маши и нашел нужное место. – “Во все время он шутил над ее пристрастием к инженерным офицерам, уверял, что он знает гораздо более, нежели можно было ей предполагать, и некоторые из его шуток были так удачно направлены, что Елизавета Ивановна думала несколько раз, что ее тайна была ему известна”.

– Смахивает на шантаж, – пробормотал Игорь.

– Ты дальше послушай – это вообще ни в какие ворота не лезет! – воскликнул Андрей.

“– От кого вы все это знаете? – спросила она, смеясь.

– От приятеля известной Вам особы, человека замечательного!

– Кто же этот замечательный человек?

– Его зовут Германном”.

– Предполагается, что князь не знает о знакомстве Лизы и Германна, – пояснил Андрей.– Но Лиза решает, что он намекает на их связь и пугается.

“Лизавета Ивановна не отвечала ничего, но ее руки и ноги поледенели…

– Этот Германн, – продолжал Томский, – лицо истинно романтическое: у него профиль Наполеона, а душа Мефистофеля. Я думаю, что на его совести по крайней мере три злодейства. Как вы побледнели!

– У меня голова болит… Что же говорил вам Германн, – или как бишь его?”

– Что-то я не понял, – замахал руками Игорь. – Кто же по вашему затеял покушение на старушку – Лиза? В сговоре с князем Полем? Или все-таки с Германном?

– По крайней мере, когда Лиза приглашала Германна на свидание, она уже должна была предвидеть, чем закончится эта ночь для ее покровительницы, – уверенно сказала Маша. – Помните, что мы говорили про выходы из Лизиной комнаты? Если бы графиня была жива, Германн не смог бы уйти от Лизы.

– А теперь князь Поль Томский намекает Лизе на то, что он в курсе ее интрижки с Германном! – воскликнул Андрей. – Но самое-то главное: ему об этом донесла некая “известная вам особа” – то есть, известная Лизе, а одновременно – приятель Германна и знакомый самого князя! Слушайте, князь Поль говорит Лизе:

“– Германн очень недоволен своим приятелем: он говорит, что на его месте он поступил бы совсем иначе… Я даже полагаю, что Германн сам имеет на вас виды, по крайней мере, он очень неравнодушно слушает влюбленные восклицания своего приятеля”.

– Это не просто “знакомый” Лизы, это человек, в нее влюбленный! И через него князь Поль был знаком с Германном. Вот только Лиза об этом знакомстве не знала, оттого и похолодела вся.

– Сообщник! – страшным шепотом произнес Игорь, округлив глаза.

В этот момент входная дверь распахнулась и в комнату вошел Николай Николаевич – зав отделом и непосредственный начальник всех троих собеседников. При виде него Маша поперхнулась сухарем, а Игорь стал поспешно отползать на стуле к компьютеру.

– Тааак, – протянул злорадно Николай Николаевич. – Черепанов, Мадьяр и Сотникова – теплая компания. Чай пьем? А вы в курсе, господа аспиранты и стажеры, что в рабочее время вы должны заниматься хотя бы имитацией бурной деятельности на славу отечества?

– А мы выполняем свои прямые должностные обязанности, Николай Николаевич, – нахально отвечал Черепанов, единственный из троицы при виде начальства сохранивший присутствие духа. – Мы общаемся. Для философов это основная производственная задача: осуществлять трансляцию идей. Вы знаете, почему Господь бог никогда не будет профессором? Потому что он не сотрудничает с коллегами!

– Отставить демагогию, – прервал его излияния начальник. – Модем работает?

– Нет еще, – торопливо доложил Игорь. – Мне кажется, он просто не подходит к нашему компьютеру. Надо сходить в фирму, где мы его брали.

– Ясно. Ну а вы, Мария Николаевна, – обратился начальник к Маше, тише воды сидевшей в уголке. – Вам что, тоже больше делать нечего?

– Нечего, – со скромным достоинством отвечала Маша. – Моя статья у руководителя, руководитель – на Совете, гранки из издательства еще не пришли, а доклад на семинар я уже написала.

– Значит, совесть вас совсем не мучает? – подытожил Николай Николаевич.

– Нет, – ответила Маша.

– Что ж, будем увольнять… – жизнерадостно заключил начальник. Он подошел к столу, на котором стоял чайник, и попросил:

– Чаю мне налейте, проявите хоть какое-то подобострастие. Где моя чашка? Кто хлебал из моей чашки и всю ее выхлебал?

– Вот она, Николай Николаевич, – испуганно отвечал Игорь. – Сейчас я вам ее отдам…

– А почему не из своей чашки пьешь, а из начальниковой? – сурово сдвинув брови, спросил Игоря Николай Николаевич. – Никакого почтения к старшим!.. Распустилась молодежь.

– А в моей чашке э-э-э… – Игорь замялся.

– Братья по разуму, – подсказал ехидно Черепанов. – Николай Николаевич, а вы знаете, что Лиза заманила Германна к старушке-графине, чтобы тот ее убил?

– Вы о чем? – не понял Николай Николаевич. – О “Пиковой даме”?

– Да.

Николай Николаевич взял из рук Маши чашку с чаем, подсел к столу, раскрыл перед собой книжку, услужливо подсунутую Андреем, и погрузился в чтение. В комнате повисла тишина.

– Он принес пистолет, но он не воспользовался им, старуха умерла раньше, – задумчиво проговорил наконец Николай Николаевич, отрываясь от чтения.

– Может быть, Германнн всегда ходил с пистолетом, он же был офицер? – робко предположила Маша.

– Голубушка, – повернулся к ней Николай Николаевич. – Вы представляете себе размеры тогдашних пистолетов? Дуло в 30 сантиметров длиной – его нельзя было просто засунуть в задний карман брюк, люди не ходили с пистолетами просто так, для большего шику! Нет, Германн пришел с пистолетом и угрожал им – ergo: старуха должна была умереть!.. Но что потом? На выстрел сбежались бы слуги…

– Так я же и говорил: Германна подставили! – воскликнул Игорь. – Поэтому Лиза, назначая свидание, не сказала ему о потайной лестнице! Его должны были заметить или на входе в дом, или на выходе – он должен был попасться!

– Ага… Ага… – проговорил Николай Николаевич, уставившись неподвижным взглядом в пол. – Вот вы как повернули… Ну и что же? Это Лиза задумала покушение?