Пять часов спустя она услышала: «Стоп! Снято» – и ее сцена в массовке была закончена. К статистам подошел администратор – парень в красных «конверсах» и с модной щетиной, которая росла неровно и не шла ему. Он поблагодарил всех за работу (часы ожидания, пока переставлялась камера и тому подобное, короткая репетиция и двадцать минут съемки дублей). Стал раздавать бумаги, которые надо подписать, прежде чем получить свои шестьсот рублей. Но ведь Аля не ради этих денег пришла – она надеялась, что хоть сегодня ей повезет. Что ее заметят. Выдернут из массовки, как ананас с картофельной грядки, выложат на серебряное блюдо… Нет. В последние три месяца ее жизнь состояла из хождений туда-сюда: два дня она разносила в кафе капучино, грибной суп и баварскую пиццу, затем два дня бегала по кастингам; затем все повторялось. В конце прослушивания ей всегда говорили: «Мы вам позвоним». Аля слышала эту фразу уже в сорока вариациях: сказанную впроброс; с теплой улыбкой; с обещанием явным, как гонг; пустую формулу; фразу холодную, как застывший комочек жвачки; и бледную, как оттиск штампа; и смутно сиявшую, как начало рассвета… Не позвонили ни разу.

Сегодня, только она ступила на территорию «Мосфильма», как ее охватил пьянящий, звенящий туман ожидания: что-то случится, случится! Чего ж ты ждала, глупая? Что как в старом американском мюзикле, все сделают шаг назад, а ты случайно – вперед, и режиссер с усиками Кларка Гейбла восхищенно поднимет круглые брови и предложит заменить тобой примадонну, которая пять минут назад закатила истерику и опять хлопнула дверью, а грузный продюсер пыхнет сигарой и скажет: «Попробуй»… так? Смешно! Туман сдуло отрезвляющим ветром, Аля очнулась.

Павильон, где шли съемки, был так громаден, что его дальний край терялся во мраке. По присыпанному пылью, истоптанному тысячей ног бетонному полу змеились толстые черные провода. Они ныряли в черные и стальные ящики, приборы непонятного назначения, перекрещивались, свивались в петли. Десятки людей мелькали, блуждали, маячили. Подобно прислужникам древнеегипетских жрецов, они делали нечто значительное, а то и грандиозное, но профанам неведомо – что; Аля хотела бы проникнуть в эту загадку, да ей не было хода в храм. Возле ярко освещенного короба декорации, где недавно была съемка, стояли режиссер, рыжий крепыш с головой-луковкой и хитроватыми раскосыми глазами, и продюсер, белесый, полноватый, нервный мужчина за сорок. Бросив сумку в раскладное кресло, к ним подошла, тяжело впечатывая каблуки в пол, высокая брюнетка в брючном костюме. Режиссер и продюсер рядом с ней сразу стали казаться ниже, как шкодники-малыши. В этой даме Аля узнала собеседницу Руманова. Почему-то ее хотелось рассмотреть внимательней. Блестящий шлем волос, нахмуренные брови и яркий взгляд, взгляд хозяйки положения, взгляд живой фигуры на носу корабля, летящего по волнам как стрела, фигуры, чья воля управляет и самим кораблем, и ветром в парусах, и волнами…

Впрочем, что тебе до нее? Аля встряхнулась и направилась к администратору за своими жалкими деньгами. Не успела она пройти нескольких шагов, как на Свирскую натолкнулась какая-то девушка. У нее выпала папка и по бетону пола разлетелись страницы.

– Да что ж я за растяпа! – вскрикнула девушка, вцепляясь в свои тусклые вьющиеся волосы.

Аля опустилась на корточки, помогая девушке собирать листы (какие-то договора – Аля мельком увидела пронумерованные пункты, «стороны обязуются»).

– Спасибо, – сказала девушка.

Она была всего на несколько лет старше Али, а лицо у нее было худое и такое усталое, будто она то ли много дней недосыпала, то ли работала без продыху, не показываясь на солнечный свет. Аля даже подумала: не больна ли она?

– Тут всюду кабели по полу, ящики, – хмыкнула Аля. – Ничего удивительного, что вы споткнулись! Было бы странно, если б никто на этом месте не споткнулся.

– Ну да, – от этой небольшой поддержки девушка чуть повеселела. – А вы кем здесь?

– Пфф! Практически никем.

– Не прибедняйтесь, а то сожрут, – криво улыбнулась девушка.

– Тогда так: я на смену Равшане Курковой. Или даже лучше: я – Мерил Стрип в начале карьеры. Ну, в очень глубоком начале.

– Понятно.

– Талант есть – мне так говорили. А связей нет. Поэтому пришлось топтаться в массовке. А вы тут что делаете?

Свирской было ясно, что это знакомство не из числа судьбоносных, девушка с тусклыми волосами не тянула на большую шишку. Но она была, наверно, первым человеком из мира кино, который проявил к Але какой-то интерес, помимо функционального «здрасьте – повернитесь, пройдитесь – до свиданья».

– А я на побегушках у начальницы этого бедлама, – сказала девушка. – Здесь все у нее на побегушках. Мм, знаете что…

Девушка задумалась, и у Али возникло странное ощущение: будто зазвенело нечто в воздухе… запел вдали рог удачи… сейчас, сейчас…

– Я буквально вчера слышала про один кастинг, – начала девушка, но ее прервал зычный окрик:

– Варя-а!

Девушка вздрогнула и передернулась лицом.

– Варя! – недовольно крикнула высокая дама, разговаривавшая с белесым продюсером.

– Извини, – шепнула девушка и побежала к той гренадерше, очевидно, своей начальнице.

Аля посмотрела ей вслед. Начальница с грозовым лицом, уперев одну руку в бок, начала то ли пропесочивать свою помощницу, то ли чего-то требовать… «Подойду к Варе позже», – решила Альбина.

Очередь перед администратором уже рассосалась, и Аля направилась за гонораром. Когда до парня в «конверсах» оставалось два шага, Альбину каким-то чудом опередил юркий молодой человек – невысокий и довольно симпатичный, Аля его заприметила по массовке. Свирская подождала, пока он получит свои кровные, потом вручила подписанный договор и получила свои.

– Ты сейчас на выход? – спросил опередивший ее статист; оказалось, он не ушел.

– Да… но не сразу, я еще поговорить кое с кем хотела.

– Могу тебя подождать, – улыбнулся молодой человек.

У него был востренький нос, лицо приятное и немного мышиное; в другое время Аля, наверно, улыбнулась бы ему в ответ: почему бы не поболтать по дороге с «Мосфильма»? Перебрасываться словами и намеками, пока нам по пути… Но сейчас перед ее глазами слишком ярко вставал образ Руманова, потрясающего Р.Р., который ведь рядом, пять минут до его павильона! Аля, неопределенно покачивая головой, устремила взгляд куда-то за плечо востроносого – и вдруг заметила нечто странное.

Щуплый мужчина лет тридцати, подойдя к одному из кресел, присел на корточки, собираясь перевязать шнурки, а затем сунул руку в сумку… Явно женскую сумку.

– Эй, он что… – показала рукой Аля, – ворует?

Симпатичный статист обернулся и среагировал мгновенно.

– Ворует! – заорал он во все горло и побежал на того мужичка.

Тот вскочил и, развернувшись волчком на месте, дал деру. Люди на площадке оборачивались недоуменно, кто-то рванулся за вором, но поздно. Хлопнула дверь на другом конце павильона, затем еще раз. Погоня вернулась через минуту ни с чем. А между тем черноволосая начальница Вари (у которой все тут на побегушках) поспешила к сумке, стала рыться в ней, потом с облегчением выдохнула.

– Все на месте, – сказала она. – Что за хрень: то и дело у меня что-то слямзить пытаются, будто медом намазано.

– Кошмар! – поддержал белесый продюсер.

– Буквально полгода назад в Швейцарии, тишайшей стране… что говорить! – она махнула рукой и развернулась в сторону востроносого статиста. – Але, иди сюда, спаситель!

Голос у нее был сипловатый, будто она день-деньской продавала пирожки на морозе, а не расхаживала по съемкам в дорогом костюме.

Аля наблюдала, как молодой человек что-то рассказывает высокой даме, смущенно улыбается, обаятельно смеется… Еще пару секунд она ждала, что он повернется и укажет на Алю: вот кто вора заметил. Затем поняла, что этого не случится. А ведь эта высокая явно была важной персоной в кино и если бы сейчас Альбина, а не тот статист, стояла бы там и упомянула бы, что она актриса и ищет роль…