– Выше нос, Славик, – неожиданно сказала Жукова, потягиваясь в соседнем кресле. – У тебя, оказывается, умище – ого-го! На зависть Перельману. Покрутишь извилинами – и родишь еще пару суперидей.

Переживавший крушение планов Саврасов лишь посмотрел на хозяйку взглядом тоскливым, как железнодорожный тамбур.

– Дай мозгу отдых. Освободи сознание, как говорят йоги. Посиди в позе лотоса вечерком или на футбол сходи. Почитай литературку. Я где-то видела книженцию «Как разбогатеть с помощью силы мысли». Стоящая вещь!

– А кто автор? – оживился Славик.

– Не помню точно, то ли Уоррен Баффет, то ли Цукерберг.

– Завтра в книжный поеду!

Жукова сохраняла невозмутимость, только в глазах ее плясали игривые огоньки.

– Вообще главное для успеха в жизни – не бояться. Девиз миллионеров – не ссы! Вот если к твоим гениальным мозгам добавить смелости…

– Вы чего? Я не ссу ни разу, – насупился Славик.

– Смелость мысли! Мыс-ли! – воздела руки начальница. – Запомни три волшебных слова: «Я все могу!»

– Я все могу, – пробубнил Саврасов.

– Бодрее, Слава, ты не в ЗАГСе!

– Я все могу!

– Слабо! Слабиссимо. Поднатужься! Ну! – Жукова дирижировала руками, словно собирая всю мощь оркестра для заключительного «па-ба-ам!».

Машина их минуту назад встала в пробку и ничто не отвлекало Славика от пробуждения смелости. Он шумно вздохнул, потяжелел лицом, как хулиган перед дракой, и заорал:

– Я-а мо-о-гу-у-у-у-у!

Жукова зааплодировала.

– Браво! Браво! Я тебе открою секрет: сила в словах, – она таинственно понизила голос. – Надо только сказать это. Ты думаешь, отчего туча людей мыкается от получки до получки, лапу сосут в своем Новохоперске-Задрищенске?

Продюсерша уставилась на Саврасова, ожидая ответа.

– Ну, типа… в провинции зарплаты меньше? – неуверенно произнес Саврасов.

– Хо-хо-о! Сказочка для профанов! Всю статистику пишут для того, чтоб задурить быдлу головы. А секрет в том, что нужно просто сказать: мне по силам, я все могу, я имею право. И мироздание тебя услышит. У мироздания чуткие большие уши. Это еще древние египтяне открыли, это масоны знали. Секрет в вибрациях. Посылаешь миру вибрации «я все могу», – вещала Жукова, – и на тебя начинают валиться всякие блага. Кап – новый телефон. Кап – деньги. Кап – новая машина.

– Правда, что ль?

– Сомневаешься? – возмутилась продюсерша. – Посмотри на меня!

Лоснящаяся от достатка Катерина в увесистых бриллиантовых серьгах, французском костюме оттенка «закат над Сеной» и с таким напором в глазах, что возражать на ее «все могу» не посмел бы и полковник ГИББД, была живым свидетельством того, что секрет работает.

– Так, «я могу» освоили. Теперь ляпни первое, что приходит в голову.

– Спартак – велик, Спартак – силен, Спартак московский – чемпион!

– Не настолько же первое. Славик, что ты можешь? Ты-то в чем чемпион? Нужно выбрать территорию. Терру инкогниту, где ты создашь свою империю, где ты станешь единственным и неповторимым!

Славик не знал, при чем тут инкогнито, но в голове у него уже немножечко звенело от открывающихся перспектив.

– Ты можешь! Я в тебе вижу такие таланты – о-о! – Катерина восклицала с уверенностью, до которой доходят лишь продавцы элитных биодобавок. – Давай, скажи, что ты можешь делать?

Саврасов выпятил нижнюю челюсть.

– Ну типа… кино? Я мог бы кино придумать.

Сначала амбиции Славика были глобальны и расплывчаты. Он хотел бы делать все! Ему казалось, что он мог бы стоять за камерой, сидеть в режиссерском кресле, разъяснять актерам, что делать, а пожалуй, и сам встать в кадр, а еще – напеть неплохой музон (спецы подрихтуют – и половина саундтрека готова), а также мог бы руководить всем и всеми. Он сказал бы, что хочет стать Чарли Чаплином, если бы знал, кто такой Чаплин.

Катерина настаивала, чтобы он выбрал что-то одно. Славик вошел в раж и каждую кинопрофессию отдавал с боем. Параллельно боям джип метровыми рывками двигался в пробке. К финишу на светофоре вышли два занятия – режиссура и сценарное дело.

– Ты будешь самородок. Как Тарантино! – постановила Жукова. – Тарантино нигде не учился, ты нигде не учился – параллели очевидны.

Далее начальница объявила Славику, что карьера будущих Тарантино начинается с того, что нужно написать шедевральный сценарий.

– Главное – идея. Как говорят в Голливуде, high concept, – говорила Катерина. – Что-нибудь такое, знаешь, небывалое. Мыши-рокеры с Марса.

Славик напрягся.

– Небывалое – и жизненное. Премьер-министр женится на гимнастке. Холостого миллиардера компрометирует банда швейцарских проституток… Или: второе августа, десантники купаются в фонтанах Петродворца и попадают… скажем, на пир к Нерону!

– Я так не сумею, – приуныл Саврасов.

– Что ты, дорогой! – замахала рукой Жукова. – Ты в сто раз лучше сумеешь. Давай, креативь, пиши! Каждый пишет, как он дышит, а я уж предчувствую, что ты такого напишешь! «Мосфильм» вздрогнет. Бондарчук будет лысину утирать! Главное, меня держи в курсе.

Добившись от Славика обещания показывать ей сценарий по мере написания, Катерина улыбнулась улыбкой кошки, опробовавшей румяного гуся на парадном столе. Затем она достала мобильный и позвонила своей секретарше, Варе.

– Гостиницу заказала? А подтверждение? Оссподи! – улыбка Жуковой быстро сползла к оскалу. – Откуда ж вы такие беретесь, с гоголь-моголем в голове? Ох… Сьют?! Какой, на хрен, сьют? Ты б еще джуниор сьют заказала! С односпальной подвесной койкой. Я же просила: апартаменты с гостиной! Или ты это нарочно, чтобы я с Холманским во вшивой комнатульке ютилась?..

Славик слышал вопли хозяйки будто издалека: управляя машиной на автомате, он в мыслях уже нес пухлую стопку листов в красной папке – суперский, охрененный сценарий! – он шлепал свой сценарий на стол перед Жуковой, и та вынимала ручку с золотым пером, чтобы подписать с ним контракт. «Я все мо-о-гу-у-у!» – гремело в голове будущего светоча киноиндустрии. Кривоватые крокодилы на его ботинках победно улыбались.

Аля Свирская, смуглая девушка, час назад безвозмездно сыгравшая сварливую шлюху, шла по «Мосфильму» и оглядывалась, возбужденно сверкая глазами. Киногород звал на прогулку. Указатель на перекрестке ощетинился ярко-синими флажками: налево пойдешь, оружейный цех найдешь, направо пойдешь, актерский отдел найдешь, прямо пойдешь… Она была здесь впервые, ей все было интересно. У нее было полчаса до сбора у входа в третий павильон, можно было немного поболтаться по местности. Хм, куда же направиться?

Ее обогнал какой-то мужчина, задев рукавом светлого плаща, а вскоре метрах в пятидесяти впереди затормозил черный джип. Из крупной машины вышла высокая женщина с черным каре и поспешила в Алину сторону.

– Рома! – окликала она.

Мужчина в плаще, обогнавший Алю, приостановился, а затем пошел навстречу той высокой в красном брючном костюме. Он был в фетровой шляпе и высоко поднял воротник плаща, защищаясь от ветра, так что Аля не видела его лица. Но когда он встретился с той дамой, то (прямо джентльмен) приподнял шляпу, повернулся… Wow! Руманов!

Роман Руманов, чье фото, на минуточку, было закачано в Алин мобильный. Актер, звезда первой величины, харизматичный красавец. Свирская остолбенела.

Он оказался меньше ростом, чем представлялось Альбине по фильмам: даже в шляпе – по лоб собеседнице. Но разве могло это умалить его?

Руманов во плоти стоял всего в тридцати шагах от Али, разговаривая с женщиной в красном. Словно нарочно раздвинулись облака и метнули язык золотистого света на великолепного Романа, а заодно уж и на ту гренадершу в дорогом костюме, а заодно уж и Свирскую. Профиль Руманова четко вырисовывался на фоне багряно-желтого клена. Он рассмеялся над чем-то, а затем вдруг затанцевал – пустились в пляс руки, плечи, бедра. Всего несколько па, ча-ча-ча или самба. Ветер донес до Али смех его собеседницы. Она приобняла звезду за плечо, другой рукой месила воздух, нечто доказывая Роману. Он неопределенно покачал головой, затем медленно улыбнулся. В его улыбке было обаяние полубога, благосклонно и устало принимающего всеобщую любовь.