– Да, это было отвратительно, – добавил Дэмиан. – И в то же время безобразно дорого.

Я посмотрела на него, мы обменялись улыбками и какое-то время не сводили друг с друга глаз. Меня охватило невероятно странное чувство, но пока я подбирала ему подходящее название, Дэмиан отвел взгляд.

– Эй, – он помахал официанту, – слушайте, а можно другое меню?

– Простите? – официант с недоумением смотрел на Дэмиана.

– С нормальной едой.

Я попыталась скрыть усмешку. Обидеть-то никого не хотелось.

Но официант ничего не понимал.

Дэмиан зашел с другой стороны.

– Давайте так. Мне гамбургер с картошкой фри. А ты, Лили, чего хочешь?

– И мне то же самое.

Официант был явно шокирован, но вежливо улыбнулся и пошел по воде в сторону отеля.

И тут я поняла, что мы остались совершенно, совершенно одни.

В самом романтическом месте на свете.

Я уже сказала, что мы были там совершенно одни и это было до смешного романтично?

Я немного поерзала на стуле. Мы перекинулись парой неловких улыбок, отпили шампанского, попередвигали салфетки по столу. От нечего делать я взяла цветок, понюхала…

И тут…

Произошло нечто ужасное…

Я только дважды в жизни сожалела о выборе наряда, но в обоих случаях у меня было достойное оправдание.

Как и многим, подростковые годы дались мне тяжело. И мода тех лет ситуацию не упрощала. В середине двухтысячных бытовало два противоположных тренда, и несчастным подросткам с низкой самооценкой, запутавшимся в себе и своих гормонах, это только усложняло ситуацию.

Для нас это все было очень травматично. Мы не знали, как найти себе место.

Так что однажды вечером мы решили поэкспериментировать с темной стороной в стиле эмо; накрасились поярче, так, что глаза стали как две черные дыры, зияющие из самого ада. Натянули состаренные конверсы, мешковатые камуфляжные шорты и ремни с заклепками. Волосы не мыли и не расчесывали дней пять, чтобы придать им пофигистичной лохматости, и, самое главное, я зачем-то набрала у папы галстуков, и мы нацепили их себе на шеи. И в таком виде, сделав рожи посуровее, мы пошли на вечеринку к Джессике.

Мы в тот вечер очень много бились друг о друга головами и другими частями тела на танцполе (то есть в гостиной ее дома). Вели себя так, будто нас все бесит, будто мы умеем кататься на скейте и курить, чтобы мальчики приняли нас за крутышек. На следующее утро у всех от этого рубилова болели и головы, и шеи – так неистово мы ими трясли, а в горле першило от курева. И мы пришли к выводу, что нам такой стиль не подходит.

А через пару недель вечеринка была у Филипа, и Энни изобрела нам всем яркие наряды, каждой в своей цветовой гамме. Мы нацепили самые большие сережки-кольца с фальшивыми бриллиантами, которые только удалось найти, гигантские солнечные очки – хотя там было весьма темно – и намазали губы таким ярким блеском, что его можно было увидеть из космоса.

Но после этого вечера с изобилием энергетических напитков и «бумц-бумц-бумц» столь громкого хип-хопа, что на полках приплясывали безделушки, мы решили и этот стиль оставить для «Дестини’с Чайлд» и Джей Ло.

Но это было ничто в сравнении с сегодняшним…

Чисто внешне с моим нарядом все было в порядке; скорее, дело в практичности. Я надела потрясающей красоты винтажное белое платье до колена с деликатной кружевной отделкой. Горловину обрамляли великолепные розовые ленты, кончики которых свисали чуть ниже груди.

И кто мог предвидеть, что сейчас случится?

Внезапно подул теплый ветер и сшиб несколько свечей. Одна из них упала мне на колени и немедленно прожгла дырочку. Но проблема не в этом. А в том, что великолепные кремовые ленты загорелись. Кто, блин, знал, что эти ленты так легко воспламеняются?

Я загорелась!

Я подскочила и принялась отчаянно хлопать по платью ладонями. Дэмиан пришел в ужас, я никогда не видела, чтобы кто-то взлетал со стула так быстро.

– Боже, Лили, ты горишь! – он подскочил ко мне и принялся хлопать по мне салфеткой.

– А! – вскрикнула я. – Больно!

– Ты что, сгореть хочешь? – крикнул он в ответ. Сцена вышла очень драматичной.

Два небольших огонька поднимались по лентам вверх, прямо к моему лицу.

– Снимай его, снимай! – заорал Дэмиан.

– Что? Платье? Ты издеваешься?

– Лили, не время для ханжества! Да я все уже видел!

Я вспыхнула еще больше, чем от огня.

– Я так и знала! Ты подсмотрел, как я раздевалась в аэропорту, да?!

– Это получилось случайно. Я не хотел.

Я в ужасе закрыла лицо руками, на время забыв о том, что оно вот-вот сгорит.

– Какой позор!

– Дело только хуже становится!

Он показал на платье – на нем загорелась еще одна лента. Я уже чувствовала жар. Я сама еще не горела, ленты все же не касались платья, но только пока…

Тут вдруг сильные руки толкнули меня в спину и…

Плюх!

Все намокло.

Вода и песок.

Дэмиан толкнул меня в воду.

Я поднялась, отплевываясь, все лицо было залеплено в песком, он попал даже в рот.

– Какого хрена? – шок быстро перешел в ярость. – Невероятно! – я просто кипела от его наглости.

– Лили, да я, возможно, жизнь тебе спас, и так ты меня благодаришь?

Я задумалась. Что бы я сделала на его месте?

Да, то же самое.

– Если тебе от этого будет легче, давай я тоже упаду!

Дэмиан бросился в воду рядом со мной, подняв тучу брызг.

– Ты чокнутый, знаешь это?

– Говорили уже, – сказал Дэмиан, ухмыляясь.

Эта кривая ухмылка придавала ему вид опасного человека. Я смотрела на него, и у меня снова появилось то же странное чувство, что и тогда.

Что это за фигня?

Он же мне не нравился, даже не был симпатичен!

Так почему вдруг у меня бабочки в животе?

На этот раз настала моя очередь отводить глаза.

В теплой мелкой воде сидеть было очень приятно. Вставать мы не стали; так и сидели под луной, смотрели на небо, почти касаясь друг друга плечами.

– Видишь вон то яркое пятно? – я посмотрела, куда указывал его палец.

– Ага.

– Это Туманность Андромеды, скопление более триллиона звезд. Можешь себе это представить? Каков масштаб? Себя таким незначительным ощущаешь…

Я посмотрела на поглощенного ночным небом Дэмиана. На его лице читалось странное выражение, граничащее с благоговением, не иначе. И он впервые показался мне уязвимым.

Луна светила ярко, и я воспользовалась возможностью рассмотреть парня получше. На его лицо налипли пряди мокрых черных волос. Он явно не был смазливым, но выглядел приятным. Была в лице определенная выразительность, которая слышалась и в его манере говорить, и проглядывала в его уверенных движениях, и даже в том, как улыбались его темные глаза.

– Откуда ты столько всего знаешь про космос? – спросила я.

– Я в универе физикой занимался, – сказал он без нотки кокетства. Это прозвучало серьезно.

– Не может быть. Ты шутишь! – наверняка шутит, физикой только гении занимаются вроде Эйнштейна.

– Не шучу, я старый зануда, – небрежно сказал Дэмиан. – Я в основном интересуюсь работами Хокинга.

– Ого! Впечатляет, хотя я без понятия, что это вообще такое. – я посмотрела на его покрытые татуировками руки, на старые кеды, футболку с символом биологической опасности и сильно помятую полурасстегнутую рубашку. Дэмиан казался сложным пазлом, который я едва начала. А если и удастся его собрать, то наверняка каких-то элементов хватать не будет.

– Значит, гений физики, сын очень богатых родителей, путешествует по миру с рюкзачком и без кредитки. Как так вышло?

Он пожал плечами.

– Я понял, что не смогу изучать то, что находится за пределами нашей планеты, зная о ней самой так мало.

– Какая глубокая мысль! – сказала я, старательно имитируя говор укуренной хиппи.

Дэмиан снова криво мне улыбнулся.

– На меня иногда находит.