– У вас людей всегда много вопросов, на большинство из которых вы и сами знаете ответы, – металлическим эхом пронеслось, как будто это стены заговорили с ним.

– Не то слово, очень много! – ответил оглушенный эхом Илья, только Болтун был абсолютно спокоен. Рассевшись подле него, ча то и дело менял цвет глаз.

– Все началось очень давно, наша нация была на пике своего рассвета, наша вселенная открывала перед нами все новые и новые секреты, но неожиданно внутри нас начал происходить раскол… в чем его причина – никто сказать не может. Постепенно апенсианцы стали сторониться друг друга, зная, что среди нас есть другие, и они могут изменить все. А вселенная и ее обитатели в скором времени столкнуться с этим неизбежно изменяющим. С вашим Болтуном я встретился, и он рассказал мне о вас, и я решил вас сделать своим преемником. Апенсианцы верят в судьбу, а это судьба отправила мне Болтуна. Я поверил ему, что вы – хороший человек… – продолжали немного поубавившие эхо стены, словно повинуясь разуму апенсианца.

– Не понимаю… а как же это дело с пропавшим космолетом? Да и почему преемником апенсианца должен стать человек? – спросил Илья, чувствуя недоумение и недоверие к апенсианцу.

– Все очень просто. Апенсианцы давно перестали доверять себе подобным, и повторюсь: мы верим в судьбу. А космолет… он действительно интересует меня, я верю, что и там нас ждет судьба, но об этом – позже. В действительности вы – первый землянин, посетивший борт наших космолетов, – как вы их называете, и, как я надеюсь, впервые узнающий все их возможности и секреты, – словно видя все мысли Ильи, опасения и страхи, продолжало эхо.

«То ли это сказанное – полная ахинея… может, я чего-то не понимаю… Или это какая-то угроза вселенной? Что за преемник, что за судьба на этом космолете?..» – мозг Ильи просто разрывался от желания понять, но – не понимал.

– Я ненадолго покину вас. Я научил Болтуна земному языку, он вам расскажет все подробнее. Ча довольно умные создания, на их родине они могли бы создать свою цивилизацию, если бы нэйробы не поработили их, подчинив себе… – в очередной раз прозвучало эхо, и голос апенсианца словно растворился в стенах.

– Болтунишка, может, ты мне объяснишь все это? – присев рядом с ча и потрепав его, словно пса, однако чувствуя себя самым примитивным существом на этом космолете, сказал Илья.

– Не надо меня гладить, словно я собака какая-то! Так, вроде, у вас называется это четвероногое животное… – как всегда картавя, возмутился Болтун.

– Ты и это знаешь! Да я погляжу, тебя здесь многому научили, апенсианский прихвостень! – возмутился Илья.

– Да, научили! Тебе же сказали, что я – очень разумное существо! – не успокаивался Болтун.

– Да ладно, погоди ты, с этим он очень погорячился! – продолжил Илья.

Болтун обиженно отвернулся и пошел прочь.

– Эй, ты куда? – лишь успел крикнуть вслед Илья.

Болтун подошел к стене сделал непонятный жест, стена открылась, и он исчез за ней. Илья подошел к этому месту, стена оказалось абсолютно гладкой, и он видел свое отражение, словно в воде – немного искаженным, покачивающимся из стороны в сторону. Почти сразу стена открылась небольшой аркой, волнами убегая в стороны, и оттуда с криками выбежал Болтун:

– Ну, что, примитив! Апенсианцу надо еще посмотреть: кого из нас сделать преемником! – выбежав, с радостью завопил Болтун.

«Да, при нем говорить нежелательно, а то он действительно мало чем отличается от глупого щенка… если только умением болтать!» – подумал Илья и улыбнулся в ответ Болтуну.

– Слышишь, Болтун, так сколько ты здесь уже находишься? – спросил Илья.

– По земным меркам желаете знать? – кривляясь, спросил Болтун.

– Да, по земным, умник, – ответил Илья.

– Около пяти лет, – сказал Болтун.

«Действительно, – задумался Илья, – с того времени, как я потерял Болтуна, столько и прошло… и, как вижу, совсем для него неплохо».

– Пошли, я покажу! – дергая за ногу, сказал Болтун.

Они подошли ближе к центру комнаты, Болтун остановился, окаменев, и тут же из пола появился все такого же металлического цвета, как и стены вокруг, шар, и вознесся до уровня груди Ильи. Болтун посмотрел на шар, приподняв две лапки с каким-то напряжением, и тут шар приобрел форму планеты Земля и даже ее цвета.

– Этот космолет – одно целое с апенсианцем. Везде, где он был, все, что познал, он может отобразить и даже рассказать об этом, стоит лишь попросить его об этом! – пояснил Болтун, и шар тут же взорвался на микроскопические блестящие частицы, ослепляя и заставляя стоящих зажмуриться. Открыв глаза, они оказались в каком-то городском парке, где на скамейке сидела молодая пара, укачивающая ребенка в коляске, а на зеленой поляне играл мальчик с собакой, то и дело посылая пса за закинутой палкой, присутствовал даже слабый ветерок, что поневоле заставляло поверить в происходящее.

– Вот, так я и узнал о собаках, и о землянах, да и ваш язык тоже, – проговорил Болтун.

– Да я вообще поражен, как тебе удалось достигнуть такого понимания! – удивленно оглядываясь вокруг, сказал Илья.

– На самом деле все очень просто, нужно только сильно этого захотеть, – ответил Болтун.

И, стоило Болтуну договорить, как все исчезло, растворившись в воздухе, – они опять стояли в комнате с тремя металлического цвета стенами, таким же потолком и полом, и четвертой стеной, где транслировался все тот же космос с мелькающими звездами.

– Куда все время пропадает апенсианец? – спросил Илья.

– Он бережет свою жизненную энергию… на самом деле он уже довольно старый. Он останавливает свои жизненные процессы, словно замирая, для нужного момента, – пояснил Болтун.

– Насколько он стар? Ведь ты и это, Болтун, знаешь, – продолжил Илья.

– Те года, что я провел здесь, изучая апенсианские исчисления, не прошли даром… по земным меркам ему около двадцати двух тысяч лет! – подсчитав, деловито произнес Болтун.

– Ничего себе! – удивленно сказал Илья, сразу же задумавшись: какой ключик к разгадкам науки и истории человечества этот апенсианец, и насколько люди во всем далеки от них.

– Вообще-то, точно я и сам не знаю, – вдруг признался Болтун.

– Трепло ты, болтливое трепло! – тихо сказал Илья.

– Пошли! – приказал Болтун.

Илья последовал за ним, стены раздвинулись, и они очутились в лабиринте. Илья послушно шел за Болтуном, прыгающим вперед, словно лягушонок, по всем изгибам и поворотам лабиринта. И вот стены в очередной раз раскрылись, убегая волной в стороны, и они очутились в комнатенке.

– Это – наша комната, а вот тут твой чемоданчик! – показал Илье Болтун.

Осмотрелись: все те же стены, два подобия лежанок того же цвета, становящиеся мягкими при касании, словно домашний диван; в углу стоял чемоданчик Ильи.

– Почему же, Болтун, я очутился здесь не сразу? – спросил Илья.

– Тебе нужно было адаптироваться к космолету, к его среде… ты два дня провел без сознания! – ответил Болтун.

– Два дня! А как же еда? – подумав, спросил Илья. Он почему-то не чувствовал себя голодным, и единственным желанием было – прилечь.

Что он и сделал. И ему стало так мягко и хорошо… веки закрывались, еще слышно было какую-то болтовню ча, но ему уже было все равно – он засыпал.

– Вставай, пора вставать! – сквозь не закончившийся сон, он снова услышал нудные вопли Болтуна.

– Хорошо, встаю, зачем так кричать… – пробормотал Илья.

– Смотри, мы уже в галактике Симбиоза! – показывая в сторону, оповестил Болтун, в очередной раз заставляя Илью содрогнуться, так как там, где еще недавно была стена, теперь виднелось космическое пространство. Илья вгляделся в мерцающую тьму, в эти новые, неизвестные ему созвездия, – и сколько в них было очарования и притягательности!

– Болтун, сколько времени прошло, пока я спал? Ты-то уж точно не спал, – спросил Илья.

– Недель шесть всего-то! – ответил Болтун.

– Чего?! А почему я все это время спал? – возмутился Илья.