Несправедливость больно ужалила его в то время, и он думает, что это чувство никогда не уходило. Его жизненный опыт, естественно, привел его к работе, которая заключалась в том, чтобы убедиться, что маленькие волшебные дети никогда больше не будут чувствовать себя одинокими.

Он делится отредактированной версией своего школьного опыта с Артуром, который выглядит явно беспокойным к концу. Это взгляд, который Мерлин начинает узнавать в Артуре.

Всякий раз, когда он говорит о каких-либо анти-магических предрассудках или дискриминации, с которыми он сталкивался в прошлом, Артур явно начинает ощущать дискомфорт. Мерлин сначала подумал, что Артур просто сигнализирует о своей скуке и/или отсутствии заботы, но он уже не так уверен.

Артур выглядит почти… виноватым.

Это связано с теорией Мерлина, что Артур не совсем проглотил крюк, линию и грузило своего отца. Жалкая защита, которую он ставит для этих дрянных анти-магических книг, которые тот читает в одиночку, предполагает, что он не верит половине того, что проповедует Аркстон. Не в первый раз Мерлин задается вопросом, как Артур оказался замешан во всем этом. Он просто… не такой.

Это не просто предубеждение, из-за которого Артур кажется виновным. Он никогда не приносил явных извинений за то, что сделали Вэл и Ценред, но он, кажется, очень хочет убедить Мерлина, что он не оправдывал их действия. Однажды вечером, когда они ужинают, Артур заявляет очевидное: они ему никогда не нравились.

- Что тут может не понравиться? - Мерлин говорит легко. - У всех моих лучших друзей проблемы с неконтролируемой яростью.

- Вэл всегда была таким.- мрачно говорит Артур, уставившись в свою тарелку. - Всякий раз, когда кто-то нуждается в избиении или угрозе, Утер посылает его.

- Как ты можешь работать на компанию, которая нанимает людей для этого?

- Я не знаю, - говорит Артур тем же мертвым тоном, который он всегда использует, когда Мерлин спрашивает о его верности Аркстону. Для неподготовленного слуха это звучит так, будто Артуру все равно, но Мерлин начинает узнавать другого человека немного лучше. То, как Артур сжимает вилку, дает Мерлину понять, как он на самом деле недоволен тем, что делает Аркстон.

Он решает сжалиться над ним и сменить тему.

- Такие люди, как Вэл, появляются повсюду. Я знал одного парня в Вашингтоне, который ходил на бунты только для того, чтобы затевать драки и избивать людей.

- Да ну?!

- Ага. Боже, он был странным парнем. Действительно закоренелый анархо-коммунист, желавший полного распада государства. Всегда цитировал безумные брошюры, которые скачивал из Интернета.

- Не уверен, что Вэл умеет читать.

Мерлин хихикает.

- И Ценред, Иисус Христос, - продолжает Артур, про себя радуясь, что позабавил Мерлина. - Я не удивлюсь, если однажды Аркстон найдет его висящим вниз головой в какой-нибудь пещере.

Глаза Мерлина темнеют при упоминании Ценреда и смотрит вниз на свою тарелку. Он не забыл ощущения рук, скользящих по его коже. Этот момент пробудил в нем чувство беспомощности, от которого он не может избавиться так же легко, как от издевательств Вэла.

Артур, кажется, не заметил дискомфорта Мерлина.

- Честно говоря, я думаю, что мой отец держит его только для того, чтобы у Вэла был помощник.

- Лучше побыть наедине с Вэл, чем с Ценредом, - бормочет Мерлин, и Артур выглядит удивленным.

- Что? Почему? Ты же сказал, что Вэл… нанес удар.

- Да. Но Ценред был… он…

Мерлин не может найти слова; он вообще не хочет говорить об этом. Он пожимает плечами и снова поднимает вилку.

- Что произошло?

- Ничего. Ничего. Он просто… пытался меня расстроить.

- Как?

- Угрозы и все такое, - коротко говорит Эмрис.

Мерлин жалеет, что поднял эту тему.

- Он ударил тебя?

- Нет… трогал меня.

Он пробормотал последнюю фразу и рискнул взглянуть на Артура. Артур на секунду выглядит удивленным, а затем его лицо темнеет.

- Что он сделал?

- Не то, что ты думаешь, - прямо говорит Мерлин, видя страх в глазах Артура. - просто…

Наступила пауза, затем Артур стучит рукой по столу, и Мерлин подпрыгивает.

- Чертов ублюдок, - говорит Артур, и его голос срывается. - Я знал, что он подонок, но не думал, что….

Он смотрит прямо на Мерлина.

- Я должен был защитить тебя.

Мерлин не ожидал этого услышать.

- Я защищался, - говорит он наконец, и Артур выглядит немного смягченным.

- Ты ударил его?

- Я закричал, - криво усмехнулся Мерлин. - Я иногда так делаю.

Последний раз — когда ему было шестнадцать лет, и отец был застрелен на его глазах, но он не особенно хочет делиться этим с Артуром.

- Он животное, - говорит Артур, качая головой. - Мой отец должен знать.

- Какова вероятность, что твоему отцу будет не все равно? - говорит Мерлин прямо.

- Мой отец не монстр, - огрызается Артур. - Конечно, ему было бы не все равно, если кто-то…

Мерлин вспоминает семинар по домашнему насилию и чувствует внезапный прилив ярости к наивности Артура.

- Маги почти в два раза чаще подвергаются сексуальному насилию, и в пять раз реже сообщают об этом в полицию, - говорит он сердито. - Как ты думаешь, почему? Это потому, что мы знаем, что власти на самом деле не заботятся о том, что с нами происходит; что шансы на то, что нам поверят или даже послушают, почти нулевые. Прости меня, если я не предполагаю, что твой отец – тот самый человек, который заказал мое похищение – потеряет сон от мысли о том, что Ценред изнасиловал меня.

В тот момент, когда последнее слово выходит из его рта, он чувствует себя ужасно. Он хотел бы проглотить это, забыть, что была даже возможность, что Ценред сделал бы это с ним, но он не может. Вместо этого он ставит тарелку на пол, убежденный, что его вырвет, если он съест еще один кусочек.

Травма от преследования Ценреда наконец-то настигла его. До сих пор он не осознавал, насколько по-настоящему боялся. Он запер весь этот ужас, но он выплескался на поверхность, и Мерлин не готов с ним справиться.

Мерлин видит, что Артур смотрит на него, и отворачивается. Он слышит, как стул царапает пол, и предполагает, что Артур уходит, чтобы дать ему немного пространства, поэтому он удивлен, когда слышит звук ключей в двери камеры через секунду.

Артур не потрудился запереть за собой дверь, и Мерлин на секунду задумался о бегстве, но он слишком устал. Даже если он поднимется наверх, он не сможет выйти за дверь, а Артур снова притащит его сюда.

Он задается вопросом, означает ли это, что он сдается.

Кровать опускается, когда Артур садится рядом с ним.

- Ты прав, - тихо говорит Артур. - Моему отцу, наверное, все равно. Но мне не все равно.

- Я тебе не верю, - говорит Мерлин, слишком уставший, чтобы вложить в слова много яда.

- У тебя нет причин. Но это правда. Мне очень жаль, что Вэл и Ценред когда-то были рядом с тобой.

Наконец - то извинения, после стольких лет. Это не меняет ситуацию, даже близко, но боль в груди Мерлина немного ослабевает.

- Я был… он был…

К ужасу Мерлина, он вдруг чувствует слезы, наворачивающиеся на глаза, и пытается не дать им пролиться. Он не заплачет по этому поводу. Только потому, что Ценред сказал несколько глупостей, только потому, что он положил руки на тело Мерлина, как будто собирался сделать гораздо больше.…

Мерлин опускает голову, желая успокоиться. Он чувствует на себе взгляд Артура и ненавидит себя за подобное поведение. Он уже достаточно раскрылся за последние три недели, он чувствует, что с него эмоционально содрали кожу. Он не хочет, чтобы Артур был здесь, он должен просто уйти, должен просто оставить Мерлина в покое…

Он чувствует, как неуверенная рука скользит вокруг него. Мерлин так шокирован, что даже не думает отталкивать ее.. И к тому времени вес руки Артура стал более утешительным, чем он мог себе представить, и он не хочет стряхивать его.

Вместо этого он делает несколько глубоких вдохов, стараясь сглотнуть комок в горле. Он обнаруживает, что склоняется к телу Артура, и он знает, что это неправильно, но ему грустно, и он измучен, и, возможно, он хочет притвориться, что он с кем-то, кто заботится о нем, всего на несколько минут.