Черт. Нет, не так. Пиздец.

- Конечно, понравилось, придурок кудрявый, - вздыхает Луи, его голос звучит не так жестоко и равнодушно, как он планировал. - Просто в следующий раз, когда ты решишь игнорировать мое существование, пожалуйста, блять, не ожидай, что я буду хлопать тебе от радости.

Наконец-то. Грубая честность. Хорошо говорить это вслух. Сбрасываешь весь груз.

От его слов боль из глаз Гарри исчезает, сменяется на замешательство. Он внимательно смотрит на Луи.

- Я не-Я только-Я сделал это не специально… - выдавливает он, его слова спотыкаются о самих себя. Он опускает голову, сдавшись в попытках связно объясниться, ударяет землю носком ботинка.

- Эм, - говорит Луи, его гнев истощается (в самое неподходящее время). - Это нельзя назвать оправданием, ты ведь понимаешь? - горло саднит от засухи, и все же, блять, нет, это кажется именно оправданием.

Гарри молчит, буравя взглядом землю. Черные ресницы контрастируют с бледной кожей лица - был бы Луи романтичным, подумал бы, что о его ресницах можно слагать поэмы - да и сам по себе он выглядит несправедливо очаровательно.

Ублюдок.

- Я не хотел, чтобы ты уходил.

Блять.

Тихие слова, сказанные в землю, лишь маленькие камешки, старые булыжники, увядающая ива и Луи могли их услышать. И сердце Луи, треснувшее прямо посередине. Или оно раскололось вовсе?

Блять.

БЛЯТЬ.

Ослабевшие ноги еле держат.

Луи сглатывает.

- Тогда почему ты так себя вел? Так… безразлично. Холодно. - Его голос сжимается и дрожит от собственной абсолютной честности, он пристально смотрит на Гарри, уже даже не скрывая эмоций, не пытаясь надеть на себя маску чуждого спокойствия или беспечности, все, что есть, все его чувства - на лице, въелись в изгибы губ, впалость щек, выступ носа, глаза.

Пауза. Тишина. Ебаное ничто. Луи стоит, ждет, и Гарри поднимает голову, показывает глаза, полные боли, туч, беспорядка, шторма. Вспышки молний на радужке, сокрушающий ливень над роговицами. Луи слышит раскаты грома в его груди.

- Мне нужно вернуться внутрь, - говорит Гарри и вот, вот, он делает то, что всегда - собирает себя, перекраивает черты лица в состояние апатии, взгляд - в незаинтересованные ничем зеленые озера. Он пятится назад к двери, взгляд все еще на Луи.

Пальцы Луи немеют, пока он глупо смотрит в ответ.

- Я сделал это не специально, - последнее, что говорит он, почти умоляюще - или Луи пытается себя в этом убедить? - и скрывается за дверью.

Комментарий к Глава 23.

*утконос смерти, на английском platypus of death - что-то грустное, мрачное и прочие синонимы. не нашла аналога, поэтому перевела дословно.

“Nothing to Give” by White Lies

========== Глава 24. ==========

Луи переступает порог квартиры и падает на диван, его сносят собственные эмоции. Несчастно, плохо, ужасно; они кричат имя Гарри и эту тупую цитату Дориана Грея; перед глазами мелькают мириады вопросов.

- Ты ходил к Гарри? - спрашивает Найл, он выходит из кухни, жуя яблочный пирог, куски буквально вываливаются у него из рук, карамель стекает по рукам, он облизывает руки, выглядя сонным и счастливым. Он отвратительно очаровательный. Или очаровательно отвратительный? Луи зажмуривает глаза и зарывается лицом в подушку дивана.

- Нет, - лжет он, голос приглушен мягким бархатом, раздражающим еще больше.

- Как все прошло? - спрашивает Найл, даже не притворяясь, что поверил Луи; сироп, вытекающий из пирога, стекает по его подбородку.

- Я все ненавижу, - стонет Луи, смягчаясь. - Ухожу и больше никогда не вернусь.

- Через две недели закончится семестр. Тебе осталось ходить к нему всего ничего. Все будет нормально, - бормочет Найл блестящими от карамели губами.

- Нет, не будет, - жалобно говорит Луи.

Найл усмехается, дочиста облизывает ладони и прыгает прямо на Луи, полностью на него наваливаясь и заставляя кашлять.

- Блять! - задыхается он, вес Найла буквально расплющивает его. - Какого хера ты делаешь?

- Обнимаюсь, - отвечает Найл, растопырив ноги и руки, улыбается в волосы Луи.

- Ты меня так утешаешь?

- Нет. Я себя так утешаю.

- Ага, я чувствую, - Луи пытается подвинуться так, чтобы у него было пространство для дыхания. Ему удается найти золотую середину, теперь ирландский вес не мешает его легким получать кислород, поэтому он разрешает Найлу лежать на нем. Это в каком-то роде даже мило. Наверное.

- Гарри - полный мудила, - фыркает Найл после короткого молчания.

- Нет, - вздыхает Луи. - Он Гарри.

- Гарольд, - издевательски поправляет Найл, подделывая тон речи Гарри, когда тот говорит свое имя.

Луи смеется.

Наступает тишина, нарушаемая лишь приглушенными звуками студенческого трепа за плотно запертыми окнами, Луи думает, что Найл уснул.

- Мой отец попросил меня приехать в студию завтра утром.

Хм?

Внимание Луи теперь полностью заполучено Найлом.

- В студию? Я думал, трек уже готов к релизу. Уже ведь намечалась вечеринка, празднующая выход трека.

Найл ставит руку на диван, приподнимая себя.

- Готов.

Луи поднимает брови.

- И?

Найл мотает головой, медленно отстраняясь от Луи, и садится, закидывая ноги на стол. Он выглядит встревоженно - Луи не привык видеть Найла таким, его любопытство возрастает новой волной. Девятым валом.

- Я слышал, что Десу сейчас нездоровится, или что-то у него там происходит, - говорит Найл, встречаясь взглядом с Луи. - Сегодня утром он был очень возмущенным. Это плохо.

Ох.

- Ему не понравилась песня. Сказал, что не хочет, чтобы она выходила в свет.

- Я думал, он ее и написал, - говорит Луи. Он пытается оставить мысли о Гарри при себе, а еще лучше - убрать их от себя вообще, старается держать эмоции и выражение лица под контролем - нейтральным.

- Написал. Но, видимо, он изменил свое решение, - Найл пожимает плечами. - Отец мне особо много не сказал. Но произошел какой-то пиздец. Его голос был не такой, как обычно.

- В смысле?

- В том смысле, что Дес, походу, опять сошел с ума, и ты не должен удивляться, что Гарри зацикливается на этом и ведет себя как мудак.

- Нифига себе, - ошарашенный невежливой беспечностью Найла, произносит Луи. - Если с Десом все реально так плохо, как все говорят, то Гарри имеет полное право зацикливаться на этом. Он, блять, не робот, Найл, конечно такое на него влияет.

- Слушай, - говорит Найл, поворачиваясь к Луи всем телом, его взгляд чистый и острый, палец тычет Луи в грудь, циферблат часов опасно сверкает. - Гарри не имеет права к тебе так паршиво относиться, его поведению нет и не должно быть никаких оправданий. Заступись за самого себя, Луи, ты не слабак. Но ведешь себя именно так.

Луи лишь шокированно моргает. В таком свете, в таком тоне, Найл выглядит… пугающе.

Слабак? Какого хера он называет его слабаком?

Луи Томлинсона можно называть как угодно, но не слабаком.

- Не тыкай в меня своим пальцем, - огрызается Луи, хватая парня за палец и опуская его вместе с рукой вниз. - Я прекрасно знаю, что я не слабак, Ирландец. Прекрасно знаю. Но нет ничего слабого в том, чтобы заботиться о ком-то и сочувствовать. Ясно? Так делают сильные. Так что кончай трепаться. Ты не знаешь Гарри так, как знаю я.

Снова наступает пауза - сейчас Найл либо ответит ему язвительным комментарием и злостью в глазах, либо молчаливо встанет и уйдет. Луи не знает, что именно.

Но на губах Найла вырисовывается улыбка. А вот это уже неожиданно.

- Мой мальчик Томмо, - улыбается он и треплет Луи за волосы. - Вот что я хотел услышать. Теперь я знаю, что с тобой все будет хорошо.

И Луи не понимает, что это значит, и что вообще происходит, но Найл встает с кровати, включает игру и протягивает Луи джойстик, ярко улыбаясь. Мозг Луи хочет отдохнуть, у него больше нет желания в этом разбираться.

- Ебать ты странный, - бормочет Луи, принимая джойстик. - Я вообще не понял, что сейчас произошло.