- Окей. Может, если ты узнаешь о Гарри побольше, ты будешь лучше знать, почему он поступает подобным образом? - предлагает Найл, наполовину смотрит телевизор, наполовину разговаривает с Луи, прижимая его к себе.

Луи позволяет себе раствориться в объятиях Найла, несмотря на подозрительное пятно от странного соуса на его футболке.

- Знаешь, это не такая уж плохая идея, - бормочет он, смаргивая свои мысли. - Это твой хитрый способ узнать, хочу ли я знать о Гарри побольше?

Найл смеется в лицо Луи горячим дыханием.

- Нет, приятель. Все, что я о нем знаю, я тебе уже говорил. Черт, да я уверен, Зейн многое знает о нем, учитывая, что они друзья с детства. Спроси его.

Луи молчит, позволяя информации просочиться в его кровоток.

- Спроси Зейна, - медленно повторяет он. - Найл, это самая полезная вещь, которую ты когда-либо говорил.

Найл улыбается и ерошит его волосы.

- Хорошо, что мы все обсудили. А теперь поднимай с меня свою задницу и пойдем нормально поедим.

Луи щелкает Найла по носу и идет в свою комнату, чувствуя себя намного легче.

Комментарий к Глава 15.

“No Light, No Light” by Florence & the Machine - песня для всей главы

И “Baby’s On Fire” by Venus in Furs (в этой главе это песня Гарри)

спасибо, что читаете хх

========== Глава 16. ==========

На следующий день, перед занятиями с Гарри - и после самых скучных лекций (Луи заснул на всех трех, и каждый раз его будили, неловко тряся за плечо или руку, он разлеплял глаза, пытаясь осознать, где находится, листы в клетку отпечатывались на лице ) - Луи пошел к Зейну, из-за нервов судорогой сводило все тело, ладони потели, и в голове крутилась лишь одна мысль: “что мне вообще говорить”.

- Заходите, - он слышит мягкий голос, толкает дверь и широко улыбается, как только видит Зейна. Тот стоит перед полотном, одет в черные спортивные шорты и футболку с логотипом нирваны, на руках, от ладоней до плеч, черные и синие пятна краски, в некоторых местах с вкраплениями белого.

- Привет, - здоровается Луи и медленно заходит в комнату, руки в карманах, по телу - нервозность, неловкость, и вообще странное ощущение, до этого ему почти незнакомое, по крайней мере, в этом месте.

Зейн в ответ улыбается.

- Луи, - он взмахивает кистью и проводит ею по палитре в другой руке.

- Хеей, - Луи здоровается еще раз, мнется, мысленно пытается подобраться к предисловию темы, о которой хочет поговорить.

Но Зейн не проявляет любопытство или заинтересованность, он вообще словно не замечает его присутствия в комнате.

- Я все ждал, когда же ты придешь повидаться со мной, - наконец говорит он, ухмыляясь, красивые карие глаза привлекают внимание проблесков света, которые проходят по его ресницам, пока он, немного отклонившись, смотрит на свою работу, затем проводит кистью по глубокому синему.

- Я тебя постоянно вижу, - отвечает Луи, усмехаясь, в этот раз смех получился натянутым и нервным, Луи глубже засовывает руки в карманы.

Зейн бросает на него взгляд, одновременно обмакивая кисть насыщенным цветом.

- Ты здесь из-за Гарри, - заключает он.

Луи буквально открывает рот. Какого черта??

- Как ты-

- Расслабься, это не важно, - он делает паузу, нанося краску на холст, в верхний угол, наклоняет голову, глазами следуя за движениями кисти.

- Лиам на встрече. Мы одни.

Луи кивает, понимая намек, и благодарит за уверение в конфиденциальности. Но в животе все равно скребет. И обувь вдруг становится слишком мала, он постукивает ею по полу из темного дерева. Ботинки выглядят так грязно по сравнению с отполированным паркетом.

Раньше он еще никогда не был с Зейном наедине. А в сочетании с неловкой темой разговора, следствием причины которого и является визит в эту комнату, Луи чувствует себя еще более отстраненно и пусто.

- Если ты меня спросишь о чем-нибудь, я отвечу честно, - подталкивает Зейн спокойным голосом, он не смотрит на Луи - все внимание посвящено холсту, но Луи знает, что он пытается ему помочь, стереть границы, которые держат его, чтобы начать разговор.

Луи открывает рот.

- Но только касаемо меня - ситуации, связанные со мной, или то, что многие и так знают. Любую информацию, касающуюся Гарри, я разглашать не в праве. Хорошо, приятель? - спрашивает Зейн, но это утверждение, а не вопрос; он окунает кисть в густую смесь золотой краски и смотрит на Луи.

Вот черт.

Тогда и задавать нечего.

Луи все равно кивает, восхищаясь моральными принципами и непреклонной лояльностью Зейна, слегка улыбается, смотря на красивого парня перед собой.

- Хорошо, - следует за кивком.

Зейн возвращается к рисованию, тихому и размеренному.

- Я не-Я не уверен, знаешь ли ты о последних двух днях? - начинает Луи, натягивая рукава своего бледно-серого свитера на ладони. Он смотрит вниз на руки, затем снова на Зейна, продолжающего делать свою работу.

Зейн молчит. Луи не знает, ‘да’ это или ‘нет’ - Зейна всегда было сложно прочитать - поэтому не тратит время на раздумывания и продолжает говорить, сильнее заворачивая кулаки в рукава свитера.

- Я растерян, - говорит он, его голос звучит непохоже, отстраненно, серьезно, дрожаще, он прочищает горло, чтобы тон голоса стал увереннее, но выходит лишь еще более встревоженно. - Я думал, может, если я узнаю о нем больше, то смогу… лучше его понять? Не знаю, Зейн, я просто… - Он тыльной стороной ладони убирает волосы из глаз, трет костяшки друг об друга, разглаживает напряженные черты лица. - Я думаю, мы можем быть друзьями. Но мне нужно знать, что с ним… произошло.

Он поднимает взгляд вверх, договаривая последнее слово, и Зейн едва кивает, сосредоточенно смотря, слушая и понимая.

- Вот я и подумал, - Луи смотрит на него, расслабляя руки и позволяя ладоням выпутаться из свитера. - Может, ты расскажешь мне все, что знаешь о Гарри. С твоей стороны. Твою историю, связанную с ним, что-то такое.

Он надеется, что это был достаточно безопасный и аккуратно заданный вопрос.

Луи ждет.

- Хороший вопрос, - улыбается Зейн. Луи мысленно делает вздох облегчения. - Мы вместе ходили в школу, я и Гарри. С самого первого класса.

- Так, хорошо. Вы были друзьями?

- Да, конечно. Хорошими друзьями. Мы, в каком-то смысле, росли вместе, потому что наши родители были в одних и тех же социальных кругах. Жена Деса, когда Гарри был ребенком, была моделью, поэтому они всегда ходили на все банкеты и торжества, на которые ходила и моя мама. Потом мы вместе пошли в школу.

- То есть, вы друзья с детства, - заключает Луи, Зейн кивает и брызгами стряхивает краску на холст.

- Мы особо не общались сначала. Гарри был популярен, вокруг него всегда было внимание, он во всем был первым.

- Думаю, ты не сильно отличался, - улыбается Луи.

Зейн пожимает плечами.

- И да, и нет. Мне не нравилось внимание, в этом дело. Но Гарри обожал его. Дома было совсем не так, поэтому ему нравился каждый аспект популярности. Он был милым, очаровательным ребенком.

- Неужели. Что случилось? - фыркает Луи.

Наступила тишина, Зейн положил палитру, взял мокрую тряпку и начал вытирать кисть. На лице ни единой эмоции, лишь спокойствие, но это только больше заинтриговало Луи, подвело его любопытство к краю.

- Как все знают, мама Гарри умерла, когда ему было девять.

Нет, не все знают. Но Луи кивает.

- Люди говорили, что он вообще из-за этого не расстроился. И на публике он этого не показывал. Но-

Зейн внезапно останавливается, его движения замедляются и вскоре останавливаются вовсе, он смотрит куда-то в пол, словно разумом далеко не здесь. И так же внезапно он возвращается в обычное состояние, продолжая проводить тканью по кисточке.

- Ну, это, по правде, он должен рассказывать. На самом деле, он переживал, просто из-за того, как он себя вел, люди и подумать не могли, что ему плохо, но это не значит, что у него на душе не творилось черт знает что.