Он доходит до двери Гарри.

Вспыльчивость достигает почти максимальной отметки.

- Дверь закрыта, - несколько минут спустя, пытаясь не огрызаться, произносит он, когда вновь доходит до Гарри и девушек. Они лежат так же, как были до этого, но к ним присоединились два молоденьких парня и одна девушка, в нескольких шагах от них играющие на скрипках. Они красиво исполняют, атмосфера вокруг приятная, но Луи все это спокойствие раздражает настолько, что ему приходится делать глубокие вдохи и выдохи.

- Упс. Искренне извиняюсь, - победно улыбается Гарри, вручая небольшой инкрустированный ключ, привязанный к полоске красного бархата. - Вот. Можешь идти.

Луи возвращается обратно, отпирает дверь и обшаривает комнаты.

Здесь нет никаких учебников. И он не может даже позвонить ему: 1) У него нет номера Гарри. 2) Даже если бы был, телефон ублюдка разряжен.

Скоро вместо углекислого газа Луи будет выдыхать огонь.

- Я не смог его найти, - подходит он, улыбаясь самой фальшивой улыбкой, которой он когда-либо улыбался, над бровями выступают капельки пота, он с силой сжимает ключ Гарри в руках.

- Ох, черт, знаешь, что? На самом деле, у меня нет никаких учебников. О чем я вообще думал, - в преувеличенном удивлении говорит Гарри, едва заметно ухмыляясь, в его глазах мелькает ехидство.

- Оно и понятно, - фыркает Луи, передавая ключ и пытаясь не шагнуть намеренно на промежность Гарри.

- Что ж, тогда, думаю, надлежащее занятие начнется тогда, когда ты вернешься, к этому времени Мардж закончит писать тебе перечень нужных глав, - напевает Гарри, лениво разглядывая ключ, блондинка запускает пальцы в его волосы и лопает жвачку, без интереса смотря на Луи.

Желудок Луи переворачивается.

- Вернусь?

- После того, как сходишь мне за датской ватрушкой с сыром.

- … Датской ватрушкой, - резко повторяет Луи. Операция Лучший Друг. Операция Лучший Друг. Операция Лучший Друг.

- Правильно. Датская ватрушка. С сыром. Я голоден, Луи Томлинсон. Не могу учить на голодный желудок, - медленно говорит он, поглаживая живот два раза, Луи почти насквозь прокусывает губу.

- Конечноо, приятель, - практически визжит он и удивляется, почему его все еще не начало трясти от такого ублюдского отношения, от упрямства и грубости, растекающихся по венам. - Датская ватрушка. Вернусь через минуту! - прикрывая злость энтузиазмом в голосе, он срывается в ближайшую пекарню, куда Луи с Найлом часто ходят, когда пьяны, накурены, плохой день или просто встали раньше полудня.

Луи понятия не имеет, что происходит. Ни малейшего, сука, понятия. И еще меньше он понимает, почему активно участвует в этом дерьме. Прямо сейчас это лишь дело принципа - не сдаваться, стиснув зубы, принести ебаному Гарри Стайлсу его ебаную датскую ватрушку с ебаным сыром, он клянется сам себе, что больше никогда, никогда не будет оказывать услугу этому испорченному мудиле.

Луи возвращается, сжимая теплый бумажный пакет, Гарри медленно поворачивает голову, чтобы на него посмотреть.

- Наконец-то, - вытягивает он.

Луи буквально чувствует, как горит его кожа и идет пар.

Ленивым движением Гарри просит Мардж забрать пакет у Луи, даже не посмотрев ему в глаза, девушка садится обратно, прижимаясь к Гарри, откусывает маленький кусок и аккуратно передает Гарри в приоткрытый рот.

Луи смотрит, чувствуя отвращение, ярость, отвержение, раздражение, возмущение, злость—

- Можешь идти, - мурлычет Гарри, жуя булку. - Мы закончили.

- Но ты сказал, что надлежащее занятие-

- Мардж закончила писать конспект. Возьми у нее.

Луи стоит и смотрит, не в состоянии выдавить слова.

- И это забери, - командует Гарри, передавая бумажный пакет, он бросает его в Луи, и пакет кружится, падая к ногам.

Не в состоянии ничего сказать и опасно близкий к совершению убийства, Луи выдергивает листок из протянутой руки Мардж, едва сдерживающей смех, и Луи чувствует, что его щеки краснеют от ярости, что он чувствует.

Нахуй Операцию Лучший Друг.

- Завтра в то же время, - наставляет Гарри в его протяжном тоне, презрительная усмешка расползается на половину лица, и, уже порядочно отойдя от них, Луи слышит девушек, вспыхнувших в приступе неудержимого смеха.

***

- Я ЕГО НЕНАВИЖУ, - кричит Луи, захлопывая за собой дверь.

Найл смотрит на него, сидя у пианино - куда он смог притащить и ударную установку - и поднимает в удивлении брови.

- Прошло не так все гладко?

- Я СДЕРУ С НЕГО КОЖУ И ЗАСТАВЛЮ СОЖРАТЬ ЕЕ, - продолжает взрываться Луи, кидает сумку, ботинки - они летят через всю комнату, Найл смотрит на траекторию их полета широко открытыми глазами - и одежду. - ВОЗВРАЩАЮ СВОИ СЛОВА НАЗАД, НАЙЛ. ВОЗВРАЩАЮ ДО ЕДИНОГО. ОН ЗЛОЙ, МЕРЗКИЙ, ЭГОИСТИЧНЫЙ УБЛЮДОК, У КОТОРОГО НЕТ СЕРДЦА, НЕТ ЧУВСТВА ПРИЛИЧИЯ, И МНЕ НА НЕГО АБСОЛЮТНО ПОХУЙ.

Дверь в его комнату с грохотом закрывается, оставляя Найла сидеть с открытым ртом в образовавшейся тишине.

***

Следующий день Луи едва может усидеть на всех лекциях, на уме лишь одно: предстоящее занятие с Гарри. Его кожа уже в руках Луи.

Учитывая, что Луи постоянно сидел в напряженном ожидании, день прошел достаточно быстро.

В этот раз Луи приготовился.

Прошлой ночью, когда он злостно рисовал Гарри, воткнутого в действующий вулкан, он так же придумал новый план для атаки. Этот называется: ‘Больше Никаких Мистер Милый Парень’. Потому что Луи творческий и оригинальный. И воспринимает свои планы очень серьезно.

Если Гарри собирается относиться к Луи как к ничего не стоящей груше для битья, просто лишь бы посмеяться, тогда, может, Гарри нужна жестокость. Лишь из лучших побуждений. Быть любезным - явно не способ подружиться с Гарри Стайлсом. Строгий контроль может вполне сгодиться.

Гарри открывает Луи дверь, в глазах то же отвратительно довольное выражение. Он облачился в костюм и галстук - все глубоко баклажанного цвета.

- Ура, - с оттенком сухой иронии приветствует он.

Луи смотрит в ответ, не отвечает и заходит внутрь, грубо задевая его.

- Хм, - Гарри закрывает дверь. - Полагаю, твои попытки показать хорошие манеры исчерпали себя?

Луи снова игнорирует его, встает посередине комнаты, руки в карманах джинсовой куртки. Он смотрит куда-то вперед, гнев, который был вчера, возвращается из-за тона голоса Гарри, он чувствует злобу и обиду.

Гарри, кажется, не обращает на то внимания, вальяжно садится в большое матово-красное кресло, сжав пальцами кружку чая и скрестив ноги.

- И кто же ты сегодня, Луи Томлинсон? - небрежно спрашивает он, ухмыляется, маскируя это под улыбку.

Луи поворачивает голову в его сторону.

- Я здесь не для того, чтобы отвечать на тупые вопросы. Где мой конспект? - гаркает он, выливая накопившийся подавленный гнев и досаду, и чувствует себя просто прекрасно.

Может, жестокость ради благих намерений будет фетишем Луи.

Гарри от удивления моргает, прежде чем снова вернуть себе самообладание, он делает большой глоток из чашки.

- Ну, как ты понял, я еще не начинал его с—

- Тогда начни. Я пришел не ради светской беседы, прекрати нахуй тратить мое время и сделай то, что нужно, чтобы нам обоим не пришлось торчать здесь вместе дольше положенного, - огрызается Луи и смотрит на Гарри фирменным испепеляющим взглядом, сжимая кулаки.

Прекрасно, просто прекрасно. Луи берет ситуацию под свой контроль, доказывает Гарри, что он не сможет быть избалованной сукой абсолютно со всеми, Гарри же, в свою очередь, сдастся, они подерутся, и результатом будет взаимное уважение и понимание.

Луи выжидает, что мир пошатнется от его слов, или хотя бы будет разбита чашка, потому что Гарри швырнет ее в сторону, но то, что действительно происходит… странно.

Очень странно.

Гарри практически незаметно потухает, Луи бы и не заметил, если бы каким-то образом не стал знатоком выражений лиц Гарри Стайлса. Он смотрит на Луи неживыми глазами. Его плечи опускаются в подчинении, Луи смотрит, как он опускает глаза в пол, становится маленьким и брошенным. Затем, медленно - и подавлено, к большому беспокойству Луи - Гарри встает, молча подходит к столу, склонив голову и глаза… сломлены.