Гарри трясет головой, глазами все еще впивается в цветок.

- Нет. Сумрак делает их особенными.

- Едва ли. Сумрак делает их слабее. Вот если бы они стояли здесь, открытые, освещаемые солнцем, тогда я бы начал их уважать. Солнце выйдет, я тут как тут.

Задумчивое выражение лица Гарри превращается в раздраженное.

- Яркое солнце раздевает их и не оставляет ничего интересного. Они на обозрении. Для воображения ничего не остается. Они скучные.

- Не скучные. Храбрые. Им нечего скрывать. Мне нравятся красивые солнечные цветы, способные показать все свои лепестки. - Луи понятия не имеет о чем говорит, почему они вообще о таком разговаривают, но Гарри смотрит на него так, будто понимает и обдумывает его слова, поэтому Луи не извиняется за чушь, которую он сказал, и смотрит на лилово-голубое небо, замечает появляющиеся дорожки звезд.

- Смотри, - говорит он и поднимает палец вверх. - Звезды.

Брови нахмурены, но Гарри перестает смотреть на Луи, поднимает взгляд вверх, и опять возвращается к Луи.

- Мне нравится, - внезапно говорит он, Луи повернулся и идет по тропинке, сморщив нос от какого-то показушного растения, которое он заметил. - О храбрых цветах.

- Тебе понравилось что-то, что я сказал? - дразнит Луи, удивленный его словами, даже сейчас он не может контролировать сарказм.

Гарри наблюдает за ним, почти с любопытством, почти устало, руки скреплены за спиной.

- Это просто слова, - говорит он, смущенный заявлением Луи, но его взгляд бдительно наблюдает за действиями Луи.

- Не совсем, но это не важно.

Гарри продолжает смотреть.

- Тебе не нравится твоя мама, - внезапно, смело говорит он, и это не вопрос, впивается глазами в Луи.

- Я никогда такого не говорил, - возмущенно отвечает Луи.

- Но она тебе не нравится.

- Я… Ну, разумеется, я ее люблю. Но. Иногда она мне не нравится, да.

- Почему? - спрашивает Гарри, прямо, невозмутимо, требующе, Луи чувствует, что разговор идет не в ту сторону, слышит в голосе Гарри заинтересованность и не понимает происходящего.

- Почему ты спас меня от нее? - ответно спрашивает Луи, не отвечая на вопрос (ему не особо хочется посвящать в такое кого-либо, тем более Гарри), Гарри моргает, на лице маска спокойствия.

- Я тебя не спасал.

- Ты привез меня сюда.

- Я из-за тебя опаздывал. Что мне еще оставалось?

- Воспользоваться самым очевидным и действенным вариантом - сказать мне, чтобы я ушел.

- Ты меня не слушаешь.

- Я бы ушел. Кстати, я как раз тогда собирался это сделать.

Гарри замолкает. Он отводит взгляд, поглаживая длинными, тонкими бледными пальцами лепестки отвратительного цветка.

- Об этом я не подумал. Все равно уже не важно.

В траве запели кузнечики. Или заиграли. Луи не знает и не хочет знать, как говорить правильно.

Рука Гарри перестает гладить цветок, он смотрит на Луи.

- Темно, - говорит он. Луна мягко светит, подчеркивая его фарфоровую кожу голубыми тенями и запыляя кудри серебряным свечением.

- Она, наверное, уже ушла, - произносит Луи. - Не думаю, что она будет ждать так долго. Ей станет скучно. Мы можем ехать.

- Я не ждал, пока она уедет, - холодно отвечает Гарри, слова тянутся медленно, это вранье. Луи знает это, но не протестует, поворачивается и идет в сторону машины, закатывая глаза и сжимая губы, чтобы не выплюнуть какую-нибудь саркастическую фразочку.

Они садятся в машину, Луи захлопывает дверь и чувствует облегчение. Этот вечер был странный, но могло быть еще хуже. И если бы он сидел в квартире со своей мамой, вечер был бы еще и ужасным. Так что, в целом, несмотря на скудные навыки общения Гарри и его склонность смотреть на Луи так, словно он жвачка, прилипшая к подошве ботинка, Луи ему должен.

Может, даже много должен.

- Мне жаль, что ты не нашел то, что искал, - в порыве говорит он, и смотрит на Гарри, резко застывшего и не закрывшего дверь.

Они смотрят друг на друга, Гарри глубоко дышит и не двигается, будто слова Луи заморозили его, затем выплывает из состояния задумчивости и громко хлопает дверью, возвращая гримасу отвращения и злости на место. Ничего не говоря, он застегивает ремень безопасности, заводит машину, и они трогаются с места, Луи опасливо посматривает на него, пока они летят по дороге, руки Гарри с каждой минутой сжимают руль все сильнее.

***

Когда Гарри останавливается на улице, напротив места жительства Луи, Луи искренне удивляется.

Разве Гарри не должен припарковаться возле своей квартиры и заставить Луи идти до своей своими ногами? Гарри всегда говорит Зейну так сделать, когда они катаются все вместе.

- Я здесь живу, - глупо выговаривает он и смотрит на Гарри, тот нисколько не поражен этим фактом.

- Я в курсе, спасибо, - медленно сочится его голос, глубокий бархатистый тембр теряется в сумраке ночи. Голос Гарри может быть громким, пронзительным, а может быть мягким и низким, в таком можно раствориться; ему кажется, что если бы он не видел Гарри, он бы не мог слышать его слов, потому что доказательствами того, что он разговаривает, служат лишь медленные, изменяющие форму грешные губы.

- Думаю, я просто удивлен, что ты не заставил идти меня через весь город, - сухо отвечает Луи.

Гарри смотрит на него, такой же, как и всегда, бледный под светом звезд.

- Сегодняшняя вечеринка, - отвечает он. Что? Как это вообще связано с их разговором? Зачем это вообще сказано?

- Ты о чем? - прямо спрашивает он, щурит глаза и наклоняет голову, “что за херня”, хотел бы спросить он.

- Если бы ты шел через весь город, то опоздал бы на вечеринку. И заставил бы Зейна и Лиама ждать, - спокойно объясняет он. Окей, все, достаточно, Луи совсем не понимает, как работает мозг Гарри. Он лишь знает, что ход его мыслей - это самая настоящая театральная дорожка.

- Что ж, эм, - говорит Луи, Гарри проверяет свой телефон, - спасибо, что ли.

Гарри кивает.

- Скажи парням, что я не приду. Я встречаюсь кое с кем.

Кое с кем. Разумеется.

- Обязательно, - резко говорит он, не в состоянии сдержаться. - Следовало догадаться, - бормочет себе под нос.

Гарри никак не отвечает, кликает по клавишам телефона и засовывает его обратно в карман.

Луи хочется разорвать что-нибудь в клочья, кинуть осуждающую обидную фразу или прокомментировать его действия, прежде чем уйти. Потому что Гарри всегда такой холодный, независимо от того, сколько времени они проведут вместе, сколько прогресса будет наблюдаться в их взаимоотношениях, он разозлен, раздражен и устал.

Но он вспоминает телефонный звонок матери (о да, ему бы лучше включить телефон обратно), слышит слова Гарри “идем за мной”, видит, как тот направляется в сад, когда Луи боится возвращаться, и он не может злиться. Не сильно. Не в полной мере.

Луи выходит из машины, руки покалывает, в груди печет, а Гарри ждет и молча смотрит куда-то вперед. Но прежде чем захлопнуть дверь, Луи поворачивается к нему, пытаясь успокоиться. Он знает, что Гарри не повернется, потому что он уже сделал то, что было нужно, забыл про ситуацию и прямо сейчас готов ехать на следующее представление, более важное.

Будь что будет.

- Спасибо, Гарри. Правда, - искренне говорит он, самое искреннее, что Луи когда-либо говорил Гарри, он стоит снаружи в простой одежде, с запутанными волосами, напряженной челюстью.

Как и ожидалось, в ответ лишь тишина.

Но Луи это не особо беспокоит, он сказал то, что хотел (и больше ничего ему не должен), закрывает дверь после паузы, поворачивается и направляется в свою квартиру, уже подготавливаясь к приветственной речи Найла. Тот наверняка ударит его по лицу, потому что ему пришлось иметь дело с его мамой.

И когда Луи идет, погрузившись во внутренний монолог, он слышит:

- Пожалуйста, Луи.

Он останавливается.

Его сердце начинает стучать чуть быстрее, нервозность покрывает тело, он медленно поворачивается, совершенно озадаченный тихим искренним шепотом Гарри, предназначенным прямо… Луи.