Гарри улыбается, мгновенно расслабляется, как только смотрит Луи в глаза.

- Я к такому не привык, - бормочет он спустя пару секунд. - Я боюсь, что делаю все неправильно.

Луи выдыхает смех под нос.

- Ты сам как чувствуешь? Ощущается, что ты все делаешь правильно?

Гарри пожимает плечами, не отрывая взгляда от Луи.

- Да. Думаю, да.

- Значит ты все делаешь правильно.

- Так просто? - спрашивает Гарри, и он выглядит таким маленьким, красивым и маленьким, вздыхающим и прижимающимся к Луи, кладущим свою голову на его плечо.

Луи как будто начинает таять, обнимая своими руками его длинное гибкое тело.

- Так просто, - шепчет он обещание в волосы.

Наступает сладкая минута молчания, наполненная их дыханием.

- Значит, все, ты съезжаешь, - подытоживает Луи. Он улыбается сквозь слова, улыбается, потому что Гарри меняется, потому что наконец-то все становится хорошо. - Официально. От своего отца.

Он чувствует, как Гарри кивает.

Тишина.

Гарри играет с отверстием кардигана Луи.

Луи целует его в макушку.

- Я горжусь тобой. Ну, я всегда горжусь тобой, но сейчас? Сейчас я горжусь тобой еще больше. Ты все делаешь правильно, Гарри. И я понимаю, что это дается нелегко.

Он чувствует, как Гарри сглатывает.

- Спасибо, - тихо говорит его голос.

- Мы можем его часто посещать, если хочешь. - говорит он, путаясь пальцами в волосах Гарри и поглаживая его кожу. - Сколько захочешь.

Гарри сразу же поднимает свою голову и смотрит на Луи.

- Правда? - удивленно спрашивает он. - Ты—ты хочешь встретиться с моим отцом?

Луи улыбается, очень, очень нежно.

- Конечно. Я хочу встретиться с ним много раз.

Губы Гарри растягиваются в широкой улыбке.

- И ты будешь ездить к нему со мной? Честно?

- Честно.

Его улыбка способна обеспечить электроэнергией весь мир на следующую Золотую Эпоху.

Он кладет голову обратно на Луи, улыбаясь и наконец-таки полностью расслабляясь.

- Спасибо, спасибо, - вздыхает он, переплетая свои ноги с ногами Луи в лодыжках.

- Всегда пожалуйста, Кудряшка, - отвечает Луи. И вспоминает. - О, кстати. У меня для тебя подарок.

Он сразу же выпутывается из объятий Гарри и идет в другую комнату, где бережно достает музыкальную шкатулку.

На лице моментально появляется улыбка.

- Подарок? - он слышит вопросительный тон Гарри из другой комнаты, слышит его приближающиеся шаги, заставляющие Луи рассмеяться.

- Ты должен был оставаться в той комнате, чтобы я мог подарить тебе подарок как полагается, - со смехом выдыхает Луи, когда Гарри буквально подпрыгивает к нему, из-за чего на лоб и глаза падают кудри.

Его лицо такое невинное, яркое и беззастенчиво заинтригованное.

- Как я могу стоять на месте, если мне был обещан подарок?? - восторженно спрашивает Гарри. - J’adore les cadeaux.*

- Эм, oui. Je m’appelle Louis. Comme ci comme ça. Voulez-vous coucher avec moi ce soir? - по памяти говорит он, и Гарри смеется.

- Ты хотя бы понимаешь, что говоришь? - он широко улыбается, бегает взглядом по телу Луи в поисках его ‘cadeau’, которое Луи предпочитает называть по-простому: подарок.

- Конечно. Я сказал, как меня зовут и кое-какие еще важные слова. Я свободно говорю на всех языках, как Дамблдор, - продолжает Луи, и Гарри снова смеется, кладет ладонь Луи на грудь. - Ладно, держи, - говорит Луи, как только видит его щенячьи глазки.

Он достает шкатулку, и при свете комнаты ее резьба ярко сверкает.

Глаза Гарри выпучиваются, рот от удивления открывается.

- Как ты узнал… - начинает он, и Луи щурится.

- В тот вечер я был с тобой, придурок!

- Нет, я знаю, но… как ты узнал, что я хочу ее? Я же не говорил об этом… - он осторожно берет шкатулку в руки, пальцами поглаживая гладкую поверхность, и поднимает глаза на Луи. - Как ты узнал?

Ох.

Луи пожимает плечами, слегка смущаясь.

- Не знаю. Угадал? Ты довольно очевидный, Кудряшка. Тебя… легко прочитать, мне, по крайней мере.

Гарри улыбается шире и опускает голову, открывает коробку и заполняет комнату тихой звенящей песней.

- Она идеальна, - говорит он, его баритон смешивается с нежными звуками песни. - Спасибо, Луи. Спасибо большое, - его улыбка сияет, и Луи не может не улыбнуться в ответ так же широко.

Луи так сильно любит Гарри.

- Окей, все, - говорит Луи после того, как Гарри расцеловывает все его лицо легкими поцелуями и проигрывает песню в который раз (нет, она совсем не раздражает, нисколько). - Пойдем поужинаем с другими придурками. С тех пор как Лиам ушел, Зейн стал таким бешеным. Нелегко сейчас Найлу, наверное.

Гарри вскидывает брови, закрывая шкатулку и прижимая ее к себе рукой.

- Зная Найла, Зейн сейчас наверняка очень пьян и влюблен в весь мир. Даже такой суровый ветер, как Зейн Малик, не сможет противостоять вечному яркому солнышку, такому, как Найл, - говорит он, надевая большую шляпу с большим цветком, вплетенным в ленту.

- Поэтично, - ухмыляется Луи, он замечает шкатулку в его руках только тогда, когда открывает дверь. - Пиздец, ты берешь ее с собой?

- Конечно беру, - сразу же защищается Гарри, обиженный одной только мыслью об обратном. - И меня зовут не “Пиздец”, - он улыбается так, словно пошутил самую умную шутку на свете, и Луи изо всех сил сдерживает смех, чтобы не поощрять Гарри и подобного рода шутки.

Ох уж этот мальчик.

- Ладно, сэр. Пойдем? - говорит он, предлагая руку.

Гарри улыбается и слегка поднимает свою шляпу, поправляя шкатулку в руке.

- Пойдем, - соглашается он, беря Луи за руку.

**

По традиции в конце семестра устраивается торжественный банкет.

Он проводится в каком-то пафосном элитном отеле—Луи так и не смог запомнить название, потому что для него это звучало как просто сборище звуков, произносимых одновременно—но, в принципе, красоту здания можно сравнить с красотой вселенной: такой же прекрасный, колоритный, пугающий… и немного забитый.

Но здесь бесплатная еда, бесплатная выпивка и довольно приятная обстановка, можно поговорить с профессорами и посмеяться над умными шутками, хоть Луи и кажется все происходящее немного не его атмосферой.

Найл, как и в старые добрые времена, глотает стакан виски за стаканом, окружен седыми розовощекими веселыми мужчинами с дорогущими часами, и Луи даже понять не может, кто смеется громче, их неистовые баритоны перекрывают друг друга, они что-то весело кричат на языке, который Луи не может расшифровать.

Лиам стоит в небольшом кругу вместе с полненькими профессорами—и самыми важными людьми университета—но не кажется, что он не в своей тарелке. Его пребывание в реабилитационном центре было магическом образом сокращено (ох, как же много вещей могут сделать деньги), поэтому он вернулся как раз к тому моменту, когда начались его выпускные экзамены и должен был выйти последний выпуск газеты. Очень удобно. Но он вернулся счастливым, сказал, что реабилитация пошла на пользу и на многое его вдохновила, и сейчас он попивает лимонную воду, трется локтями с Влиятельными и громко смеется над их шутками.

Недалеко от него стоит Зейн. Луи едва не выплевывает все обратно в бокал, когда видит его до жути скучающее лицо. Он окружен толпой девушек, жаждущих его внимания и имени, и профессорами, пытающимися его разговорить; мда, когда твой отец канцлер школы, существуют не только плюсы в виде хороших оценок и статуса любимчика, но и минусы в качестве нежеланного внимания и пустых похвал.

Луи в буквальном смысле едва сдерживает смех. Зейн выглядит так, словно прямо сейчас уснет. Или ударит себя по лицу.

В какой-то момент они встречаются взглядами, и губы Зейна слегка дергаются в улыбке, прежде чем он возвращается к рассматриванию стены, рассеяно кивая девушке, тараторящей ему что-то, видимо, очень важное.

И конечно же Гарри.

Стоит в середине круга с иголочки одетых студентов и преподавателей, восхищает всех каламбурными шутками и природным очарованием, освещает весь зал блестящими от смеха глазами и улыбками, похожими на красивые отравленные манящие яблоки. Он швыряется комплиментами как дождь каплями, располагает всех к себе своими фразами, и просто… Ну. Он любит внимание. Правда любит. И оно любит его в ответ. И Луи только и делает, что восхищается этим.