Он ощущает кивок Гарри.

- Вместе, да? - шепчет Луи и целует в висок.

Он чувствует кожей его улыбку, а потом и видит ее, когда тот поднимает голову со спутанными кудрями. Его улыбка одурманенная, ликующая, практически сонная, словно пьяная.

- Да, - счастливо соглашается Гарри.

Луи порывается и целует его снова, прижимает к себе сильнее.

**

Все происходит гораздо лучше, чем Луи ожидал.

К моменту их прибытия в госпиталь Лиам уже приходит в сознание, и родители, и Зейн перестают сновать туда и обратно. Он широко улыбается, как только видит Луи и Найла, улыбка лишь слегка тускнеет, когда он замечает и Гарри.

- Мне надо с тобой поговорить, - сразу же говорит Найл, Зейн отрывает взгляд от Гарри и сосредотачивается на Найле, тот выглядит потрепанно, за исключением слабоватой хитроватой улыбки и подмигиваний, которые он посылает Луи. (Он заметил, как Гарри сцепил руку Луи со своей, когда они сидели в машине. Он заметил, и Луи было абсолютно похуй, потому что он все еще витал в облаках, даже выше, поэтому он уверенно сжал ладонь Гарри в своей и переплел пальцы.)

Зейн непонимающе кивает.

- Ладно, - говорит он, и они уходят — Зейн, а за ним Найл с сутуленными плечами.

- Ну, он хотя бы не ударил меня, - бормочет Гарри, наблюдая, как они скрываются из виду.

- Он бы тебя не ударил, - уверяет Луи, тыкая в его бок, и когда Гарри поворачивается и смотрит на него, тучи рассеиваются. Луи улыбается. - Тем более, он бы не успел—Найл все исправит.

Гарри кивает, сжимая руку Луи.

- Мы можем увидеть Лиама?

- Да, конечно, - кивает Луи, проводя пальцами по пальцам Гарри. - Скоро увидим, любимый.

Любимый.

Упс.

Слишком рано?

Но Гарри улыбается, тянет Луи на себя и целует его —открыто, свободно, ново, красиво, беспрепятственно.

И может эта мысль неуместна, но Луи кажется, что Лиам бы их одобрил.

**

- Мне надо пройти реабилитацию, - первое, что говорит Лиам, когда они к нему приходят. Он выглядит как мертвец, хмурый, слабый, бледный. И это самое первое, что он говорит.

Зейн вздыхает и трясет головой, но ничего не комментирует, только держит за руку, сидя рядом с койкой. Он вернулся от разговора с Найлом минут десять назад, и был гораздо спокойнее, чем Луи ожидал.

- Он мне рассказал, - говорит он Гарри. - Прости, друг, - слегка потерянно пожимает плечами. - Прости.

- Ты не должен извиняться, - тихо отвечает Гарри, смотрит ему в глаза. - Тебе не за что.

Несмотря на обстоятельства, Зейн ухмыляется и поднимает брови.

- О, поверь мне. Есть за что.

Гарри пожимает плечами и отворачивается.

Луи сжимает его руку.

- Где Найл? - спрашивает он.

Зейн вздыхает, трет заднюю часть шеи.

- Он пошел домой. Ему стыдно, он сказал, что не может посмотреть Лиаму в глаза.

Луи вздыхает.

- Ты… рад этому? - осторожно спрашивает он.

- Не особо. Я не… - он снова пожимает плечами. - Я не виню его. Наверное. Теперь, когда я знаю, что с Лиамом все будет хорошо… Просто хочу, чтобы все это поскорее закончилось. Теперь я могу адекватно думать и просто хочу двигаться дальше. Зачем бессмысленно терзаться, - он поднимает взгляд и слабо улыбается Луи. - Все будет хорошо.

Облегчение затопляет все остальные чувства.

- Отлично, - кивает Луи. - Вся ситуация, от начала до конца, дерьмовая. Но. Как ты и сказал. Все будет хорошо, - он переводит взгляд на Гарри и понимает, что тот все это время смотрел на него, нежно улыбаясь. Сердце сжимается. - Все будет хорошо, - снова говорит он.

И теперь, когда Лиам очнулся, они все вместе уселись в палате, и самые первые слова, вылетающие из его рта, о реабилитации.

- Мне похер, что ты там должен пройти, придурок. Ты жив, - улыбается Луи и нежно его обнимает. Его вечный страх — сломать человека.

Лиам надувает губы.

- Это ужасно. Это могло угробить меня.

- Малыш, все проходят реабилитацию. Все будет хорошо, - успокаивает Зейн. - Тебя не затянет снова, если ты не позволишь, - он молчит и серьезно смотрит ему в глаза. - Мне кажется, это поможет.

Лиам опускает голову.

- Да, надеюсь, - когда он поднимает голову, в его глазах стоят слезы, а улыбка дрожит. Он смотрит на Зейна, тянется к его руке и сжимает. - Я люблю тебя, - грустно улыбаясь, говорит он.

Зейн сглатывает, на лице появляется очаровательная улыбка.

- Я тоже тебя люблю.

Луи смотрит на это, ощущая сдавленность в груди.

Это — эмоции, которые он понимает.

Он чувствует, как Гарри прижимается к нему ближе.

Он понимает.

**

Когда Лиама начинает клонить в сон, они выходят в холл, в том числе и Зейн.

- Я хочу поговорить с тобой, - говорит он Гарри, в глазах полно сожаления, Гарри кивает, кидает взгляд на Луи и идет за Зейном.

Луи улыбается, хочет подбодрить его большим пальцем вверх, но телефон вибрирует, и он переключает внимание на него.

Найл.

‘Ты когда придешь? Мне хуево’

Луи чувствует легкий укол совести—Найл единственный, кто не с ними. Единственный отсутствующий. Луи по нему скучает.

Он набирает быстрый ответ.

‘Скоро буду’

‘с гарри?’

Луи отрывает взгляд от телефона и смотрит на Гарри, освобождающегося из объятий Зейна. Он улыбается, искрится и светится, его глаза цвета солнца отдают бликами как поверхность чистого озера. Его кожа теплая, румяная, яркая. Он медленно поворачивается и встречается взглядом с Луи, глаза начинают сиять еще ярче.

Луи чувствует разливающееся по телу тепло. Тепло, которое он теперь будет ощущать вечность.

Когда он хочет улыбнуться в ответ, до него доходит понимание, что все это время он и так улыбался.

Раскрасневшись, он возвращает внимание к телефону, набирает ответ и кладет телефон в карман, направляясь к Гарри и Зейну, хватает Гарри за руку под пристальный и довольный взгляд Зейна. Луи улыбается, Гарри улыбается, и оба знают, что больше не смогут отпустить друг друга.

‘Да. С Гарри.’

*

КОНЕЦ.

(ПОЧТИ)

========== Эпилог. ==========

***

Луи — очень хороший парень.

В смысле, охерительно хороший парень. Даже нет — не “хороший”. Невероятный. Целиком отдающий всего себя. Великолепный. Поразительный. Может, немного глупый. Пришибленный. Совсем слегка напоминает восторженного щенка?

Да неважно.

Луи — хороший человек, и только поэтому прямо сейчас он чуть ли не жонглирует пятью коробками с бирками пекарни—наполненными различными пирожными, украшенными дотошно красиво и аккуратно—и поднимается по этой ебаной бесконечной витой лестнице, ведущей к квартире Зейна.

Проблема мирового масштаба.

Когда он, наконец, добирается до верхушки и умудряется резко толкнуть дверь плечом, не запнувшись и не уронив, первое, что он видит перед собой — безукоризненно накрытый стол—на пятерых—и Гарри, держащего в каждой из рук по большому, очень разных по виду, цветку, и бегающего с одного на другой глазами-блюдцами.

- Который из них шепчет: “мы будем скучать по тебе, но очень рады, что ты отправляешься на реабилитацию”? - спрашивает он, встает у Луи на пути и машет перед лицом цветами.

Луи, прекрасно убежденный, что с Гарри сопротивляться и отнекиваться бесполезно, (несмотря на свое положение — господи, руки затекли и начали ныть, а картон словно вошел под кожу в районе бицепсов), вздыхает и смотрит сначала на серо-голубую розу в левой руке и пурпурно-розовую звездообразную лилию в правой. Немного сбитый с толку, поджимает губы.

Какой там вопрос был?

- Э-э, - выдавливает он, игнорируя тупую боль в плече и перекладывая чуть больше веса коробок на другую руку, - … правый?

Глаза Гарри буквально выпрыгивают из орбит.

- Нет, Лу! Нет, этот слишком кричащий, - отчитывает Гарри, баритон граничит с плаксивым тоном. Ну блять. - Ты вообще слушал, о чем я сегодня говорил весь день? Может тебе вообще плевать на сегодняшний день? Ты даже не пытаешься приложить усилия и сделать Лиаму приятно. Ты просто—