Между ними так много несказанного. Так много. А они лишь смотрят друг на друга.

- Залетайте, - радостно восклицает Найл и делает шаг назад, вырывая Луи из грез.

Он вздыхает - мурашки шествуют стройным маршем по коже - и идет к окну, парни же устраиваются на софах и креслах, Найл уже наполняет бокалы - наверное, виски - предлагает круассаны и травку. Луи старается стоять как можно ближе к оконному стеклу, ему нужно тепло Солнца. Нужно смотреть на двор университета и студентов, мельтешащих и спешащих на лекции, одетых в мантии или в тряпки от ив сен лорана. Они все так просто улыбаются, им так просто живется…

Луи вздыхает и наклоняет голову.

- Что пить будешь, Томмо? - спрашивает Найл, и в дверь стучат.

В комнате становится тихо.

- Блять, - выдыхает Луи, резко поднимает голову и пытается сфокусировать взгляд на чистых стеклянных окнах.

- Блять, - соглашается Найл с тихим свистом, голос звучит до предела испуганно.

И вновь наступает тишина, секундная, а потом он слышит, как Найл встает, шаркает к двери, открывает ее, и…

- Здравствуйте, - здоровается отдаленно знакомый голос.

Чарльз.

Это он.

Это правда… он.

Во рту Луи кисло. Вообще все его тело кислое, все еще воняет прошлой ночью и насквозь промоченным отчаянием. Пиздец.

- Здравствуйте, сэр, - улыбается Найл, включив деловитый голос. - Чем я могу Вам помочь?

По комнате гуляет холодное пугающее напряжение.

- Да. Луи Томлинсон живет здесь?

Голос глубокий, грубый, сильный. И он возвращает обратно куски расплывчатых воспоминаний. Чарльз требует Луи выйти из комнаты. Чарльз спрашивает, почему у Луи нет девушки. Чарльз висит на телефоне с клиентами и пренебрежительными взмахами рук отгоняет каждого, кто к нему подойдет.

Глаза закрываются, кулаки крепко сжимаются - крепко настолько, что смогли бы создать бриллиант из алмаза - в ладони впиваются короткие ногти.

- Да, сэр. Он мой сосед, - отвечает Найл, радостно, открыто и дружелюбно, и тон мужчины, стоящего перед ним - полная его противоположность.

- Сосед, говоришь? - спокойно и серьезно спрашивает Чарльз. - А ты?

- Найл Хоран.

Луи не видит, но почти уверен - вот сейчас они жмут руки.

- Сын Джонатана Хорана?

- Единственный и неповторимый, сэр.

Короткий смешок.

- Хорошо, - говорит Чарльз.

Зубы Луи скрипят от злости.

Он слышит щелчок закрывающейся двери, шорох наполированных ботинок по безупречному деревянному полу. Слышит скрип мебели, потому что парни встают.

- А вы все…?

Как же странно. Как же, блять, странно.

- Зейн Малик, сэр. Сын Хана Малика, - равномерный тон голоса Зейна доносится до ушей Луи. Он звучит впечатляюще, даже не пытаясь.

- Хан Малик? Канцлер университета? - с интересом и восхищением спрашивает Чарльз.

Становится тихо, Луи представляет, что творится за его спиной - Зейн спокойно кивает, стоит весь из себя высокий, открытый и красивый как ебаная греческая статуя.

-А я - Лиам Пейн, - объявляет Лиам, его голос тембром похож на игристое совершенство. Бизнес-часть Лиама активировалась на полную мощность. - Мой отец Уильям Пейн. Наверное, слышали о нем?

- Ах, да, да. Билл. Хороший человек. Расследовал его дело с компанией пару лет назад. Как он?

- Он, - Лиам улыбается, - очень хорошо. Я передам ему ваш привет. Могу организовать обед.

- Да, конечно. - явно под впечатлением отвечает Чарльз.

А в организме Луи лопаются стальные нервные канаты. Да он вообще заметил, что Луи в этой комнате? И Луи не оборачивается. Не обернется, пока не будет уверен, как на это реагировать. Нет, Чарльз может подойти к нему.

- А ты у нас…? - внезапно спрашивает, и Луи замирает, полностью леденеет, но потом—

- Гарольд Стайлс, - так же внезапно говорит Гарри своим самым очаровательным голосом, Луи может нарисовать в своем воображении его ядовитую распластанную на все лицо улыбку. Как он расслабляет черты лица, к черту смывает беспокойство и смятение, надевает улыбку победителя, сильно пожимает - но не слишком - руку.

- Стайлс, а? - оценивает Чарльз. И пораженно он не звучит.

- Стайлс, - подтверждает Гарри. - А вы, конечно же…?

- Чарльз Томлинсон, - говорит мужчина. И когда Луи слышит это имя, слышит, как это имя произносится этим человеком… Человеком, который всю жизнь играл лишь роль фантома в его жизни, все становится гораздо ощутимее и реальнее.

Блять. Все, что сейчас происходит - по-настоящему.

Луи не хочет разворачиваться.

- Какое замечательное имя, - улыбается Гарри. - Я бы украл его себе, но не думаю, что это справедливо.

- Возможно, - отвечает ему холодный тон.

- Вы - отец Луи, да? - все так же непринужденно продолжает Гарри.

Луи закусывает щеку.

- Да. Он здесь?

И Луи едва удерживается, чтобы не закатить глаза. Пиздец, серьезно? Они на расстоянии вытянутой руки, что за херня?

- Эм, он прямо сзади Вас, вообще-то, - мурлычет Гарри, но его голос… едкий? - Вам нужно всего лишь развернуться.

Луи обхватывает себя обеими руками, позади слышен шорох ног.

- Ах. Луи, - говорит мужской голос, в тоне не чувствуется ни единого намека на радость.

- Ах. Чарльз, - Луи поворачивается. - Давно не виделись, - продолжает он, рассматривая его — он почти не изменился: все такой же острый взгляд, волосы тронуты сединой, костюм, как и всегда, накрахмаленный и выглаженный, челюсть напряжена. Луи даже не пытается натянуть улыбку, ощущая на себе взгляд каждого, кто находится в комнате. Ощущая на себе взгляд Гарри, ставшего мягким и обеспокоенным, ощущая, как он вглядывается в его лицо.

Чарльз кивает, слегка поджимает губы, светло-каштановые волосы отливают золотом при свете лучей солнца и света, проходящего через призму окон. Так странно находиться с ним в одной комнате, как будто ничего не изменилось и не прошло столько времени. Так странно. Луи кажется, что он спит. А может, все так и есть? Может это просто очень длинная похмельная галлюцинация? Кто знает, вдруг жизнь не настолько дерьмовая, и это все же сон.

- Полагаю, твоя мама уже сказала, почему я здесь? - спросил Чарльз, моментально превращая свой голос в деловой. В свой привычный.

Блять, столько времени прошло.

- Конечно, - Луи скрещивает руки сильнее. - Ты здесь, чтобы проверить, напрасно ли ты тратишь деньги.

После этого следует молчание, все смотрят на него, глаза Лиама еще чуть-чуть и вылезут из орбит. Брови Найла поднимаются, почти достают до взъерошенной челки, глаза Зейна прищурены, оценивающе разглядывая всех и вся. Брови Гарри нахмурены, и теперь он смотрит на Чарльза, не моргая и не двигаясь с места, впиваясь в него взглядом.

- Разве я виноват, что у меня о тебе такое мнение? - отвечает мужчина, наклоняя голову.

В Луи начинает кипеть кровь.

- Ни капли, Чарли. Но все же. Было бы прекрасно, если бы ты предупредил. Я даже чай не успел сделать! - из него сочится сарказм, перемешанный с раздражением.

По комнате расползается напряжение. Лиам от дискомфорта переминается с ноги на ногу.

- Может, поговорим где-нибудь наедине? - спрашивает Чарльз, сверля взглядом.

- Великолепная идея. Сюда, - говорит Луи, он зол, он уже зол, не прошло и пяти минут, ведет Чарльза в свою комнату.

- Все нормально? - одними губами спрашивает Найл.

Луи кивает, кусая себя за язык. Он слышит как Зейн шепчет Лиаму:

- Нам пора, Ли.

Он заходит в комнату, запускает отца, оставляя дверь приоткрытой. Вот уж дверь он точно не закроет. Сама мысль о том, чтобы остаться действительно наедине с отцом, в этой ловушке, подобна сравнению с самыми жуткими страданиями.

- Так, - начинает Чарльз, расставляя ступни далеко друг от друга, запихивая руки в карманы серых брюк.

- Так. - Луи скрещивает руки на груди, ставит ноги в то же положение.

Он осматривает Луи, блуждает по нему взглядом, с неохотой поздравляет:

- Ты завел здесь отличные связи. Я удивлен. И доволен.