‘Ага’
Он включает другой фильм и открывает другую пачку чипсов.
***
В дверь наконец-то стучатся, Луи не планировал не спать так долго.
Уже ведь 4:25 утра.
Он устал, ему холодно, плохо от того, что так много съел и ничего не делал, и ему определенно лень вставать с дивана, даже ради Найла. Разве Рори у них не для этого?
- Иду, говнюк! - рычит Луи, вскакивая с дивана, скидывая с себя одеяло и подходя к двери. Что он там говорил, зачем они дружат?
Он резко открывает дверь, на лице неприкрытое раздражение.
- Какого хуя и где ты мотался так долго? - встречает он Найла.
Вот только.
Гарри.
Это. Гарри.
Это не Найл.
Это Гарри.
Гарри, стоящий в двери. Гарри здесь, в длинном черном жакете, и белой футболке, и узких штанах, и черных ботинках, с поникшими кудрями и розоватым от ветра лицом, на лице растерянность, и это Гарри, стоящий в двери, не Найл.
- Гарри, - на все, что хватает Луи в первую секунду, вся его выдержка крушится на глазах, рука мгновенно соскальзывает с ручки двери и безвольно прижимается к телу. - Что ты здесь делаешь? - спрашивает он, все вокруг гудит. Вопросы буравят мозг, пальцы тычут иголками, в нем столько замешательства, и облегчения, и злости… Но он лишь смотрит, больше ничего сделать не в состоянии.
Гарри смотрит в ответ, тяжело дышит, в глазах боль, и страх, и поцелуи истощения. Он выглядит как брошенный котенок в темноте, в тени, безнадежно одинокий и маленький, несмотря на рост и престижную репутацию. Несмотря на длинные ноги и бесконечный торс.
- Я не хочу домой, - тихо говорит он. Не моргает, смотрит на Луи.
- Заходи, придурок, - громко выдыхает Луи, внутри все паникует и стягивает волнением, он закрывает дверь.
Гарри оглядывается, слегка потеряно, слегка боязливо, стоит прямо и смотрит по сторонам. Будто боится пошевелиться.
Луи замечает состояние комнаты - мятые пакетики чипсов разбросаны по дивану, крошки в подушках, какие-то личные вещи, разбросанные по всему кофейному столику, полупустые бутылки пива и виски.
- Эм, сюда, - он направляет Гарри в свою комнату, подальше от скопления стыда и неопрятности.
Как только они заходят, Гарри садится на край кровати и застывает. Его руки глубоко в карманах, он наклоняет голову, смотрит на свои ноги. Его лицо розоватое, и Луи задумывается, насколько холодна его кожа, задумывается, как долго он стоял снаружи. Он подносит свою руку к его щеке - ледяная.
Гарри не отодвигается, закрывает глаза от контакта.
- Ты такой холодный, - тихо говорит Луи, руку не убирает. Не может.
Гарри кивает, продолжая молчать, держать глаза закрытыми.
Луи садится рядом с ним.
- Где ты был? - спрашивает он и убирает руку, но теперь не в силах оторвать взгляда.
Гарри открывает глаза.
- Я не хочу говорить об этом, - отвечает Гарри, поднимая взгляд на Луи. - Пожалуйста, не заставляй меня говорить об этом, - тихо умоляет, он выглядит таким крошечным и хрупким, господи, блять, как птенец, выпавший из гнезда.
Луи сглатывает горечь, любопытство вгрызается в мозг, но он игнорирует тупую боль, кивая.
- Конечно. Я никогда так не сделаю. Я ведь не Найл, хм?
Несмотря на его состояние, из Гарри вырывается краткий смешок.
- Нет. Не Найл, - тихо бормочет он, всматриваясь в глаза Луи. Как же устало он выглядит.
- Поспи, хорошо? - просит Луи. - Ложись на кровать. А утром я сделаю чай, - он улыбается, больше не задавая вопросов.
Гарри кивает, появляется слабая, едва заметная улыбка на губах.
- Спасибо, - шепчет он, благодарность в его голосе раздирает Луи в клочья.
Луи начинает вставать, чтобы комфортно устроиться на диване, но Гарри хватает его за руку холодными мягкими пальцами и нежно сжимает.
- Останешься?
Одно слово. Одно маленькое, казалось бы, незначительное слово.
Но одно ебаное слово вытягивает из Луи по ниточке, мотая из стороны в сторону, сердце взрывается прямо внутри груди, разбрызгивая внутренности грудной клетки по стенам.
- Просто, сядь рядом со мной или… - начинает Гарри, бубнит как маленький ребенок, но Луи знает. Он просто знает. Знает, что Гарри не хочет быть один, но не понимает, как нужно попросить избавить его от этого чувства.
- Да, конечно, - в ушах Луи звенит, он слышит свой голос отдаленным эхом, Гарри снимает обувь и жакет.
В разуме все трещит - Гарри пропал на долгое время, а теперь он вернулся? Он здесь, в кровати Луи??- но он пытается захлопнуть все, что обгладывает его кости, заглушить все извергающиеся наверх мысли, залезает на кровать под одеяло, которым уже укрылся Гарри. Никто из них не снимает одежду. На секунду Луи думает, что, может, стоит предложить ему спортивные штаны - как можно вообще спать в таких узких неудобных брюках? - но он ничего не делает, осторожно устраивается на матрасе и дышит.
Он выключает прикроватный светильник, погружая комнату в темноту, лишь тонкая полоска света из гостиной пробивается сквозь щель двери. Они лежат бок о бок, оба с напряженными спинами, Луи не смеет прикоснуться к Гарри. Потому что… он не хочет теснить его. Не хочет ненароком слишком сильно надавить или вовсе столкнуть с пьедестала хрупкую вазу, рассыпая ее на осколки.
Но вдруг Гарри поворачивается, поворачивается лицом к Луи и пододвигается к нему ближе, притягивается к груди, и Луи ослеплен, полностью ослеплен, он тянется рукой и обнимает его фигуру прежде, чем успевает остановить себя, положив подбородок на макушку и прижав его к груди, вдыхая запах мягких кудрей и закрывая глаза; Гарри медленно выдыхает, расслабляясь.
Гарри засыпает через несколько минут, теперь его тело теплое и податливое, а Луи прижимает его, держит, не позволяя себе уснуть, потому что он не доверяет себе во снах.
Комментарий к Глава 27.
от автора:
Глава такааая длинная. Простите!! Мне просто, наверное, было, что рассказать. Хах. Спасибо всем! Вы прекрасные бутончики, и мне хочется сделать из вас букет, le sigh <3
Песня для главы - Perfect Day by Lou Reed (RIP le sob), но Scala замечательно ее исполнили, вот, если хотите послушать: http://www.youtube.com/watch?v=DZgoiRIJrWs
от переводчика:
то ли мне показалось, то ли глава и правда была длинной, 37 страницы в ворде маленьким шрифтом, хотя обычно главы занимают в среднем страниц 28.
спасибо за отзывы
========== Глава 28. ==========
***
За окном раннее-раннее утро. Луи понимает это по бледному солнечному свету, скользящему в комнату и подсвечивающему пылинки в воздухе.
Понимает по лучам, освещающим его шторы, окружающим тонкую сливочного цвета ткань белым огнем.
Понимает по бледной коже Гарри, светящейся утренним блеском поцелуев солнца, по его волосам, обрамленным атласным невесомым венцом, и по дыханию, прекрасно сочетающемуся с облаками, комкующимися в пастельно-голубом небе.
Луи проспал, в общей сложности, минут пятьдесят за всю ночь. Беспокойные пятьдесят минут.
Потому что даже во сне он думал о Гарри (всегда о Гарри), и его руки сжимали фигуру мальчика сильнее и сильнее от страха, что тот снова может ускользнуть. Ведь, черт возьми, Гарри буквально явился на его порог из ниоткуда. В один миг он мог исчезнуть, поглотиться холодным жестоким миром в очередной раз, оставив руки Луи пустыми, а голову - затуманенной. Именно это до ужаса пугает Луи, потому что в картине недостает чего-то самого главного, и это что-то связано с мешками под глазами Луи и крепкой хваткой за бессознательное эмоционально скупое тело парня.
Он определенно не так представлял себе времяпровождение в университете.
Хорошо это или плохо - еще не решил.
Он лежит так долгое время, сжимая блаженно спящего Гарри, наблюдая, как постепенно солнце становится ярче, и все бы ничего, но мочевой пузырь дает о себе знать - а вот с этой сукой уже никак не поспоришь. Он осторожно отодвигается от Гарри, чьи руки прижаты к груди, чьи брови моментально хмурятся, когда чувствуют исчезновение чужого контакта. Улыбка на губах Луи появляется раньше, чем он успевает понять почему улыбается, ступни встречаются с прохладным деревянным полом, руки горячие и мягкие - потому что пару секунд назад сжимали теплую ткань рубашки. Он наблюдает, как Гарри сворачивается в клубок, спокойный, маленький, юный, и блять, Гарри не должен спать один, просто не должен - он нуждается в Луи, нуждается в его руках и теле, которые обволокут его слишком длинные конечности и хрупкие кости. Луи немедленно нужно залезть обратно в постель.
