Оу, Лиам обиделся.

- Ну, ага, нет, я был, наверное, - невнятно отвечает Луи - а как, блять, сосредоточиться, когда контролируется каждый твой звук, насильно зажимая губы одним только взглядом; Зейн изучает его как субъект препарирования, Гарри выжигает своими ебаными глазами дырки в его коже, оставляя шрамы, а теперь еще и Лиам с щенячьими глазами, надутыми губами и жаждой внимания Луи…

Как же много всего.

Спасибо, господи, за Найла, зарывшегося в телефон и отправляющего сообщения, не глядя нащупывающего бутылку вина на столе и выпивающего ее содержимое, закидывающего ноги на стол. Он меньше всего внимания обращает на существование Луи и да, Луи его очень любит.

- Я пытался проводить с моими сестрами как можно больше времени, - отвечает Луи, понимая, что голос от волнения чуть не дрогнул, показав, какой дискомфорт причиняет ему этот разговор. Героическими усилиями он запихивает все свои эмоции обратно, берет бокал с терпким вином, встречается взглядом с улыбающимся Лиамом. - Прошу прощения, если я соизволил показать плохие манеры, Пейн. Как говорят - люби тех, кто с вами рядом, - напыщенно говорит он и ухмыляется, допивает бокал в один глоток и подмигивает, и этого достаточно для удовлетворения любопытства Лиама, достаточно для того, чтобы он забыл все надуманные обиды и улыбнулся, расслабляя мышцы лица и шестеренки мозга.

- Мы скучали по тебе, - широко улыбается он, Зейн, сидящий рядом с ним, кивает, хоть он и выглядит непричастным к разговору, его поза, его понимающий взгляд раздражает. И это херово. Потому что в первый день семестра Луи не хочет получать стресс. Особенно из-за своих друзей.

Поэтому он поворачивается к Гарри сразу же, как только Лиам переключает свое внимание на Зейна, сжимая его руку и шепча сладкие вещи на ухо, заставляя глаза Зейна отвернуться от Луи и наблюдать более интересную ему картинку. Спасибо всему Олимпу.

Но Гарри выглядит так, словно все это время ожидал Луи, потому что в ту же секунду, как Луи к нему поворачивается, Гарри едва вздергивает бровями и дергает уголком губ; их плечи сталкиваются, стулья близко расположены друг к другу - наверное, слишком близко, как такое могло случиться? - буквально вплотную. Он ухмыляется, но дружелюбно, и смотрит на Луи с неограниченной терпимостью, или забавой, или… нежностью.

- Хорошие каникулы? - спрашивает Луи, выдыхает вместе с улыбкой.

Гарри кивает, эта чужеродная незнакомая теплота в его глазах затмевает собой все тени, наполняет любые пустоты, которые когда-то Луи так яро ассоциировал только с ним.

- Да, я бы сказал. Именно такие, какие я заслуживаю.

- Значит, все было прекрасно? - внезапно вылетает из Луи, он не может поверить, что слышит в своем голосе нотки застенчивости, глаза - и зрачки - Гарри становятся больше.

- Я не заслуживаю “прекрасное”, Луи, - тихо говорит он, а в глазах - в лесных зеленых чащах - пробиваются из-под земли тонкие родники поражения, ласки, симпатии, видимо, слова Луи тронули его и в то же время заставили напрячься.

- Полностью заслуживаешь, - смиренно выдыхает Луи.

И вновь становится до безумия тихо.

- Сегодня! - внезапно и громко объявляет Найл, выпрямляясь в кресле, резко убирая ноги со стола. Он улыбается, сжимая телефон в руках, его щеки окрашены румянцем красных роз, в тон ярким губам и вину. - У всех есть настроение для вечеринки?

- Где? - сразу спрашивает Зейн.

Найл улыбается еще шире.

- Здесь, конечно же.

Губы Зейна плавно расплываются, оголяя белые зубы.

- Я за.

- Прекрасно! - радостно восклицает Лиам. - Я тоже за! - он поворачивается к Луи и Гарри, широко открыв глаза, ослепляя энтузиамом. - Что насчет вас?

Луи смотрит на кивающего Гарри.

- Маленькая вечеринка еще никому не вредила, - нежно улыбается он и подносит к губам чашку, изящно отпивая с оттопыренным мизинцем.

Будто не Гарри сейчас выпил что-то, а Луи - потому что греть в животе начинает именно у него. Сопливое мудло, сколько можно.

- Замечательно, - Найл облизывает губы и игриво вздергивает бровями. - Потому что я уже всех пригласил.

Смех Зейна переплетается с клубящимся сигарным дымом, распространяясь по всей комнате.

Сегодня так сегодня.

***

Вечеринка… невероятная.

Слишком много людей приезжает в одно мгновение, и вскоре становится душно и жарко, но в самом сердце праздника Зейн, Лиам, Найл, Луи и Гарри, и они практически не отходят друг от друга, окруженные хаосом, весельем и криками.

Поначалу Луи ожидает обыденного - он и Гарри давно доказали, что если они на вечеринках вместе, в конце все катится к хуям - готовит себя к тому, что Гарри будет, как обычно, игнорировать его весь вечер, наденет свою излюбленную маску и будет тереться с гостями, но…

Этого не происходит.

Гарри не надевает масок. Он не меняется, не становится пустым и очаровательным, не притворяется, словно Луи здесь нет. Он остается с Луи, смеется над его шутками, наливает ему алкоголь, кричит тосты, объявляя всему миру: “Весь мир - наша игровая площадка!”, и смотрит на Луи, а когда они пьют, никто из них не осмеливается нарушать зрительный контакт.

Это так одурманивающе, упоительно, отравляюще. Тебя накачают наркотиками и заставят запить чистейшим алкоголем - твой разум и то будет яснее.

Люди прижимаются к Гарри, пытаются ненавязчиво оттолкнуть Луи подальше, куда-нибудь в толпу (ведь кто такой Луи? Кто его семья? Его имя не кажется знакомым), но Гарри их игнорирует. Он очаровательно улыбается, нажимая на их кнопки управления, говорит что-то жеманное своим приторным хриплым голосом и оставляет их, в толпе выискивает Луи и вновь оказывается рядом с ним; так, так близко. Улыбается ему, щекоча дыханием его лицо, насыщая теплом своего тела его одежду, следует за Луи, когда они идут покурить, и они смеются, смеются, смеются, и пьют, пьют, пьют.

В какой-то момент Гарри осыпает их шампанским и лепестками роз ( - Блять, ты где нашел розы?! - пьяно смеется Найл, обхватывая его в медвежьи объятия), и между ними проходит волна смеха, граничащая с пьяной истерией, потому что они молодые, потные, пьяные и жаркие, с лепестками роз, прилипающими к коже, а за влажным оконным стеклом холодный ветер гоняет снежинки по кругу.

- Со свободой, книгами, цветами и луной, кто не был бы счастлив? - кричит Гарри, скалясь улыбкой красными губами, вся комната на него благоговейно смотрит, гости смеются как гиены и делают фотографии для инстаграма; и раньше бы в Луи поднялся гнев, залетел бы без приглашения неконтролируемый приступ ярости, потому что Луи ненавидит гарпий, ненавидит до остервенения, но теперь он лишь способен на то, чтобы смотреть на Гарри, и на то, как он улыбается, и на то, как мокрыми губами чмокает Зейна, Лиама и Найла.

- Я обожаю тебя, Гарри Стайлс! - кричит Луи, потому что может, потому что в венах бурлит алкоголь, и Гарри поворачивается к нему, встречая широкой искрящейся улыбкой, обнажающей ямочки, похожие на отпечатки пальцев ангела, и все в золоте.

Потому что если Гарри цепляется за Луи, прижимается и следует за ним, Луи цепляется за него сильнее.

Все просто невероятно.

***

Ночь постепенно угасает, вытекая сквозь дрожащую хватку пьяных пальцев.

После того, как Зейн решил порисовать - что закончилось ужасающим беспорядком, с акрилом и масляной пастелью на костюмах парней, небесно-голубыми мазками на шеях и малиновыми брызгами на волосах - усталость исчерпывает себя, и, поддерживая друг друга, Зейн и Лиам направляются в кровать, переплетя раскрашенные пальцы вместе.

Уход главного организатора дымовой заслонкой истощения разбавляет атмосферу. Поэтому потихоньку гости начинают уходить, один за другим, либо кучка за кучкой.

Уходит даже Найл, все еще в стельку пьяный алкоголем и наркотиками, обхватив руками двух милых веселых юношей.

- По клубам, парни? - счастливо спрашивает он риторический вопрос и, не замедляя шага, направляется к двери.

- ПО КЛУБАМ! - кричат и смеются они, и уходят, перед тем как захлопнуть дверь, Найл смазанно и мокро целует Луи и Гарри, после себя оставляя безмолвие.