— Конечно, спрашивайте, — отложив все, я присел на корточки.

И никакой помощи — Даша голову сушит, Леша ещё дрыхнет. Ладно, сам справлюсь. Это я тут альфа и вожак, хоть это и не всегда заметно.

— Мы любим папу, — Паша очень серьезно нахмурил бровки, синие глаза настороженно блестели.

— И всегда будем любить и помнить, — продолжил Саша, пока я аккуратно тянулся к их эмоциям и понимал, что они не расстроены, просто сосредоточены и долго что-то обсуждали.

— Но хотим звать Лёшу тоже папой, — Пашка чуть-чуть потупился в смущении, его брат немедленно отзеркалил это движение.

Вот как. Боже, эмиссар будет скакать до потолка, весь такой независимый от оборотней и крутой одиночка.

— В этом нет ничего такого, — потрепав их по макушкам, я помягче улыбнулся, — во-первых, эмиссаров часто зовут мамами и папами, потому что они заботятся о щенках и очень их любят, — они серьезно кивнули, — во-вторых, Леша вас обожает, занимается с вами, воспитывает, поэтому вам и хочется звать его папой.

— Так ты не против? — Саша взял меня за руку.

— Мы думали, что можно только кого-то одного за всю жизнь звать папой, — Паша ухватил за пальцы на другой.

— Все зависит от обстоятельств, — я притянул их к себе и по очереди чмокнул в вихрастые макушки, — конечно же, я не против. Между прочим, завтра у Лёши день рождения, вы помните?

— Да, мы уже делаем подарок, — хором ответили близнецы.

Вернув поцелуи, они побежали переодеваться из пижам в нормальную одежду, а я так и остался сидеть с глупой улыбкой. Это не просто очень важная веха в отношениях, это, можно сказать, окончательное принятие стаей эмиссара. И я поражен, что это произошло так быстро, всего-то прошло… Три месяца? Четыре? Да, вроде бы, четыре. А кажется, что мы уже несколько лет так вот живем.

— Какая счастливая моська, — улыбнулась Дашка, ещё в пижаме, но уже с выпрямленными и уложенными волосами, — тоже был серьезный разговор об отцах?

Нечленораздельно угукнув, я все же встал, быстро разложил нарезку по оставшимся бутербродам и сунул блюдо в горячую духовку. Разве можно не быть счастливым? В моей стае и семье все хорошо, это самое главное.

Когда я уже достал подрумянившиеся бутеры с поплывшим сыром, на кухню выполз эмиссар, потягиваясь и зевая. Сонный, растрепанный, милый до чёртиков.

За завтраком сенсации не произошло, видимо, пацаны решили сделать это в определенный момент. Очень надеюсь, что я буду при этом присутствовать.

В универе все было, как обычно. С первого учебного дня прошла уже неделя, но мы все равно потерялись на этаже, потом нас нашел сам преподаватель, сопроводил в аудиторию.

На перемене ко мне подошла одна из одногруппниц, весьма милая девушка, за которой я бы точно приударил, если бы уже не был оприходованным немножко геем.

— Привет ещё раз, — немного смущённо улыбнулась она, нервным жестом поправляя волосы, — конечно, это неправильно, что я… Может, сходим в кино?

Ну пизда. Прям, блять, пизда.

— Прости, Насть, — я неловко улыбнулся, — я бы с радостью, ты милая, но у меня уже есть… Кхм… Кое-кто.

Чуть не сказал «парень». Такой славы мне точно не надо.

— Та девушка у тебя на аве, да? — грустно улыбнулась Настя.

— Нет, это моя сестра, — я почесал кончик носа. В принципе, она почти угадала, потому что у меня на аве наш семейный портрет, конечно же, вместе с эмиссаром, — это правда не отговорка, не принимай близко к сердцу.

— Да ничего, — махнув ладошкой, она отчалила и подошла к скучковавшимся у другой стены коридора девчонкам.

Выдохнув, я прислонился к стене и прикрыл глаза. Стремненько, конечно. Ну да ладно, ничего особенного, не в любви же она мне призналась. И я не соврал, у меня правда есть человек, которого я люблю. И которому надо, между прочим, купить подарок на день рождения. Конечно, всегда можно использовать себя в качестве подарка, но это неправильно.

После пар я отправился в торговый центр и долго там бродил в поисках чего-нибудь действительно подходящего. Что я знаю о Леше, в принципе? Не ест мясо, любит Шер и классику, актив, отлично одевается, саркастичен и неприветлив с чужаками, отличный семьянин со своими. Не стоит забывать, что этот праздник у него раньше был один на двоих с Леной, надо завтра быть очень осторожным, чтобы не напомнить и не испортить настроение.

Мучительный выбор окончился покупкой красивых, элегантных и жутко дорогих часов. Кожаный ремешок, сапфировое стекло, все чёрное с серебром. Мне открыли доступ к счетам отца, хотя до вступления в наследование ещё времени более, чем достаточно, так что не было проблемой их оплатить, хотя консультант явно сомневалась. Я старался особо не разбрасываться деньгами, но Дашка всегда имела при себе деньги и частенько покупала шмотки, пацаны без проблем получали игрушки, книжки и сладости. Да и Леша, я уверен, подкидывал сестре карманных, а братьям — хотелок всяких. В принципе, сейчас наши расходы гораздо ниже доходов — отец несколько лет назад отошёл от активной деятельности в бизнесе, купил акции нескольких крупных компаний, так что дивиденды капают без перебоев. Собственно говоря, подальше от всей суеты мы и переезжали. Жаль, не догадывались, чем это кончится.

Я предупредил Лёшу, что как раз успеваю забрать близнецов, но мы все равно встретились у входа в садик.

— Я ухожу ради этого на двадцать минут раньше с работы, так что все равно заберу, — фыркнул он, улыбаясь и приветственно касаясь моих пальцев, — как день прошел?

— Как обычно, — я пожал плечами.

В принципе, получилось натурально. Да и ничего из ряда вон и не было, верно?

Стоило нам войти в группу, близнецы синхронно обернулись и хитро-хитро, как лисята, заулыбались. Я уже знал, что сейчас произойдет, и прикрыл рот ладонью, пряча палевную улыбку.

— Папа пришел! — хором вскрикнули они и помчались обниматься.

Потискав охуевшего Лёшу, они пошли к своим шкафчикам одеваться. Эмиссар медленно встал, запрокинул голову, активно заморгал и судорожно сглотнул.

— Если ты расплачешься, никто тебе и слова не скажет, — я улыбнулся шире, заметив, как повлажнели его глаза.

— Не буду я! — дрожащим голосом огрызнулся брюнет, шмыгнул носом.

Переглянувшись с улыбающейся воспитательницей, я присел на корточки рядом с Пашей, у которого рукав кофты неудобно задрался под рукавом понтовой косухи. Шмотки им Леша выбирал, конечно, крутые, они в них смотрелись, как маленькие рок-звезды или гангстеры.

Домой мы шли без спешки, как обычно. Мальчишки носились по жёлтым листьям, активно все вокруг себя изучали и делились наблюдениями, кажется, не всегда вслух. Вот нашли улитку на стволе дерева, долго рассматривали, потыкали пальцами в панцирь и прибежали спрашивать, почему она не падает. Эмиссар был ещё в трансе, поэтому я сам рассказал, что у нее есть специальная слизь, которой она ко всему приклеивается. Они побежали назад, нашли след, пошушукались и догнали нас, потому что знают, что нельзя далеко отходить от взрослых. Когда пришло время переходить дорогу, послушно без напоминаний уцепились за мои руки. Чудесные детишки. Дашка вот была совсем другая, много капризничала и вообще командовала всеми. Конечно, возраст сгладил это, но все равно поражает, как от одних родителей могут родиться такие разные дети. Несмотря на то, что Саша и Паша однояйцевые, их даже в глубоком детстве не одевали одинаково. Пока они сами не заявили, что хотят одинаковые вещи. На всем одинаковом Дашка для нас самих нашивает буковки «С» и «П», хотя сами мальчишки буквально не могут перепутать, они точно знают, где чье, даже если вещи ещё ни разу не надевали и не успели персонализировать. Тем страннее видеть, что они иногда целенаправленно меняются, в основном, футболками. Странные, но покладистые и любимые мальчишки мои.

Леша ни словом не обмолвился про свой день рождения, но и не удивился, когда утром на кровать запрыгнули близнецы с воплями и подарком. Они сделали из картона макет гостиной, удивительно точный и ровный для пятилеток, пусть и пахнущий под клеем пальцами старшей сестры, из желудей и спичек сделали нашу стаю и рассадили на диване. Дашке даже волосы замутили из кусочка ваты. Леша, конечно, похвалил, очень даже искренне, поцеловал их, почесал за ушами. Когда маленькие индейцы умчались собираться в садик, поцелуй достался и мне.