Дашка повернулась ко мне, сонно поморгала и вдруг заплакала. Я ничем не мог помочь, только прижал ее к себе, крепко обнял, целуя в висок.

— Все будет хорошо, родная, — мягко пообещал я, гладя ее по волосам.

— А если нас заберут в детдом? — всхлипнула она. — Как мы без родителей теперь?

— Не заберут, — шепнул я, — обязательно кто-нибудь станет нашим опекуном. Не бойся, я обо всем позабочусь.

Как учил отец, я постарался сосредоточиться на своей уверенности в светлом будущем, чтобы она тоже ее ощутила, чтобы ей стало легче.

— Ты так повзрослел сразу, — сквозь слезы улыбнулась Даша, — разве тебе не страшно? Не жалко нашу стаю?

— Страшно и жалко, — признался я, — но теперь я за вас в ответе, разве я могу бояться?

— Они же потом, когда-нибудь еще родятся, да? — тихо спросила сестра.

Мы все знаем эту легенду, но, наверное, услышать подтверждение гораздо лучше, чем просто знать.

— Конечно, — еще раз поцеловав ее, я закрыл глаза, — надо поспать, Даш.

— Да, да… — поерзав и пристроившись поудобнее, она притихла. — Хорошо, что мы встретили его, да?

Я так понимаю, она про этого эмиссара, будь он неладен. Я только угукнул. Да, хорошо. Очень хорошо, блять.

Он разбудил нас на рассвете, как и обещал. Мне даже стало неловко — заперлись в чужой дом, заняли кровать, еще и проблем подкинули. Дашка сразу подскочила, кинулась помогать с завтраком, а близнецы все хныкали и пытались залезть под подушку. Больше всех спали ведь, засранцы маленькие… С другой стороны, хорошо, что им уже пять, хоть более-менее можно договориться. Скоро у них начнет замедляться рост, и эта стадия детства растянется раза в два. Хоть Даше двадцать пять, не маленькая уже. Хотя и я в свои тридцать один далеко не взрослый…

— А где мама? — пролепетал Саша, приоткрыв синий, как у отца, глаз.

В руках у Дашки звякнула посуда, я тоже вздрогнул.

— Она… — поджав губы, я присел на край кровати. — Понимаешь, она умерла.

— И папа? — тихо спросил Паша.

— Да, и папа, — вздохнул я.

— Как наш Лев? — спокойно уточнил Сашка.

Сколько было рева, когда сдох этот хомяк, но это было первое столкновение со смертью в их маленьких жизнях. Мы пытались тогда объяснить, что такое реинкарнация, но то же просто хомяк, а это… Это вся наша семья, которая погибла, застигнутая врасплох или пытающаяся нас защитить.

— Да, как Лев, — со вздохом подтвердил я.

— И они потом родятся? — хором спросили близнецы. Я смог только кивнуть, потому что иначе жутко дрожал бы голос. Их больше нет, но у меня нет права распускать нюни, пока нужно спасти остатки стаи. — Хорошо.

Они часто просто разговаривают хором, будто у них один мозг на двоих. Спокойно слезли с кровати, попросили у Даши полотенце, серьезно поздоровались за руку с хозяином и пошли умываться.

Прикрыв глаза ладонью, я вцепился зубами в губу, но сдержать слезы все равно не смог. Мне теперь нужно быть ласковым, как мама и бабушка, строгим, как отец, развеселым, как дядя, любить их за всех сразу. Наверное, я не смогу. Я ебаный подросток, я всю жизнь прожил под крылышком стаи, а теперь… Я не смогу.

Даша присела рядом, обняла меня, тоже плакала. Надо взять себя в руки, теперь мои эмоции не только мои. Малыши так восприняли кошмарные новости, я не должен их расстраивать.

Торопливо вытерев слезы рукавом, я встал. Спазм не отпускал горло, но я повел плечами и глубоко вдохнул, пытаясь отвлечься на окружающее.

У дверей стояли два плотно набитых рюкзака, на столе уже собрали завтрак, а хозяин дома внимательно меня разглядывал. По спине побежали мурашки от его темного взгляда и от легкого движения, которым он крепче сжал рукоять ножа. Угрожающе это как-то выглядит, очень даже угрожающе. И возбуждающе, мать его.

В паре десятков метров от дома остановилась машина. Нет, две. Видимо, у соседнего. Но кто это мог так рано ездить в гости? Сейчас около четырех, наверное, может, пять. Не Винни же Пух.

— Кто-то приехал на двух машинах, — страх липкими холодными пальцами сжал шею, когда клацнул предохранитель. Уж теперь-то я этот звук хорошо знаю, — с оружием.

Эмиссар молча сунул ноги в кроссовки, я поспешил последовать его примеру, Даша побежала за близнецами. Торопливо накинув рюкзак, я подхватил второй, пока мужчина надевал куртку и распихивал по карманам деньги и документы. Нам на руку играло расположение дома, идти от соседнего порядочно, да и пришельцы старались не шуметь, шли аккуратно и медленно. Свет не включен, наверное, они думают, что все тут еще спят.

Мальчишки, видимо, чувствовали мою напряженность, поэтому тихо и послушно обулись. Убедившись, что все готовы, мужчина тихо сказал:

— Через окно в ванной можно выйти на задний двор, но сначала надо их поближе подпустить, чтобы не увидели, — он колюче глянул на меня, — где они?

— Уже из окон должно быть видно, — прислушавшись, я еще и принюхался. Запах оружия ощущался совсем слабо, — сзади никто не обходит.

— Тупицы, — процедил эмиссар и погнал нас, как цыплят, в сторону ванной, — до леса близко, так что надо сразу бежать, там не нагонят.

Первым выпрыгнув в низкое окно, я принял сначала Сашу, потом Пашу, помог Даше. Я подумал было, что хозяину опасно тут оставаться, но он тоже вылез на улицу.

Бегство напомнило вчерашний вечер, только теперь не было криков и выстрелов за спиной. Пацаны бодро рысачили между деревьев, перепрыгивая через кустики и корни, Дашка тоже не напрягалась, пусть и с рюкзаком за плечами. Этот короткий отдых нам, правда, был очень нужен. Эмиссар бежал с нами наравне, хотя мы и не торопились особо. Лес довольно густой, на машине тут за нами не поедешь, и то хорошо. Лишь бы в кольцо не взяли.

Замедлившись до шага, мы перевели дух. Саша и Паша начали делать дыхательные упражнения, как учили в садике, поднимая и опуская руки с громкими выдохами. Даже мужчина чуть-чуть улыбнулся, я видел, точно-точно.

Мы шли долго без остановок, близнецы явно устали, но еще пока не начали ныть. Я глянул на наручные часы — почти одиннадцать часов. Отмахали мы очень даже порядочно, надо бы отдохнуть, а то загоним малявок.

— Кто хочет перекусить? — почти игриво предложил эмиссар.

— Я, я! — наперебой завопили младшие, подпрыгивая и отпихивая друг друга.

Я даже немного приревновал, когда они довольно зажмурились от ласковой трепки по макушкам. Это мои братишки, сука, только мои! И я тоже хочу…

Добравшись до небольшой прогалины, мы собрали немного хвороста, чтобы чуть-чуть подогреть бутерброды и не сильно дымить. Поели, попили воды, решили посидеть самую капельку, буквально полчасика. Я отвлекся на телефон — связи не было. Да и номеров оборотней у меня нет, чтобы пожаловаться на такой пиздец, придется, как гонцы, идти за помощью. Поднял голову — а пацаны уже сладко посапывали рядом с задремавшей Дашей. Да уж, мало поспали, пусть еще отдохнут немного.

Эмиссар, имя которого я так и не удосужился узнать, встал и поманил меня. У меня постыдно дрожали коленки, пока я следом за ним отходил на пару десятков метров от спящей стаи. Или он меня сейчас убьет, или я начну к нему приставать. Никогда не привлекали мужики, но у него шикарная задница. И плечи — широкие, мощные.

— Ты гей? — в лоб спросил он, резко повернувшись. Я от изумления смог только что-то невразумительно мявкнуть и покачать головой. — А я гей, и меня уже начинают подбешивать твои раздевающие взгляды!

— Я… Я… — открывая рот, как выброшенная на берег рыба, я не мог выдавить из себя ничего.

То ли оправдываться, то ли объясняться, что делать-то?!

— Ты похотливая скотина, как и все альфы, я в курсе, — недобро прищурившись, процедил мужчина, — что ж мне альфы вечно остаток жизни портят, а?

Я не успел ничего сказать. Он впечатал меня спиной в дерево и грубо поцеловал, да так, что я почувствовал себя каким-то маленьким, цепляясь за его руки. Да, я чуть выше, но…

Жадно прижавшись ближе к желанному телу, я напористо постарался перехватить роль ведущего в поцелуе, но смог только застонать, когда он притерся своим стояком к моему. Волк довольно вертел хвостом, потому что получил взаимность, а я почти задыхался, зажатый между его теплым телом и деревом.