Но Марта отреагировала на удивление спокойно. Растянула губы, создавая видимость улыбки, и склонила голову набок.

– Меня беспокоит твоё будущее. – Проговорила она в итоге, но высказаться вновь не позволила: недовольно поджала губы, устремила взгляд к полу. – Ты… пойдёшь на этот вечер, дорогая. – Вскинув голову, решительно выдала Марта, не пытаясь спрятать бушующие внутри огонь, азарт, вдохновение. – А я буду твоим фонариком, освещающим путь в совершенном мраке современной элиты.

– Вы поможете мне?

– Разумеется. Мы ведь подружки! – Алчно сверкнула глазами, отчего Алёна поёжилась. – А подруги должны помогать друг другу, не так ли?

Впитав в себя внутренний страх, который сейчас буквально источала Алёна, Марта обхватила ладонями подлокотники кресла, чуть подалась вперёд.

– Не спросишь, что я потребую от тебя взамен за эту услугу?

– Не спрошу.

Услышав решительный и твёрдый ответ, Марта передёрнула плечами, довольно выгнулась, напоминая кошку роскошной чёрной масти, и довольно стрельнула в Алёну глазками. Зелёными. Колдовскими.

– Кстати, напрасно. – Оскалилась. – Мы ведь друг друга совершенно не знаем. – Щёлкнула Алёну по носу, когда та не ожидала, и задорно хихикнула, но повторять свой вопрос не стала, как и не позволила Алёне проявить запоздалый интерес.

Из кресла поднялась, расправила брючки, едва не пританцовывая от удовольствия, и на Алёну глянула свысока.

– Когда всё закончится… – Начала, обращая на себя внимание. – Когда мы разберёмся с этим твоим нечестным человеком… – Азартно глотнула воздуха, интригуя. – Тогда, милая, ты всё-таки выйдешь замуж и, уверяю, будешь безмерно счастлива. Уж я-то об этом озабочусь. – Многозначительно головой кивнула и, напевая какую-то мелодию, гостиную покинула.

Вернулась в комнату Марта, уже изрядно растеряв весь свой игривый настрой. Была предельно серьёзна и явно напряжена. И лишь всё та же мелодия, которую продолжила напевать, напоминала о былой лёгкости. Она с задумчивым видом прошлась по комнате взад-вперёд, несколько раз выглянула в занавешенное окно, а в результате стала, подбоченившись, и на Алёну уставилась.

– Так, значит, журналист… – Произнесла так, будто пыталась посмаковать эту фразу, но она оказалась ей не по вкусу. – И что сейчас происходит… там?.. – За окно, в сторону улицы головой кивнула.

Алёна с определённой долей интереса глянула сначала на Марту, а потом и в сторону окна её квартиры.

– Да ничего. – Заключила, будучи совершенно удивлённой собственным словам, собственному мнению. – Знаете, это очень странно, но действительно ничего не происходит. – Оживилась, плечами передёрнула. – Может, где-то в верхушках власти и дует ветер, а у нас, простых смертных, затишье. А почему вы спрашиваете? – Нахмурилась, на что Марта доброжелательно улыбнулась, странно засуетилась и в итоге эмоционально вскинула руки вверх.

– Жизнь такая странная штука, Алёнушка, – рассмеялась непонятно чему и тут же погрустнела. – Человек очень быстро привыкает. Ко всему. К людям, к эмоциональной обстановке, что его окружает, к уважению или к гнёту… И я настолько вжилась в роль успешной дамы, которой не нужно заботиться о хлебе насущном, о мнении окружающих людей, что… что просто потерялась, не заметив, как мир вокруг начинает рушиться. – Мучительно скривилась, пытаясь словами выразить то, что, вероятно, чувствует. – Заблудилась в вымысле, в реальности, запуталась в причинах и следствиях из них. – Принялась бурно дышать, приближаясь к сути, и в итоге эмоционально сдалась, подстраиваясь под волю обстоятельств. Взгляд стал бездонным и пустым, яркая улыбка померкла, а идеальный образ растаял. – Не так давно я потеряла близкого человека.

Выдала Марта, собравшись с мыслями. За шею ладонью схватилась, будто при недостатке кислорода, и в сторону окна метнулась, схватилась за ручку, но так его и не открыла. Сдалась в бессилии, её голова поникла, плечи опустились, а Алёне не оставалось ничего другого, как в качестве зрителя наблюдать за идеальной игрой одного актёра. Только и успевала, что глазами из стороны в сторону водить, каждую деталь запоминая.

– Эмоционально близкого, родного духовно. – Дрогнули её плечи, за чем последовал протяжный вдох. – Мы уже давно не общались и старались даже не пересекаться, но само осознание того, что рядом такой человек есть, настраивало на лучшее. А вот сейчас я даже не знаю, как жить дальше. Неделю из дома не выхожу. Собственно, по этому поводу мы вчера с Андреем и спорили. – Обернулась, глядя, как Алёна меняется, услышав упоминание о мужчине. – Он беспокоится.

– Извините, у вас горе, а я…

– Алёна, ты меня совершенно не слушаешь. – Устало выдохнула Марта и обернулась. На подоконник уселась, закидывая ногу на ногу, головой приткнулась к углублению окна. – У меня не горе. Я перегорела. Эмоционально. Очередной смысл в жизни потерялся.

– Но вы всё же согласились идти со мной. Почему?

– Ты меня заинтересовала. Такая странная, будто с Луны свалилась. – Выдала то, что едва ли походило на похвалу. – А ещё ты нуждаешься в защите. – Голову набок склонила, умиляясь не отпускающему гневному румянцу. – Я могу тебе её дать. – Пообещала, чем окончательно пригвоздила к месту. – Сама же, с твоей помощью, адаптируюсь, наконец, к новым условиям и забуду о затворничестве как о страшном сне. Кстати, – дёрнулась, было, с места, но тут же опала обратно, – у тебя есть подходящее платье? Я могла бы помочь с выбором. – Заверила, на что Алёна ответила категоричным отказом.

– Спасибо, я справлюсь. – С дивана поднялась, намереваясь распрощаться, но у Марты были совершенно другие планы, потому Алёну она взяла под руку и лично до квартиры сопроводила.

– Как это опрометчиво, оставлять ключи в дверях. – Негодующе пожурила, проворачивая ключ в замке, и первой ступила на неизведанную до этого территорию. – Как ты живёшь в этой клетке? Здесь же совершенно нечем дышать!

Заявила уже с порога, метнулась в центральную комнату и дёрнула на себя створки окна, их отпирая, запуская прохладный осенний воздух. Только тогда и смогла прицениться к обстановке, к интерьеру.

– Это неподходящий фон для юной особы. – Рукой своевольно взмахнула и скривилась, на мебель и декор глядя. – Здесь всё нужно поменять! Буквально всё! Нужно больше белого. – Мечтательно прикрыла глаза. – И больше пространства! – Непонятно чему рассмеялась. – С деньгами я тебе помогу, а об остальном можешь не беспокоиться. – Категорично заявила, не давая возможности и слово вставить, а потом с решительным видом нахмурилась. – Итак, показывай!

– Что показывать? – Не поняла Алёна, просто не успевая за бурным нравом новой знакомой.

– Ну, как же? Платье! Я хочу его видеть!

– Марта, подождите…

– И прекрати мне выкать! – Перебила та. – Знаешь, почему я там, где многие побывать могут лишь в мечтах?

– Даже не спрашиваю, где именно это место. – Пробормотала Алёна в сторону, а специально, демонстративно и только для Марты: – Почему?

– Потому что я всё начатое довожу до конца, умею смотреть вперёд и предугадываю чужие ошибки, автоматически превращая их в свои достоинства. И, уверяю, платье для девушки, когда она выходит в свет первый раз, значит намного больше, чем все глупости и нелепости, которые она может совершить в этот самый вечер. Мы просто не имеем права на ошибку! – Заключила с довольным видом и скрестила руки на груди в жесте настойчивости.

И Алёна сдалась. Не сказать бы, что особо противилась напору, ему в принципе противостоять было нельзя, но вот такое бестактное вмешательство в частную жизнь заставляло взбунтоваться. Заставляло… но она покорно направилась ко всё ещё не разобранной сумке, успокаивая себя тем фактом, что стала на шаг ближе к желаемому.

– Алёна, ты преступница! – Воскликнула Марта, как только увидела наряд. – Такую вещь ни в коем случае нельзя комкать или мять! Это платье следует перевозить в чехле и никак иначе. – Забрала вешалку из рук и поднесла к свету. – Произведение искусства. – Не веря собственным словам, заключила. – Где взяла? – Завистливо стрельнула она глазами, но тут же задорно рассмеялась. – Скорей ко мне, кое-что тебе покажу.