Первым на крыльцо выскочил Арнольд Негодяев и своими черными, словно уголь, глазами осмотрел всех собравшихся перед крыльцом
(в этот момент он действительно очень сильно смахивал на вампира),
а следом за ним на крыльцо высыпало пять или шесть маленьких копий моего троюродного братца. Все они были удивительно похожи друг на друга и имели бледные лица и острые ушки, торчащие в небо. Увидев меня, маленькие “вампиры” хором заорали:
– Здравствуй, дядя Денис!
(Хотя у них это вышло, скорее как: “Зтлавствуй, тятя Тенис!”)
А затем на крыльцо выкатилось семейство Завидовых: сестра Арнольда – в отличие от своего родного брата, имеющая вполне здоровый цвет лица и пышные формы, – ее муж с необъятных размеров животом и их чада, похожие на маленькие пивные бочонки.
(Кстати, что меня всегда удивляло: вот сколько я знаю семейку Завидовых, у их детей под носами извечная влажность.)
Так вот, семейство Завидовых с шумом перемешалось с семейкою Негодяевых, и вдруг на крыльце стало тихо – мой братец Арнольд поднял руку, шагнул к перилам крыльца и торжественно произнес
(между прочим, заметьте такую деталь, друзья мои: сейчас Арнольд будет говорить почти те же самые слова, которые вчера утром говорил Антон Подлецов перед этим же самым крыльцом):
– Денис, помнишь, в прошлом году ты приглашал нас погостить у вас несколько дней?.. Дорогой брат Денис, мы приняли твое предложение, и…!
В этот миг над Поместьем-ТриДэ раздался негодующий РЁВ!
Дядя Коля – наш старенький дядюшка, – до этого времени скрытый от постороннего взгляда листьями баклажанов, соскочил со своего стула и бросился к крыльцу, рыча разъяренным медведем!.. Пробежав между грядками, он остановился перед крыльцом, и я вдруг подумал, что дядя сейчас просто-напросто лопнет от избытка эмоций – он побагровел от пяток по самый затылок!
Но дядя Коля не лопнул. Вместо этого он со скрежетом втянул в себя воздух – очень много воздуха – и огласил Долину ревом:
– АРНОЛЬД НЕГОДЯЕВ, ТЫ ТОЖЕ ПРИЛЕТЕЛ СЮДА ТОЛЬКО ЛИШЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОГОСТИТЬ У СВОЕГО БРАТЦА ДЕНИСА?!
Малолетние отпрыски четы Завидовых от испуга дружно шмыгнули носами, отчего под носами у них стало сухо – возможно, впервые в их жизни, – а толпа маленьких “вампиров” побледнела еще сильнее, чем прежде. А затем над Поместьем-ТриДэ повисла гнетущая тишина…
* * *
Я не буду описывать здесь реакцию моих троюродных родственников, последовавшую за словами их дяди. Скажу лишь, что выглядели они так, словно увидели не старого дядюшку, выскочившего из зарослей баклажанов, а кошмарное привидение, поднявшееся из могилы, и ничего не успели ответить. Но они не успели ответить не потому, что у них не было слов, а совсем по другой причине – дядя Коля просто не стал дожидаться ответа, а опять нырнул в заросли зелени.
Не буду я описывать здесь и сумятицу, возникшую в Поместье-ТриДэ после прилета дюжины моих троюродных родственников, – всем вам, наверняка, знакома ситуация, когда на вас неожиданно сваливается куча незваной родни, и вам нужно как-то изворачиваться, готовить для них стол и всё в таком роде, чтобы не показаться негостеприимным.
Поэтому отмечу лишь два события, случившиеся в этот же день и заслуживающие вашего внимания. Первое из них состояло в том, что, пробродив около часа по зарослям Поместья
(и объев при этом – как выяснилось в дальнейшем – три куста смородины подчистую),
дядя Коля вернулся на веранду нашего особняка, тайком пошептался о чем-то с Сэром Уилтоном Третьим и через пару минут покинул вместе с ним пределы Поместья-ТриДэ… Лишь поздно вечером, когда все уже легли спать, дядя Коля распахнул калитку ограды и ввалился на территорию Поместья – я в это время как раз сидел на крыльце и наблюдал за луной.
Когда же я разглядел синеватую лысину дядюшки, поблескивающую в лунных лучах, то поинтересовался, где это он шлялся весь день, на что дядя Коля пробурчал, что он играл в карты с Сэрами Чарльзами в доме Сэра Уилтона Третьего – там, где ни один Подлецов, ни один Негодяев или Завидов не может помешать ему наслаждаться покоем, добавил он. Я ничего не стал возражать дяде Коле, заметив лишь, что сейчас уже поздно, и предложил идти спать.
В темноте раздался печальный вздох дяди:
– Хорошо, Денис!
После чего мы отправились в дом…
О втором важном событии я вспомнил лишь после того, как поднялся на второй этаж дома и вошел в нашу спальню. Машинально раздевшись, я устало присел на кровати и, откинув одеяло с жены – а она уже спала, – опустил голову ей на живот.
Некоторое время я тщетно прислушивался, не постучит ли наш сын своей ножкой, давая понять, что он там, на месте, что он никуда не исчез, но ничего не услышал – очевидно, Данилка был этим вечером не в настроении. Тогда я лег рядом с супругой и опустил свои веки…
И вот, когда я лежал в темноте, стараясь уснуть, и слушал, как рядом со мною спокойно посапывает жена, я неожиданно вспомнил один эпизод, случившийся этим же вечером. Тогда я не придал ему никакого значения, но теперь он представился мне необычным. Я опишу его вам подробно – для того, чтобы вы смогли понять, что я имею в виду.
Так вот, около шести часов вечера я поднялся на второй этаж нашего особняка, чтобы почитать в тишине, – честно скажу, меня немного притомили маленькие отпрыски Негодяевых и Завидовых, бегавшие за мной по Поместью и оравшие на все голоса. Перед тем как подняться наверх, я, признаюсь, подумал даже, что было бы хорошо, если бы за оравой визжащих детей приглядывали их же родители – мало ли что могут натворить эти чада, если оставить их без контроля? Но так как ни в летушках, ни около веранды я не нашел никого из взрослых Негодяевых или Завидовых, то я решил плюнуть на визжащую ватагу и предоставить ее самой себе.
Так вот, поднимаясь по лестнице и искренне удивляясь, куда это могли запропаститься мои троюродные братец и сестра со своими супругами, я, наконец, добрался до комнаты отдыха, расположенной на втором этаже, и собрался уже было, плюхнувшись в кресло, немного поупражняться в чтении. Но перед этим я выглянул в окно и окинул Поместье внимательным взглядом. И вот что я увидел, друзья мои!
Из окна комнаты отдыха открывается великолепный вид на северную часть Поместья-ТриДэ. С высоты второго этажа просматривается вся эта территория – вплоть до изгороди – и холмы, ограждающие Долину с севера. И вот, взглянув на свое Поместье, у самой изгороди из акаций я увидел – кого бы вы думали? – всех шестерых своих родственничков: Антона и Лизу Подлецовых, Анну Завидову с ее муженьком и “вампира” Арнольда с его половиной! Они стояли, сбившись в плотную кучу в зарослях малазийского гороха, и о чем-то оживленно шептались. И это показалось мне странным – дело в том, что стебли малазийского гороха достигают высоты пары метров, и вы можете спокойно пройти мимо подобной стены из гороха и не заметите человека, спрятавшегося в ней в каком-то метре от вас. А то, что я все-таки увидел макушки своих родственников, было чистой случайностью, можно сказать, что мне попросту повезло – не выгляни я из окна второго этажа, я бы никогда не увидел эту трогающую душу картину единения родственников.
Да-да, друзья мои, именно так я тогда и подумал: “…картину единения родственников”, и сейчас вы поймете: почему. Дело в том, что, насколько я знаю свою родню, чета Подлецовых недолюбливает семейства Завидовых и Негодяевых, а те, в свою очередь, платят ей той же монетой. Кроме того
(что меня всегда удивляло),
даже между собой Негодяевы и Завидовы не очень-то ладят, хотя, казалось бы, между родными братом и сестрой должны устанавливаться вполне доброжелательные отношения… Так вот, именно поэтому в тот момент я и подумал, что являюсь свидетелем единения трех семейств, и, решив не мешать им, углубился в чтение газеты…
Однако лежа в темноте рядом с Дашей, я вдруг подумал, что что-то здесь не чисто. Как я вам уже говорил, я не слишком люблю задумываться над всякого рода загадками – у меня от этого начинает болеть голова. Но над этим эпизодом я всё же задумался, и вот к каким выводам я пришел, друзья мои: для того чтобы примиряться семействами, моим родственникам вовсе не обязательно было забираться в заросли малазийского гороха. Вы согласны со мной? Более того, забираться в заросли малазийского гороха – дело хлопотное и, скажу я вам, трудное; и тот, кто все-таки лезет туда, больше похож на заговорщика, который не хочет, чтобы его увидели и узнали о его планах, чем на добропорядочного главу семейства, коими и являются мои кузены.
