Даша вышла из кафе и удивлённо замерла на крыльце: в лицо ей летели снежинки – целые полчища агрессивных, колких снежинок. Погода резко испортилась, небо потемнело и покрылось малиновыми прожилками. Чёрные мокрые ветви деревьев испуганно вздрагивали от сильных порывов ветра.

Природные катаклизмы давно стали обыденностью, теперь никого не удивишь снегом в начале апреля. Даже в мае возможен снегопад. Но утреннее солнце ввело Дашу в заблуждение, и она вышла из дома в лёгком плаще. А сейчас, дрожа от холода, пожалела, что не надела пуховик.

Она побежала к остановке, маневрируя между лужами и рискуя поскользнуться на мокром асфальте. Теперь Даша осталась без машины – её жёлтый «фольксваген» встал на ремонт. Она остро ощутила, что ей не хватает автомобиля, и это было удивительно, ведь её до сих пор потряхивало после аварии. Однако машина дарила свободу. В тёплом салоне хорошенького автомобильчика она бы сейчас не дрожала, как осиновый лист. У Даши стучали зубы, и уже стреляло в ушах. Её роскошная рыжая грива намокла, пряди прилипали к мокрым щекам.

В троллейбусе Даша достала смартфон и, сжимая его ледяными красными пальцами, набрала номер близнецов.

– Дашундра-а-а-а! – проорал Вова, он задыхался. В трубке слышался нарастающий гул, топот, смех, крики. – Привет! Мы соскучились! На завтрак была каша, сосиски, омлет и компот!

– Отлично! – Даша обрадовалась. Путёвки в лагерь шли по цене космического шаттла, поэтому было приятно, что, по крайней мере, кормят там детишек хорошо. – Сегодня ужасно холодно. Вы уже ходили гулять? Обязательно наденьте шарфы, шапки и перчатки, я вам положила в правый внешний карман зелёной сумки!

– А как понять, что он правый, а не левый? – спросил Вова.

– В общем, поройтесь и найдите.

– Я скучаю по тебе, Даша! – отчаянно выкрикнул в трубку Макс.

– Дашундрик наш любимый!

Близнецы говорили вместе, включив громкую связь.

У Даши резануло сердце широким тесаком, она даже почувствовала металлический привкус во рту. Она вдруг поняла, что мальчишки – глазастые, белобрысые, ласковые – действительно оказались очень далеко от тех, кто должен о них заботиться: безалаберная мамаша окопалась в Бордо, деятельный папуля свалил в Гуанчжоу. А сама Даша сбагрила малышей, едва объявили, что детский сад закрывается на ремонт из-за серьёзной аварии.

– Максик, Вовчик… Милые… – расстроилась Даша. Ей стало невыносимо стыдно. – Вам там плохо? Вы хотите, чтобы я…

– Кстати, Дарья, а почему ты не записала нас во французский лагерь? – перебил Макс. – Мы хотели выпендриться, показать всем, как круто говорим по-французски. А с этим долбаным английским ничего не прокатывает. Мы лохи!

– Мы тупим, – крикнул в трубку Вова.

– Мы два тормоза!

– Ерунда! Вы самые умные дети на свете, – отрезала Даша. – Я бы, конечно, записала вас во французский лагерь, но ни одного не нашла.

От мамаши-путешественницы была, всё-таки, польза – благодаря её энтузиазму близнецы уже довольно бегло говорили по-французски.

– Даша, как сказать по-английски «оторванная голова»? А как сказать «отрезанные ноги»? – спросил Вова.

– Господи, зачем тебе это?!

– Сегодня будет урок, и мы должны рассказать о нашей автокатастрофе.

– На русском-то мы уже всем рассказали о ДТП.

– С чудовищными жертвами.

– Но надо делать доклад на английском!

– Постойте! – взмолилась Даша. – С какими жертвами?!

– Вова сказал, что столкнулось пять автомобилей. Одному пассажиру отрезало ноги, водителю оторвало голову, собачку раздавило в фарш, – объяснил Макс.

– Я, конечно, приукрасил. Зато все хорошо реагируют! Дрожат от ужаса. Две девочки даже заплакали! Клёво-о-о-о-о!

Н.Зубенков (31, директор лагеря): В каждой смене – свой террорист. На этот раз их двое, близнецы. Энергия фонтанирует. За сутки уже поставили на уши все восемь групп, научили всех – включая бабушек в столовой – материться по-французски, сломали шкаф, принесли откуда-то кота. Не уверен, что мы выживем. Когда сдам их обратно родителям, буду праздновать, налью себе чего-нибудь.

– Собачку жалко, – вздохнул Макс. – Такая она была лапуся.

– Какая собачка?! – застонала Даша.

– Та, который превратилась в фарш. Дашунчик, а как будет по-английски «превратилась в фарш»? Нет, лучше «превратилась в волосатый фарш»?

– Какая же у вас фантазия! И вам верят? – удивилась Даша.

– Конечно. Мы хорошо рассказываем, ярко. Но на русском. А им, putain, надо на английском!

– Вовчик! – возмутилась Даша. – Ну-ка, не ругайся!

– Сорри, мэм.

– Вот! Так гораздо лучше. Ребята, а нельзя обойтись без этих ужасов?

– Никак нельзя! – запротестовали близнецы.

– Расскажите правду! Ведь, на самом деле, мы не так уж сильно и…

– Даша-а-а! Так неинтересно! Скучно!

– Но ведь собачку действительно жаль! Хотя бы её не трогайте!

– Ладно, уговорила, – вздохнул Вовчик. – Считай, собачку ты отбила.

– Правильно папа говорит, что Даша – настоящая принцесса. Нежная, красивая, добрая, изящная и утончённая.

– Прямо так и говорит? – растаяла Даша.

– Ага!

– Ладно, Дашундра, пока-пока, чмоки-чмоки, мы помчались, у нас второй завтрак, – резко заволновались близнецы.

– Второй завтрак? Вам не хватило каши, сосисок и омлета? – опешила настоящая принцесса. – Ах, да, да… Какая я наивная! Конечно же, вам не хватило.

Пока неугомонные братья сеяли ужас и панику в английском лагере, пугая слушателей страшными рассказами о раздавленных собачках и оторванных головах, Люся занималась тем же самым в научно-производственном объединении «Полинэкс».

Дарья уволилась из компании, производящей автохимию, прошлым летом, когда у неё – благодаря Калинину – появилась возможность покончить с ненавистной работой и заняться творчеством.

Сотрудники компании часто вспоминали Дашу: когда девушка здесь работала, она была звездой «Полинэкса». Лев Дмитриевич, руководитель химлаборатории, грустил, так как никто не мог сравниться с его бывшей подчинённой, умной и организованной. Рабочие цеха – их Даша раз в неделю инструктировала по нормам закладки и изменениям в технологии – вспоминали её рыжую гриву и зелёные глаза, а так же приятный силуэт. Теперь в цех на инструктаж в лучшем случае приходила Люся, в худшем – новая сотрудница, тощая и несимпатичная.

Гендиректор компании упоминал Дарью на планёрках, требуя от персонала Дашиной креативности: внучка знаменитого академика Фёдора Кольцова изобрела формулу дизельной промывки под названием «Рутакса», и этот продукт имел невероятный коммерческий успех.

…Сегодня Люся начинала разговор с коллегами словами: «Ой, вы не представляете, что случилось с нашей Дашей! Это просто какой-то кошмар!». Бедного завлаба подобным заявлением (вкупе с напряжённой пятиминутной паузой) Люся довела почти до инфаркта.

Даже генеральный директор узнал волнующую новость. С начальником Люся столкнулась в коридоре, когда грациозно вышагивала в белом халате в сторону лаборатории. Сразу после приветствия Люся сделала страшные глаза и отрапортовала: «Наша Даша попала в жуткую аварию! Она ехала на озеро! Сама за рулём! И вот!». Гендиректор, уже почти пролетевший мимо, резко затормозил, взрывая линолеум подошвами элегантных туфель, и целых десять минут напряжённо выяснял подробности.

Таким образом, Люся не упустила ни одной возможности привлечь внимание к собственной персоне. Кто-то не любит этого делать, а для кого-то всеобщее внимание – это допинг и счастье. Люся завела профиль в Instagram и ежедневно выкладывала в сеть безумно эффектные селфи. Как ни странно, больше всего отметок «Нравится» собирали не те фотографии, где она с изысканным макияжем и надутыми губками загадочно смотрела в камеру, а те, на которых потела со штангой в зале. Взмыленной и лохматой она почему-то нравилась подписчикам больше.

В разгар рабочего дня, когда Люся, надев защитные очки, увлечённо колдовала над колбами, наполненными жидкостью ядовито-зелёного цвета, зазвонил её сотовый. Люся с сожалением посмотрела на мобильник. Тот наигрывал мелодию и полз к краю стола, а девушке ужасно не хотелось отвлекаться от интересного занятия.