Синяя «мазда» сверкала чистыми боками, к капоту «мерседеса» прилепился размокший рекламный листок. Обходя автомобили, Даша подумала, что они выстроились по порядку – синий-белый-красный – и в результате получился французский флаг.

Пакет с продуктами оттягивал руку. Тяжёлая дверь подъезда ухнула, как сова. Поднимаясь по лестнице, Даша услышала лёгкие шаги – словно кто-то убегал наверх, не желая встречи. Девушка замерла и прислушалась.

Нет, похоже, показалось.

Перехватив сумку и пакет в другую руку, Даша достала ключи и открыла дверь. Теперь, переступая порог, она всегда испытывала радостное удивление – ведь Калинин превратил обшарпанную квартиру в настоящий Петродворец.

Жанна (42, соседка) : А ведь Дашка меня даже чаю попить не пригласила! Зазналась! Я ещё до сих пор не видела, чего они там понастроили. Не ожидала от неё. Хорошие соседи так не поступают. Посмотреть бы на их хоромы!

Людмила Воробьёва: Сколько же денег Паша вбухал в этот ремонт? М-да… А вот чисто теоретически… Квартира принадлежит Даше и Андрюхе. Ремонт, новая мебель и техника… Всё это вместе потянет, я думаю, на половину стоимости квартиры. А если она захотят развестись? Тогда что? Как будут делить имущество? Это загадка. Вдруг Павел скажет – возвращай-ка, Дарья, стоимость ремонта. Нет, он так не скажет… Хотя… Говорят же: хочешь узнать мужчину, попробуй с ним развестись! Сейчас у них всё прекрасно. Но жизнь непредсказуема, я вас уверяю. Проверено на себе.

Несмотря на то, что Даша сама утверждала дизайн-проект и обсуждала с архитектором детали, она до сих пор не могла поверить, что это её квартира. Золотился натуральный паркет, волшебно мерцали на окнах невесомые шторы, а в ванной блестела дорогая сантехника и итальянская кафельная плитка.

Но сейчас вместо приятного удивления Даша испытала тревогу. Необъяснимое беспокойство заставило сердце взволнованно забиться. Возможно, это был посторонний запах или что-то ещё…

Внезапно Даше показалось, что в квартире кто-то есть или покинул её буквально минуту назад. Но это невозможно! Дверь была закрыта, сигнализацию Даша только что выключила…

Она вдруг вспомнила, что испытала то же самое сегодня в студии – едва вошла в офис, как дыхание перехватило от приступа необъяснимой тревоги. Какая-то угроза витала в воздухе.

«Это всё из-за аварии, – поняла Даша. – Столько переживаний, нервы ни к чёрту. Надо успокоиться и перестать себя накручивать!»

Внезапно она остро, до слёз на глазах, ощутила, как ей не хватает мужа – его несокрушимого спокойствия и уверенности, что любую проблему можно решить. Сейчас она обняла бы Калинина за шею, уткнулась носом в широкую грудь, а он дышал бы ей в макушку, гладил по спине и приговаривал: «Ну что ты, Колечкина, совсем расклеилась! Глупенькая ты моя, маленькая…»

Оставив пакет с едой на кухне, пронизанной неярким розовым светом, Даша прошла в комнату и снова замерла – теперь уже в полном недоумении…

– Мужики, – устало пробормотал Калинин, – чёта я совсем уже не знаю… Вот вы красиво так базарите на своём забавном языке… Улыбаетесь мило. Но почему у меня такое ощущение… – Паша на секунду задумался, подбирая слова, – почему меня не покидает экзистенциальное чувство, что вы хотите меня на…?

Прилагательное «экзистенциальный» являлось тайной Пашиной гордостью. Он долго не мог понять, что же на самом деле оно означает и когда его использовать. Потом выяснилось, что это слово способно украсить любое предложение. Вот и сейчас он прочёл в глазах переводчицы едва ли не благоговение.

«Надо учить родной язык, надо! – подумал Паша. – Не зря со мной Татьяна Дмитриевна мучается. Вон как я круто заговорил! Как этот… как его… с камешками во рту… А! Цицерон!»

Три китайца, занимавшие оборонительную позицию за столом, с непроницаемым видом выслушали перевод Мэйли. Их жёлтые лица, озаряемые время от времени фальшивыми улыбками, страшно надоели Паше. Он с удовольствием уронил бы на кого-то из них кирпич – только чтобы наконец увидеть искренние эмоции на их физиономиях.

Это были новые партнёры, но такие строптивые, что Паша уже начал сомневаться – удастся ли договориться? Топ-менеджеры пекинского завода с пылом уцепились за Пашино предложение о сотрудничестве, но сразу стали выдвигать заоблачные требования. Паша пока не сдавался. Он бы давно послал вредных мужиков подальше, но, изучив досье, Калинин понял, что с трубами этого предприятия он будет так же востребован на российском рынке, как хорошенькая кареглазая блондинка с параметрами 90-60-90.

– Вы, конечно, замутили суперские штуковины, я готов это признать…

– Качество вашей продукции выше всяких похвал, – перевела Мэйли.

– Но ведь надо как-то договариваться! А вы упёрлись рогами в косяк и ни с места! Так же, блин, нельзя!

– И если мы будем строить диалог с позиции обоюдной выгоды, мы гораздо быстрее добьёмся успеха, – оттарабанила Мэйли.

– Конечно, это трудно, мы разные… – Калинин тяжело вздохнул. – Признаюсь, что вас совсем не понимаю. Что вам надо, чего вы добиваетесь? Вы меня не понимаете, я – вас. У меня уже мозги набекрень. Но цель-то у нас общая – погреть ручонки на потребителе. И это реально! Да у меня аж дух захватывает от перспектив! А вы…

– Я готов признать ограниченность собственного восприятия. Мы принадлежим к разным культурам, и это, конечно, затрудняет переговоры. Но с полной уверенностью могу заявить, что наш контракт будет иметь невероятный коммерческий успех, – прощебетала Мэйли по-китайски.

«Лапуська она, – подумал вдруг Паша. – Шмокодявка, а умненькая. Трындит, даже не задумываясь. Надо будет ей потом какой-нибудь подарок купить».

…К вечеру они вернулись в гостиницу – в приподнятом настроении, с победой. Им всё-таки удалось уломать несговорчивых партнёров.

На площади в центре Пекина мерцал гигантский аквамариновый куб нового сетевого отеля. Рядом возвышался многоэтажный супермаркет, озаряя полуночное небо голубыми всполохами. Мраморный пол в холле отражал огни огромной хрустальной люстры, висевшей на уровне пятого этажа. Из окна в просторном номере открывался вид на город, усыпанный до самого горизонта бриллиантовой пылью.

Паша, неутомимый труженик, принял душ, нарядился в гостиничный халат и, рухнув на кровать поверх красного с золотом покрывала, позвонил, наконец, жене.

– Паша, – с ходу пожаловалась его любимая девочка. – Нас обокрали!

– Как?! – от неожиданности Калинина подбросило на кровати на полметра. – А замки? А сигнализация?

– Сама ничего не понимаю… Замки были закрыты, сигнализация в порядке.

– И? Что вынесли-то?

Даша помедлила, словно не решалась произнести вслух нечто ужасное. Павел напрягся, однако он не понимал, что особенного можно было украсть из их апартаментов. Да, квартира хорошо укомплектована мебелью и техникой. Но сапфир размером с голову тигра они дома точно не хранили.

– Одна моя кукла пропала, – траурным тоном сообщила Даша. – Флоранс.

– И всё?

– Угу.

– Офигеть… Ну, дела! Но это… Это очень странно! – Паша задумался на минуту. – Подожди, Дашундрик! Если замок не трогали, сигнализацию не взламывали, значит, твоих куколок кто-то из гостей спи… ой, пардон… с собой прихватил!

– Да уж. Ещё скажи – Люся унесла!

– Конечно, это не Люся… Но помнишь, ты говорила, что на неделе к тебе приезжали журналисты и снимали на камеру интервью?

– Да.

– Может, они?

Жанна (42, соседка Даши): К Даше уже и интернет-телевидение приезжает! Обалдеть, докатились. Она становится всё более и более популярна со своими вышитыми платьицами. Подумать только, что людей интересует! Вот она нос и задирает. Такая деловая стала, на козе не подъедешь. А я, между прочим, помню, как она ходила в стоптанных штиблетах и стрёмном бабском платье. И волосы у неё тогда были вовсе не рыжие! Лохушкой была самой обыкновенной, скромницей. А теперь посмотрите – звезда!