Отправив командора с капитаном разбираться с уликами, лорд Витинари присел возле корзины Шалопая. Он осторожно потрепал пса по загривку и тот радостно дернул тем, что за неимением боле подходящего обозначения, можно назвать хвостом. То ли подействовало снотворное Шарлотты, то ли так усыпляюще действовала близость хозяина, но буквально минуту спустя Председатель Королевского Банка мирно сопел, подергивая во сне носом. Едва слышный шелест за спиной подсказал патрицию о приходе секретаря, принесшего небольшую стопку бумаг на подпись.

— Спасибо Стукпостук. Кажется, командор вознамерился перевернуть здесь все вверх дном.

— Я распорядился, чтобы ему не мешали, сэр, — лицо секретаря ничего не выражало, однако тон его голоса свидетельствовал о том, что он не одобряет ни поведение Ваймса, ни его последствия.

— Разумеется. Хотя немного сопротивления обычно повышают эффективность его работы.

Лорд Ветинари сел за стол, взял верхний документ, обмакнул перо в чернила и подписал его, даже не взглянув на содержание. Эти бумаги уже были подготовлены лично Стукпостуком, а значит, вчитываться не было необходимости. Удивительно, но патриций доверял своему секретарю пусть и не абсолютно, но настолько близко к абсолюту, насколько было возможно в случае столь предусмотрительного человека, как тиран Анк-Морпорка на четвертом десятке лет в своей должности [2].

___________________________________________

[2] Срок правления предшественников лорда Ветинари напрямую зависел от степени их паранойи. В свою очередь нынешний патриций был лишен данного качества, зато щедро наделен такими как предусмотрительность, дальновидность и глубокие познания человеческой натуры. Впрочем, не стоило списывать со счетов и несуществующую Тайную канцелярию.

___________________________________________

Когда с документами было покончено, Стукпостук аккуратно положил на стол тонкую папку.

— Досье на миссис Лисенер, — ответил он на вопросительный взгляд патриция.

— Я слышу в твоем голосе неодобрение, — заметил лорд Ветинари, отодвигая папку на край стола.

— Она вела себя вызывающе, сэр.

— Острый ум, острый язык и бескомпромиссность суждений. Опасное сочетание.

— И она носит брюки.

Последнее, по всей видимости, нарушало тонкую душевную организацию любящего порядок и соблюдение правил (в том числе правил приличия) Стукпостука. Патриция же это, кажется, позабавило.

— Действительно вызывающее поведение и нарушение всех норм приличия.

И в ответ на недоуменный взгляд продолжил:

— Брюки это всего лишь одежда, Стукпостук. По всей видимости, более удобная, чем платья. По крайней мере, по мнению Шарлотты Лисенер. Одежда не определяет ни личность ее носящую, ни поступки этой личности. Кроме того, насколько я знаю, женщины, работающие в Страже, так же носят брюки. Не считая капрала Задранец, конечно. Что, кстати, тоже вызывает возмущение относительно нарушения норм приличия в некоторых сообществах. Женщина, которую порицают за то, что она носит брюки и женщина, которую порицают за то, что она не носит брюки.

— Она очень грубо отзывалась о вас, милорд.

— Не она первая, не она и последняя, — философски заметил патриций.

На это Руфусу нечего было возразить.

На следующее утро в Продолговатом кабинете Шалопай встретил Шарлотту радостным лаем и сразу бросился ей навстречу. Она подхватила его на руки и рассмеялась, когда он лизнул ее в лицо.

— Я тоже рада видеть вас, господин Председатель. Вижу вам гораздо лучше, — она осеклась, заметив лорда Ветинари, стоявшего возле окна с заложенными за спину руками. Веселье как-то сразу улетучилось, уступив место нервозности. А затем и раздражению от того, что этот человек заставлял ее нервничать.

— Доброе утро, ваша светлость.

— А, миссис Лисенер.

Не выпуская собаку из рук, она подошла к окну и как можно более спокойным голосом попросила патриция подержать пса, пока она обработает царапины. К ее удивлению, он не стал возражать и крепко держал Шалопая, пока она одной рукой разжимала ему челюсть, а другой ловко смазывала глотку, комментируя свои действия.

— Заживает на удивление быстро. Я бы зашла через два дня, чтобы убедиться, что все хорошо. Не думаю, что понадобятся еще какие-то осмотры и лечение. Но твердой пищей пока лучше не кормить. Придется тебе пожить какое-то время без любимых галет, — улыбнулась она, потрепав пса по холке, после чего осторожно забрала пса и опустила его на пол.

В этот момент в кабинете материализовался Стукпостук [3].

_____________________________

[3] Личный секретарь лорда Ветинари перенял у своего начальника некоторые привычки, например, быстрое и бесшумное перемещение в пространстве.

_____________________________

— Прибыл командор Ваймс, милорд.

— Что ж, кажется, мне пора. Если только командор не собирается предъявить мне еще какое-нибудь обвинение, — поприветствовала Шарлотта вошедшего Ваймса.

Тот скорчил кислую мину и кивнул патрицию, глядя куда-то мимо него.

Когда за женщиной закрылась дверь, лорд Ветинари вернулся за стол и откинулся на спинку кресла, глядя на командора, поверх соединенных домиком пальцев.

— Скажи, Ваймс, имел ли хоть какой-то результат тот переполох, который вы устроили в моем дворце прошлым вечером?

— Сэр.

Патриций устало вздохнул, наградив командора Взглядом.

— Мы опросили прислугу. Никто ничего толком не знает.

— И все же что-то вам удалось выяснить.

— Полетт Майлз, двадцать один год, родственников нет, согласно рекомендациям ранее работала на леди Брамвелл, — монотонно забубнил Ваймс, глядя в стену чуть выше и левее головы патриция. — Судя по всему, рекомендации поддельные, так как ни леди Брамвелл, ни ее экономка с этой девушкой знакомы не были. Другие слуги отзываются о ней положительно: тихая, приветливая, трудолюбивая. В последние дни явно была чем-то расстроена. Соседка по комнате говорит, что Полетт очень нервничала из-за какой-то мадам, которая ею недовольна.

— Значит, есть мотив для самоубийства?

— Мы сомневаемся, что это самоубийство. Разве что перед тем как повеситься, она подпрыгнула и в прыжке продела голову в петлю.

— Какая способная девушка.

— Сэр.

— Есть версии, кто мог ее убить?

— Нет, сэр. Можно предположить, что ее убили по поручению «мадам», которой она опасалась, но мы все равно не знаем исполнителя.

— Значит это тупик?

— Расследование ведется, сэр.

— Что на счет миссис Лисенер?

— Сэр?

— Ваймс, избавь меня от своих игр. Вчера она, судя по всему, была оскорблена твоими подозрениями.

— Кажется, тогда же она объяснила, что ее мотив несущественен, а возможности ограничены.

— И сделала это весьма красноречиво. Но меня больше интересует, почему ты вообще стал ее подозревать?

— Привычка, — пожал плечами Ваймс. И добавил, увидев, что этого ответа недостаточно:

— Она была на вас зла, сама в этом призналась. Обладая навыками ветеринара, имела все возможность покалечить собаку. А попытки вылечить отвели бы от нее подозрение.

— И все же?

— И все же я уверен, что она не причастна. Я беседовал с ней, она не убийца.

— Она вызывает у тебя симпатию? — это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Сэр, — Ваймс решил, что лучше всего вернуться к проверенным методам ведения беседы с патрицием, пока не сболтнул еще чего-нибудь лишнего.

— Что ж, не смею тебя больше задерживать и жду твой отчет о том, как продвигается расследование.

В следующие два дня Шарлотта настолько была загружена в магазине, что забыла про визит во дворец. О нем ей напомнила записка из дворца. Схватив саквояж и отдав лист заказов Айрис, она быстрым шагом направилась во дворец. В паре кварталов она столкнулась с одной из главных сплетниц Анк-Морпорка, которая по случайности проживала по соседству. Миссис Таттл обладала даром узнавать слухи и сплетни раньше всех, даже раньше газетчиков, а возможно и раньше самого патриция. Если бы у Шарлотты была такая возможность, она поставила бы эксперимент: пустила слух и проследила, кто раньше о нем узнает, миссис Таттл или лорд Ветинари. Старушка проводила женщину любопытным взглядом и многозначительной улыбкой. Но на то, чтобы задумываться о странном поведении соседки, у Шарлотты не было времени.