Она вскочила, испуганно оглядывая устроенный ею беспорядок. Белов тоже поднялся на ноги.

- Бей чешский хрусталь! На счастье! – радостно воскликнула Нелли, и подняла вверх руку.

Не прошло и пяти секунд, как рядом со столиком, будто из под земли, выросли два официанта, в четыре руки моментально убрав беспорядок и поставив на стол новый бокал. Ася следила за их ловкими движениями, всем телом чувствуя на себе взгляд Сергея, от которого ей нечем было защититься.

- Все в порядке, Нелли Даниловна? – услужливо спросил один из официантов, поглядывая на Белова.

- Нет, не в порядке, – резко ответила за нее Ася, поднимая, наконец, голову и устремляя ледяной взгляд на Сергея, – Этот молодой человек собирается уходить, но не может найти дорогу к своему столику. Помогите ему, пожалуйста.

- Не стоит, – спокойно ответил Белов, выставляя руку навстречу сделавшему к нему шаг официанту, и тихо добавил, прямо глядя в глаза Асе, – Думаешь, это поможет?

Не дожидаясь ответа, он развернулся и не спеша пошел через зал к своему столику и ожидавшей его девушке.

- Зачем ты с ним так? – удивленно глядя на подругу, спросила Нелли, делая едва заметный знак официантам, что инцидент исчерпан, – Он такой милый и симпатичный.

- Даже слишком, – устало проговорила Ася, наблюдая за удаляющимся мужчиной.

В субботу ровно в четыре часа вечера Ася вышла из парадной навстречу ожидающему ее автомобилю. Она все еще злилась на Громыко за его бесцеремонное вмешательство в ее жизнь, но отказываться из-за этого от встречи с министром она не собиралась. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы позволить эмоциям взять верх.

Анатолий, в светло-кремовых брюках и спортивной рубашке, стоял возле автомобиля и внимательно следил взглядом за тем, как она спускается по широкой лестнице. Ася впервые видела его в такой неформальной одежде, в ней он выглядел еще более высоким и худым. Подходя ближе, девушка заметила, что его глаза на самом деле не карие, как она до сих пор думала. В ярком свете солнечного дня они оказались темно-зелеными и еще более грустными, чем обычно.

- Добрый день, – буркнула Ася, проскальзывая на заднее сиденье через приоткрытую для нее дверь автомобиля, чувствуя укол сочувствия к своему начальнику.

Всю дорогу до министерской дачи они ехали молча. Новое знание о его трагическом прошлом не давало Асе выплеснуть на него свою обиду и злость, заменяя их молчаливым негодованием и жгучей жалостью. Все колкости и обличительные укоры, которые она для него заготовила, разбивались об этот печальный взгляд из-под приподнятых внутренних уголков бровей.

Когда автомобиль, проехав сквозь большие железные ворота, наконец, въехал во владения семьи Громыко, Ася припала к окну, с интересом разглядывая открывающийся перед ней пейзаж. Территория министерской дачи разительно отличалась от того, что она привыкла видеть у них в Архангельском, где все было проще и ближе к природе, «по-солдатски», как любил говорить маршал. Ася заворожено смотрела на идеально подстриженный газон, цветущие разноцветные клумбы, ухоженный сад с аккуратными вычищенными дорожками, ведущими с разных сторон к высокому дому из белого камня современной постройки. В ее сознании дача – это большой деревянный дом, крашенный зеленой краской, скрипучие ставни и белые вышитые занавески на окнах, просторная застекленная веранда, залитая солнечным светом по утрам, круглый стол и самоваром на нем, засыпанный прошлогодними листьями сад, настолько незаметно переходящий в лесные охотничьи угодья, что, не зная границы, никогда не сможешь ее определить. Все что открывалось сейчас ее взору, язык не поворачивался назвать дачей. Это была настоящая загородная резиденция – изящная, строгая, великолепная.

Машина остановилась недалеко от входа в дом, пристраиваясь в хвост к нескольким уже припаркованным автомобилям. Окидывая взглядом правительственные номера на них, Ася с замирающим сердцем последовала за Анатолием, который направился не к центральному входу, а свернул на гравийную дорожку, огибающую дом справа. Обойдя здание они оказались в просторном внутреннем дворе, который выглядел таким же ухоженным и выверенным, как и вся территория, но уже более жилым и уютным. Вся тыльная часть дома была окружена широкой открытой террасой с пристроенной к ней кирпичной мангальной, из которой вовсю валил ароматный шашлычный дым. Сквозь густую листву декоративных кустов, расставленных по всему периметру террасы, Ася разглядела фигуры минимум десяти гостей, неспешно беседующих в ожидании обеда.

У девушки пересохло в горле. Она почему-то была уверена, что встреча пройдет наедине, наивно полагала, что ее одну удостоили чести быть приглашенной к субботнему обеду. Ася была не готова к светскому рауту ни морально, ни физически. У нее была конкретная узкая задача – произвести впечатление на министра. Теперь же она многократно усложнялась, делая ее объектом внимания целой группы незнакомых людей, возможно не менее влиятельных и имеющих отношение к ее карьере.

На подходе к широкой лестнице, ведущей на террасу, Ася замедлила шаг, чувствуя, как сжимается желудок и холодеют ладони. Напряженно сглотнув, она, не думая, схватила идущего рядом с ней Анатолия за руку. От волнения девушка забыла, что собиралась быть с ним отстраненной и равнодушной, в инстинктивном порыве хватаясь за него, как за единственного знакомого человека здесь.

- Не волнуйтесь, они вас оценят, – тихо сказал Анатолий, плотнее сжимая ее руку в своей, – Просто будьте собой.

Вопреки Асиным страхам их появление не вызвало никакого ажиотажа, большинство присутствующих даже не повернули в их сторону головы. Все еще держа ее за руку, Анатолий подводил ее по очереди к группам гостей, представлял новым лицам и обновлял имеющиеся знакомства. Все реагировали спокойно, и даже в некоторой степени равнодушно. Никто не был удивлен или заинтересован ее появлением здесь, будто ее присутствие на даче у министра было обычным делом. Такая реакция сбавила напряжение, Ася почувствовала себя спокойнее и уверенней.

Стоя рядом с Анатолием и вслушиваясь в его околонаучную беседу с одним из приглашенных чиновников, Ася заметила, как из глубины дома к ним направляется высокая худая женщина. По острым, будто высеченным из камня, чертам вытянутого лица, по противоестественно прямой осанке, и главное, по холодному металлическому блеску в глазах, девушка узнала в ней Лидию Дмитриевну, маму Анатолия. Так же как с министром, и со многими другими присутствующими здесь людьми, Ася несколько раз виделась с Лидией Громыко на официальных приемах, куда приглашали с семьями. Но тогда в возбуждении вечера все лица сливались для нее в одном безумном праздничном калейдоскопе, не оставляя следа и не отпечатываясь в памяти. Сейчас же она впервые увидела ее ясно.

- Толя! – подставляя сыну щеку для поцелуя, высоким голосом проговорила женщина, цепким взглядом выхватывая сомкнутые руки молодых людей, – Мне не сообщили, что ты уже приехал!

- Мы только что вошли, мама, – целуя мать, произнес Анатолий, – Ты помнишь Асю Гречко?

- Конечно, – вежливо ответила Лидия Дмитриевна, протягивая Асе руку, – Рада снова видеть вас. Добро пожаловать в нашу скромную усадьбу!

- Добрый вечер! – ответила Ася, выдергивая свою руку из крепкой хватки Громыко, – У вас чудесный дом! И сад просто удивительной красоты!

- Если бы вы знали, сколько трудов стоит все это поддерживать, – с жеманным вздохом поправляя жемчуг на шее, произнесла женщина, – Никто не хочет ничего делать, никто!

Ася обратила внимание, что Лидия Дмитриевна была одета очень изысканно и строго, ее волосы были убраны в аккуратную высокую прическу, а уши и шею украшал изящный жемчужный гарнитур. Будто они были не на даче, а на приеме в посольстве. Ася почувствовала себя неловко в своем простом платье из белого льна и выбивающимися от влажности и ветра из прически завитками упрямых волос.

- Ваши усилия окупились великолепным результатом, – с улыбкой ответила девушка, нервно перебирая пуговицы на груди.